Не мял

Мне говорят: «Не мни себя поэтом»,

Не тот мол у тебя потенциал.

Ну что я вам могу сказать на это –

Я, собственно, себя им и не мял.

Ты мельче мол, того из Назарета,

А мнишь всё из себя величину.

Отвечу, точно также я на это –

С чего вы взяли, даже и не мну.

Кому-то

Быть дураком не запретишь,

Быть умным даже не заставишь.

Возможно быть собою лишь,

То, как звучание у клавиш.

Когда дано быть нотой «до»,

«Ре», «ми», «фасоль» и не потянет.

И если мозг, как решето,

Не будет мыслями он занят.

У каждого своя стезя,

В другую не перетекает –

Кому-то умным быть нельзя,

Кого-то глупость избегает.

Консервированное лето

Закатано лето по баночкам,

Разложено часть по пакетам.

Зимою предстанет подарочком,

Пришедшим из прошлого лета.

Заправки, варенья, соления.

Над чем порыдает диета...

Похожие более-менее,

По вкусу на прошлое лето.

1 сентября

Большой устроили банкет,

И громко музыка звучала.

Когда в войне победы нет,

Придётся праздновать начало.

С недавних пор так повелось,

Почётно, стало быть, мишенью.

Когда с победой не срослось,

То отмечают пораженье.

Мы не проводим день тот зря,

Но он без тех хитросплетений….

У нас начало сентября,

Учеба новых поколений.

Не спеши

Готовьте ритуалы похорон,

И пусть пока я жив – ещё не в коме.

Но чувствую вот-вот умру, как он,

Замерзнув на прокуренном балконе.

Последнее услышу, что – не ссы!

То доктор обращается к кому-то.

И будут знать – остались мне часы,

А если присмотреться, то минута.

Душа сильней пришпорила коней –

На этом свете грустно оставаться.

И не имею я претензий к ней,

Ей тяжко как в блокаду ленинградцу.

Она была всегда окружена,

Недобрыми делами и словами.

Она всё время думала – война!

Бурлила между всеми, между нами.

Но было всё не так, не повезло,

Лишь только, что вдвоём всего лишь с нею.

Не отходи от нас крутилось зло.

А почему так было знать не смею.

Поэтому ты доктор не спеши,

Что торопиться, если умираю….

Проехали вот только камыши,

У речки, что течёт почти по краю.

Сентябрь

Август пролетел, а мне не грустно,

Следом и сентябрь войдёт в права.

Будут разрисованы искусно,

В золото деревья и трава.

Без пшениц поля осиротеют,

Там и здесь поднимутся стога.

Жалко то, что раньше вечереет,

Да и то несильно, так слегка.

Пусть у сентября тяжелый норов,

Он неисправимый бузотёр.

Осенью обычно меньше споров,

И позадушевней разговор.

Выходные

А весна – оно как выходные

Для уставшей от зимы души.

Воздух ты вдыхаешь, как впервые,

Словно после родов малыши.

Налетает просто буйство красок,

Видишь всё как будто в первый раз.

Запах от цветов пьяняще-вязок,

Всё в природе словно напоказ.

За весною лето наступает –

Продолженьем тех же выходных.

Боль проходит острая, тупая.

Тех, что от ранений бытовых.

Жизнь прекрасна эти два сезона,

И живёшь по полному – на пять.

А зимой ты в позе эмбриона,

Ждёшь своё рождение опять.

Эх Лех

Большую роль в падении коммунизма сыграли именно польские диссиденты, которые «выбили советскому медведю несколько зубов», заявил бывший польский диссидент Лех Валенса в интервью Libération.

И….

В Польше разгорается настоящий скандал, который может стоить карьеры министру иностранных дел этой страны Радославу Сикорскому. В приватном разговоре Сикорский высказывает – Это дерьмо, мы перессоримся с немцами и французами, так как мы отсасываем у американцев, как последние фраера.

***

Ему желаю жить подольше

И не для красного словца.

Он начал разрушенье Польши

И пусть досмотрит до конца.

Он с Гданьской судоверфи начал,

А следом взялся за страну.

И то, и то он расхреначил,

Под гордым лозунгом – Сосну!

Домовята

В года далёкие-былые,

Что были, и давно их нет.

Со мною жили домовые,

И мой транжирили бюджет.

Из комнаты я выйду в сенцы,

Всего-то лишь на пять минут.

Недосчитаюсь полотенца,

А то съедобное упрут.

И был не против, так и жили,

Я и они, они и я.

Пусть было тесно, как в могиле,

Так это же почти семья.

Но вдаль звала меня дорога,

В ней места нет для домовят.

И обернувшись у порога,

На них последний бросил взгляд.

Глаза их будто цвета стали,

Сверкали радугой обид….

И так смотрели, словно знали,

Что мне в дороге предстоит.

Канители

Надоели, надоели канители,

У меня тут, что ни день сплошной аврал.

Что с вопросами своими налетели –

Понимаю, так и ждёте чтоб соврал.

Я непьющий потому и отвечаю,

За свои слова, включая чепуху.

Опрокину я стаканов пару чаю,

Всё, что думаю скажу, как на духу.

На вопросы, будут точные ответы,

Что накрутятся, как гайка на резьбу….

Ничего не знаю про судьбу планеты.

Ничего не знаю про свою судьбу.

Чёрт

В преданиях ещё не правда вся,

Её нам открывают понемногу.

За что не любят люди порося?

За что не знаем неугоден Богу?

И чем-то провинился чёрный кот,

Зато в почёте голубые кошки.

Никто так до сих пор и не поймёт,

Но развернёмся всё же на дорожке.

И почему встаём не с той ноги,

И кажется причём тут наши ноги.

Они же обе наши, не враги,

И обе помогают нам в дороге.

В гадание всё просто нечет-чёт,

Но всё равно, то глупое занятье.

Ты всё поймёшь, когда узнаешь – чёрт,

Он, как ни странно, ходит в женском платье.

Письма

Уехал он, уже который год,

Живёт-жуёт себе за океаном.

И Пушкина теперь он не поймёт,

По трезвому и может даже пьяным.

Но мне оттуда он всё письма шлёт,

Читал мол тут про ужасы в столице.

Конечно, понимаю то, что врёт.

Он там на митинг выйти-то боится.

У них оно попроще – мордой в пол

(Есть выгода почаще убираться).

И полицейский, как обычно зол,

Когда сильнее станешь упираться.

Нас учат и Париж, и Вашингтон,

Как стать нам и терпимей и добрее.

Хочу сказать – вы снизили бы тон,

Порядочность у вас давно в музее.

Негоже вам нас учить доброте,

Её у вас спокон веков как нету.

И никогда не будите вы те,

Кто чистую держал свою анкету.

Себя всегда готовы оправдать,

А нам пред вами век не оправдаться.

Исписана аж пятая тетрадь,

Так любите в чужом белье копаться.

Наслушался я досыта тирад,

Примерно раза скажем полтораста.

И понял, что по запаху, их смрад,

Считает он приятнее гораздо.

И тот мой друг, что мне, который год,

Всё письма о морали мне кропает.

Что Пушкина он помнит явно врёт,

А если помнит, то не понимает.

***

Поверь мне, для спокойствия души,

Расставь там у себя всё по фэн-шую….

И не читай меня и не пиши,

И к нам не лезь с советами прошу я.

***

Злое лицо

Шёл вчера мимо парка и увидел, как два приличных человека, вдруг. Неожиданно для меня, начали мутузить друг друга. Один даже снял футболку, второй же даже не выпустил барсетки из руки. Правда быстро начали и также быстро закончили, и вполне так мирно начали разговор.

***

Больной прогулками по парку,

На склоне лет.

Иду, держать стараясь марку,

Которой нет.

В толпе лицо увижу злое –

Так зло не спит.

И увеличатся надои

Моих обид.

И сердце замолотит гулко,

И мозг в бреду.

На завтра всё же на прогулку,

Опять пойду.

Не сужу

Суббота. Звон колоколов,

И ручейком у церкви входа.

Стоят полсотни две голов,

Людей из местного прихода.

Часы проводят выходных,

В молитвах, чтобы к Богу ближе.

Какой-то смысл находят в них,

А я в молитвах смысл не вижу.

Я их за это не сужу,

Понять хотел тысячекратно.

Всё, что понятно и ежу,

Но до сих пор мне непонятно.

Статистика

Странная статистика посещений блога за последние сутки, точнее, с некоторого времени она почти всегда такова. Россия только на третьем месте. В некоторые дни на пятом. Получается, что читают, но только не в России.

Германия	204
Соединенные Штаты	194
Россия	29
Египет	5
Португалия	4
неизвестный регион	2
Великобритания	2
Латвия	2
Украина	2
Индонезия	1

Наступила

Старость наступила в самом деле,

Потихоньку всё-таки живёшь.

Жизнь не разбиваешь на недели,

Выходные тоже ты не ждёшь.

Посланы все планы, скажем – нахер,

Если покультурней, то есть вон.

Очень редко нужен парикмахер

И прокис уже одеколон.

Отданы все галстуки, костюмы,

В церковь, чтоб пристроили кому.

Пимы тупоносы и угрюмы,

И в таких не стыдно лишь в тюрьму.

Копишь на уход свой понемногу,

Понимая – смерть, то не беда.

Даже начинаешь верить в Бога….

Ночью он приходит иногда.

Для дамы

Не замечаем то, что мелко,

И перепрыгнем лихо ров.

Для дамы на колготах стрелка,

Похлеще многих катастроф.

Для нас ушибы и раненья,

Не повод сделать хмурый вид.

Для дамы и прикосновенье,

Об много очень говорит.

Ответ не понят и не надо,

Вопрос тот повторим опять.

Для дамы даже полувзгляда,

Хватает чтобы всё понять.

Не с первого взгляда

Смотрел он куда-то всё мимо.

Тебя, так и не замечал.

Но то, что непреодолимо,

Когда-то дождётся начал.

Увидят ещё, те другие

Его перекошенный рот.

Любовь – это та же стихия,

Что быстро пришло, то уйдёт.

Заметит тебя, когда надо,

Ты главное ближе держись.

Любовь, что не с первого взгляда,

Приходит всегда на всю жизнь.

Москва

Пройди Москву от края и до края,

Как будто бы посмотришь в три окна.

Москва, она цыганская такая,

Из каждого по-разному видна.

Мечети, церкви вместе, и костёлы,

И ни один десяток синагог.

Здесь храмы есть Игнатия Лойолы,

Такого не придумал и Ван Гог.

И это всё промеж садов и парков,

Завязано тоннелями метро.

И кажется Господь по ней прошаркав,

Сказал бы – как устроена хитро.

Чуть толкнул

Чуть толкнул плечом прохожий –

Может быть поддатый.

И способен дать по роже,

Пусть не виноват ты.

Промолчу и потихоньку,

На свою дорогу.

Не надеясь на иконку,

Вместе с ней на Бога.

Защищаться я умею –

Но оно мне надо!

Умирают даже змеи

От того же яда.

Титаник

Ученые из Калифорнийского университета в ходе своего исследования убедились, что сексуальные отклонения у людей появляются под воздействием внешних факторов. На днях, ученые из Великобритании, фактически пришли к тому же выводу, установив, что нет врожденного, генетически обусловленного влечения к своему полу. По сути, и те, и те пришли к выводу, что подобное влечение — это приобретенная болезнь. Для здравомыслящего человека это было понятно и без исследования.

О жизни если кто-то понимает,

Как говорят – давно поставил крест.

И музыка на западе играет,

Почти как на Титанике оркестр.

Всё массовей там особи, а люди,

Попрятались по нормам и углам.

Никто и сожалеть о том не будет,

Когда его разломит пополам.

Сон

В часу четвертом просто провалился,

В глубокий как в колодец чёрный сон.

Всю ночь, что не могу заснуть, всё злился,

И пялился на ламповый плафон.

Со стороны подумали бы – умер,

Дыхание прикрыто простыней.

Поверишь тут, когда будильник-зуммер,

Звонками разрыдался надо мной.

А я лежу, совсем его не слыша,

Не дернется рука или щека.

По норкам в страхе разбежались мыши,

У них довольно психика хрупка.

Забегали вдруг яблоки глазные,

Под палантином чуть дрожащих век.

Наверно сны приснились мне цветные,

А может дорогой мне человек.

Но всё не так, не то я вижу ныне,

Прошло то время безмятежных снов.

Они теперь горчичнее полыни,

Страшнее постановки Годунов….

И я иду всё ближе, ближе к краю,

В ушах хрипит мотивчик похорон….

А может быть я в правду умираю?

А вдруг на самом деле то не сон.

Настоящая месть

Настоящая месть холодна,

То не месть, что быстрей диареи.

Вызревает, как бочка вина,

И чем дольше, то тем и страшнее.

Рассуждений холодных расчёт,

Прикрываясь спокойствием внешним.

Как глубокая речка течёт,

Чем опасней она, тем неспешней.

Только вызреет значит – хана,

Можешь место искать в мавзолее….

Настоящая месть холодна,

Но и нет ничего горячее.

Когда

Когда в мозгах накоплено хламьё,

И человек не дружит с головою.

То в недостатке мнение своё.

Приходится использовать чужое.

И жить легко – мозгами не в напряг,

Кошмары по ночам не докучают.

А значит мысль о том, что он дурак,

Ни разу дурака не посещает.

Всё было хорошо

Господь проспал – не до следил он,

Все покатилось по кривой,

И счастье стороной бродило,

Не попадая к нам домой.

И было тесно как в маршрутке –

Столпотворенье неудач.

Скажу тебе не ради шутки:

С тобою я и ты не плачь.

Сломалось то, сломалось это,

Ещё закончилась крупа.

И никаким выходит лето,

Да и судьба сейчас скупа.

Но мы стараемся и тянем,

И в основном не на себя.

Ведь ты же мать, а я батяня,

Что охраняет вас храпя.

Целы как ноги, так и руки,

Да и на месте голова.

И пусть у счастья вечно трюки,

Но срок пройдёт для баловства.

В подполье мирно дремлют мыши,

И дождик небольшой прошёл.

Настанет день, и я услышу,

У нас всё было хорошо!

А.С.

Года три как иду всё по самому краю,

От того и всегда грустен навеселе.

Одного за другим всё друзей я теряю

И как дым пред дождём, припадаю к земле.

Это только во мне я для них не потеря,

Я всегда поперёк и срезаю углы.

Не могу я дружить, если слову не верю,

И как ругань тогда даже их похвалы.

Слава Богу что жизнь оставляет нам выбор,

С кем делить-не делить время мысли и хлеб.

Но последний из них уезжает под Выборг,

Остаётся вокруг скажем так ширпотреб.

Трудодни

Там решили, что им я не брат,

Чтобы я возразить не пытался.

Был для них только тем виноват,

Что кем был я, то тем и остался.

Улыбался Берлин и Париж,

И Варшава в дуэт с Вашингтоном.

Что – не братья, ты мне говоришь,

И причём оскорбительным тоном.

Как устал я от этой родни,

Неподъёмная эта усталость,

Что теперь продаёт трудодни,

Потому-что мозгов не осталось.

Лето

А лето лихо так, машиной пролетело,

Пыхнуло цэ о два, уйдя за поворот.

И скроется за ним так не до делав дела,

И кажется порой, проехало в обход.

Не помню даже дня, похожего на лето,

Какое-то оно совсем ни то ни сё.

И даже не сказать – по-летнему одето,

Но разве календарь был летним, да и всё.

Из века в век

Осень, и природа засыпает,

Время ей приходит – подремать.

Вот уже ирисами зевает,

И листвой застелена кровать.

Даже время движется ленивей

И не давит газ на вираже.

Усыпляет бормотанье ливней.

И деревья стали в неглиже.

Время подойдёт, как одеялом,

Их накроет белый, белый снег.

Прежде так, из века в век, бывало,

Да и будет так из века в век.

Врачебный совет

Чтоб нас не сократилось поголовье,

Врачи нам вот такой совет дают:

Сон сохраняет, ваше мол, здоровье….

Согласен – спя не курят и не пьют.

Другой совет нам тоже пригодится,

Врачи так кратко изложили суть:

Мужчина, если только не жениться,

Сто лет и больше может протянуть.

Любовь

И не думал ты влюбляться, влюбился вот.

И никто не предсказал, то заранее.

А любовь она такая, всегда придёт,

Наплевавши на твои пожелания.

Только глянет на тебя, как споткнулся ты.

Запорхали в тот же час в сердце бабочки.

Скоротечно это так, как прилёт звезды,

Через месяц посмотри – носишь тапочки.

Но взбалмошная она – баба бабой есть,

Неприятностей порой и не считано.

У любви что в голове не понять, не влезть.

И уходит, как пришла, неожиданно.

Стихи

Лямкой режут плечи годы за спиной

И за каждый я пред Господом отвечу.

А такое в них творилось – боже мой!

Оправдаться бы за них, но только нечем.

Так у каждого, кто скажет – нет, тот врёт,

Допускаем все ошибки по запарке.

И кого-то Бог, возможно, и поймёт –

Не сбивал же никого на иномарке.

Оправдания я, кстати, не коплю,

Тут не знаешь, что ему пойдёт по нраву.

Только скажешь ты ему, что – сек люблю,

Не направит тебя в райскую дубраву.

Я не помню точно, что там про грехи,

Но любовь вошла в тот список вероятно.

Промолчу, конечно, точно про стихи,

Что писать их – это грех, и так понятно.

Официанты

Прочитал тут новость под заголовком «Туск собрался позвать на следующий саммит G7 Украину вместо России». Он интересно, кто там, в G7? Насколько помню, в организации состоят: Франция, Германия, Италия, Япония, Великобритания, США, Канада. Тогда понятно, почему по данному вопросу высказались Макрон и Трамп. Но чего-то я в перечне Польши не вижу. Получается, её там нет, но она решает, кого пригласить на встречу?! Как говориться – мы их не звали, а они припёрлись. Мдя. Поляки, вы же не глупые, дефицита в адекватных у вас нет, откуда вы таких политиков у себя выкапываете и на выборах толкаете их наверх? Или вы решили, как на Украине, чтобы цирк был бесплатным, выбирать тех, с кем будет весело? Хотя с главной мыслью, я согласен, России нечего делать в G7, пусть без нас обходится эта пустая говорильня.

***

Во всём возможны варианты,

Но не всему возможно быть.

С каких-то пор официанты,

В G7 решили порулить.

На сколько лиц закажем столик,

И кто конкретно, где сидит.

Читаю и смешно до колик,

У Туска йододефицит?

Официанты не решают,

Их дело – вовремя принёс.

И роль, так скажем, небольшая –

Куда не след, не суй свой нос.