Выбор

Был выбор, выбрали покой

Вдали от баламута.

И он не будет день-деньской

Просит помочь кому-то.

Затем же, в раж переходя,

Грубить и запираться.

У вас не будет слёз дождя

И кулаки сжиматься.

От слов не станут мураши,

Бежать по белой коже.

Жизнь будет протекать в тиши,

Покой любви дороже.

Не придут

Саратов. Март. И минус тридцать.

Прохожих взглядов не видать.

Упасть здесь каждый так боится,

Не бросятся здесь поднимать.

Свои у каждого заботы,

Мысль – только выжить самому.

Так тесно – словно в банке шпроты,

Однако все по одному.

И слова даже не обронят.

А если скажут, то сдадут.

Умрёшь, то молча, похоронят

И на могилу не придут.

По мотивам фильма «Достучаться до небес»

Бояться глупо, умирать,

Бояться глупо.

Кто смерти может избежать

И роли трупа?

Там говорят на небесах,

Всегда о море.

Перебори в себе ты страх –

И смерть не горе.

Твои последние часы

Пусть станут веком.

Бурун прибойной полосы

Твоим разбегом.

Подруга грусть

Почему всё так паршиво,

Что ни шаг вступлю в говно.

Жизнь как тропка у обрыва,

Чуть ошибся и на дно.

Почему нельзя всё проще

И без сложностей таких.

Чтоб шагал, как будто в роще,

Под шопеновский мотив.

И реву я как белуга,

С каждым шагом мне грустней.

Грусть мне вечная подруга,

Я заигрываю с ней.

Спи же спи же

Ты придвинься ко мне и как можно ближе,

Голову положи на мужскую грудь.

Дорогая моя сладко спи же спи же,

Всё плохое к утру просто позабудь.

Пусть приснятся тебе Лондоны, Парижи,

Грусти нет у тебя даже и на чуть.

Дорогая моя сладко спи же спи же,

Всё плохое к утру просто позабудь.

Будет всё хорошо, понимаешь иже,

Мы же вместе с тобой – в этом счастья суть.

Дорогая моя сладко спи же спи же,

Всё плохое к утру просто позабудь.

Самокрутка

Однажды на мусорной свалке,

Найдётся мой томик стихов.

Страницы: потрёпаны, жалки,

Следы от огня язычков.

И местный, какой ни будь житель,

Его, так без цели, возьмёт.

Снесёт в свой сарайчик – обитель,

Глядишь, и когда-то прочтёт.

Возможно, возьмёт за живое,

Из сотен одна лишь строка.

И скажет «писалось такое,

Скорее всего, на века!».

Но томик под утро закроя,

Он скажет – какой идиот,

Удачна одна, остальное,

Всего в самокрутки сойдёт.

Истины передают изустно

Мы многое из книжек узнаем,

А истины передают изустно:

"Пророков нет в отечестве своем", -

Но и в других отечествах - не густо.

Владимир Высоцкий. «Я из дела ушел...»

Как в прошлом многочисленны пути,

Для правды, наша память лишь обитель.

И что тобой ни сделано, учти – 

Историю напишет победитель.

И если им окажешься не ты,

Готовься непременно стать изгоем.

Пусть был при жизни – символ чистоты,

Опишут отрицательным героем.

И на иной исход надежды нет,

Осознавать всё это жутко-грустно.

Не зря же как-то прохрипел поэт,

Что «истины передают изустно».

Польза бега

Бег тренируй – никто тебя не тронет

И не достанут зубы барракуд.

Когда ты слаб, тебя же не догонят,

Когда силён, уже не убегут.

Стакан молока

Всё судьба коровою бодалась.

Так устал, что защищаться лень.

От неё нужна была мне малость,

Утро доброе… и добрый день.

Не мечтал совсем про миллионы,

Если речь идёт не про друзей.

Мне бы не редели только кроны

У окошка горницы моей.

Если с добротой совсем так туго,

У других могла б назанимать.

Мне – была бы счастлива подруга

И конечно счастлива и мать.

Что ни день, она всё треплет нервы

И рога сгибаются дугой.

Будто у неё ужё не первый,

Словно был запойный тот другой.

С каждым днём всё больше стервенеет…

Но бывает, отдохнёт слегка,

На денёчек как бы пожалеет,

Одарив стаканом молока.

Станет на душе медово сладко,

Расцветаю, как цветок весной…

Но кошусь, смотрю за ней украдкой,

Ожидая взмах очередной.

Вновь настанет время столкновений,

Счастье видел разве что в гробу.

Только из-за этих вот мгновений,

Я люблю, люблю свою судьбу.

Грабёж

Нам всем дано познать грабёж,

Тенденцию заметил эту.

Вот так живёшь себе, живёшь,

А смерть махнёт косой… и нету.

Украденная душа

Любимая моя, единственная даже,

Сказали мы друг другу – не пиши.

И напоследок так, ты не призналась в краже,

Беспутной и больной моей души.

В квартире пустота, хотя бы поругаться,

Не то чтоб по душам поговорить.

Мне не с кем, на часах смотрю давно двенадцать,

Кого мне за бессонницу корить?

А ты же не одна, а ты с моей душою,

Она тебе поближе и родни….

Решили не писать друг друга мы с тобою,

Но что тобой украдено верни.

Гололёд

Сегодня снег и лёд в авторитете.

Иду и опасаюсь – упаду.

И взрослые, как маленькие дети,

С походкой косолапою на льду.

А дворник сыпет солью и песочком,

И чертыхаясь, смачно рубит лёд.

Народ ползёт тихонечко пешочком,

Наверно каждый третий не дойдёт.

Так, не упав в пути хотя бы раза,

В травмпунктах наготове персонал.

Осколки льда похожи так на стразы,

Я засмотрелся, падаю… как знал.

Пятница. Вечер.

Вот пятница. Вечер –

Нет прекраснее времени.

Спокоен. Беспечен,

Не стучит кровь по темени.

Всё прекрасно, есть но,

Скоро сердце, как взбесится.

Остаётся одно,

В воскресенье повеситься.

Страшный Суд

…

На Страшный суд идут убийцы,

И тот, кто грабил без стыда,

И тот, кто мог за них молиться,

Но не молился никогда.

«Опавшие листья». Михаил Анищенко-Шелехметский.

Живём, друг друга не прощаем,

Клубок, напоминая, змей.

И больше с каждым днём нищаем.

Гордясь упёртостью своей.

И вечно мы не виноваты,

А кто не с нами виноват.

В душе отнюдь не демократы,

Пусть даже внешне демократ.

Мы как желаем, так тасуем,

Чужие мысли и слова.

А если нужно дорисуем

И станет чёрной синева.

Мы душ своих закрыли двери,

Послушать нас – вокруг все лгут.

И даже тем, кто верен вере,

Давно не страшен Страшный Суд.

Не пойму

Ты хоть убей, но всё же не пойму –

В те времена, когда совсем был мал я.

Как понимала мать, мои – ау,

Когда себя и сам не понимал я.

С тех пор, как пролетело много лет,

А мама всё живет меня врачуя.

И пусть ни слова не сказал ей, нет,

Всё понимает, если промолчу я.

Не отложенная печаль

Печально расставанье, тем не менее

С души свалился непосильный груз,

Чуть погодя возможны сожаления

И губ искусанных солёный вкус.

А мне дано немедля сожаление,

Печален я в отличие от Вас.

Ругались мы, однако, тем не менее,

Любить я продолжаю и сейчас.

Николаю Рубцову

Русский поэт Николай Рубцов родился 3 января 1936 года, а уже в 42-м остался сиротой. Он воспитывался в детском доме и мечтал о море, которого никогда не видел. В июле 1950 года он закончил семилетку и отправился поступать в рижское мореходное училище, куда его не взяли по возрасту. Позже он служил матросом на тральщике "Архангельск", а в армии служил на морфлоте. В 1963 году поступил в Московский литературный институт. Автор поэтических сборников "Звезда полей", "Волны и скалы". По воспоминаниям родных, свое первое стихотворение он написал в тот день, когда умерла его мать... 19 января 1971 года Николай Рубцов погиб -- его убила женщина, которую он собирался назвать женой.

И невозможно просто так писать –

Без алкоголя, прочего такого,

С того опять я вспомнил про Рубцова,

Что баб не перестал в себя влюблять.

Казалось бы, поэт теперь, но вот,

Уходишь ты немедленно в безтемье,

Становишься похожим на растенье,

Что засоряет жизни огород.

А темы, мысли, рифмы – это где?!

Без них ты незаметен, как прохожий,

Ты на поэта вовсе не похожий,

Без них так словно капелька в воде.

Высоцкий, Блок, Есенин и т.д.,

Не зря поторопились о кончине,

Закончив жизнь почти посередине,

Поставив точку жирную в судьбе.

Им жизнь была приемная сестра,

А смерть была родимою сестрою.

Безотносительно, к какому строю,

Мысль мучила одна – давно пора.

Повесились, травились… ножевые,

По-разному все опускали флаг.

Ведь близость смерти – это точно знак,

Писать, чтоб зачитались все живые.

Опять мне что-то вспомнился Рубцов,

Задушенный любимой в коридоре.

Толчок писать дает поэту горе,

А без него не будет и стихов.

Тут есть с умалишенными родство,

Быть трезвому поэту – то неволя,

Не пишется никак без алкоголя,

А так же много прочего чего.

А я мечтаю

А я мечтаю быть котом,

С хвостом играть.

И плотно есть, ну а потом,

Конечно, спать.

Чесали, гладили б меня,

Мурчал в ответ.

И стал бы толстым, что квашня

Я от котлет.

Но в жизни мне не повезло,

Я человек,

А человеку тяжело

Тянуть свой век.

Осины

Мне давно полста и дальше хвостик,

Понимаю близиться финал.

Был хреновым в жизни диагностик,

Многого чего не понимал.

Дороги мне Родина и мама,

И ещё с десяток человек.

Выгорел, как в лампе нить вольфрама,

Прожил жизнь свою, как имярек.

Нет за мной ни денег и не славы,

Жизнь была сера, как ствол осин.

И не брал я штурмом Братиславы,

Так же штурмом я не брал Берлин.

Всё равно, что в шалаше, на вилле

Коротать безрадостные дни.

Если бы мне письма приходили,

Были б треугольными они.

Кастет

Пока до тридцати я не дорос,

Спокоен был, кастет в кармане нож ли.

На танцы шёл, причём в любой мороз,

В ботиночках на тоненькой подошве.

Теперь спокоен, даже без ножа,

Лишь летом надеваю мокасины.

В глаза смотрю, любому, не дрожа,

Всё также не приемлю середины.

И разницы по сути никакой,

От нынешнего и пропавшим где-то.

Сейчас способен защитить рукой,

Пустой рукой, в которой нет кастета.

Баламут

Не пожелал бы я кому-то –

Похоже, было бы на месть,

В друзья такого баламута,

Какой я сам по жизни есть.

Довольно люди настрадались –

От незнакомых, до родных.

Но, несмотря на крики «Алес!»

Я баламут без выходных.

Так и живу, но ежечасно,

Попадаю в крест прицела.

Поскольку рядом быть опасно,

Окруженье поредело.

эФ-1

Пожалуй, от Москвы и до Тюменщины,

Я вижу совпадение в одном.

Опасны так отвергнутые женщины,

Как эФ-1 с потерянным кольцом.

Ф-1 (индекс ГРАУ — 57-Г-721) — ручная противопехотная оборонительная граната. Предназначена для поражения живой силы в оборонительном бою. Из-за значительного радиуса разлёта осколков метать её можно только из-за укрытия.

Купола под снегом

Зачем мы церкви золотим?

Как будто спорим с небом.

Чего добиться же хотим,

Мы этим ширпотребом?

Чисты Господние дела,

А наши чаще в пегом.

И золотые купола

Он покрывает снегом.

Отцы и дети

Пройдут года, настанут сроки

И всё пойдёт совсем не так,

Мы станем жутко одиноки

И заведём себе собак.

Возможно не собак, а кошек –

Дается право выбирать.

И будем с ними из окошек,

Мы жизнь чужую наблюдать.

Помехой став на этом свете –

Торчащим из доски гвоздём.

Надеяться – заглянут дети….

И гладить тех, что заведём.

Но вспоминать о Машах, Мишах,

Их нянчить по ночам во сне...

Шаги знакомые заслышав –

Стать всех счастливей на земле.

Не любят меня

В разговорах всё время темня,

Ну, признались бы в чувствах хотя бы.

Знаю, бабы не любят меня

И притом незамужние бабы.

Слишком резок, бывает и груб,

Только, правда, дороже игры их

И порою срывается с губ,

Неприличный ужаснейший стих.

Им пусть ложь, но чтоб сладкий елей,

О любви и про чувства большие.

Я бы мог накропать, будь наглей,

Но претят мне пути обходные.

Вам бы лишь о любви трескотня,

Вы на лесть до безумия слабы…

Знаю, бабы не любят меня

И причём незамужние бабы.

Грустно, грустно

Дорогая – грустно, грустно,

Только ты меня поймёшь.

Горем делятся изустно,

Как молчать уж невтерпёж.

Мне казалось – всё бывало,

Но сегодня хуже нет.

Не участник карнавала,

Не попал и на банкет.

Извини – опять я ною,

Друг пред другом не хитрим.

Хорошо всегда с тобою,

Так давай поговорим.

Есть о чём нам покалякать,

И не в шутку, а всерьёз.

Хочешь плакать, можешь плакать,

Но на всё не хватит слёз.

Никогда из слёз горошин,

Не всходило ни цветка…

Я ещё тобой не брошен,

Значит, счастье есть пока.

Ну что ты ссоришься со мной

Ну что ты ссоришься со мной,

Мы всё равно же будем вместе.

(Михаил Таль).

Ну что ты ссоришься со мной,

Мы всё равно же будем вместе.

Согласна быть моей тюрьмой

И конвоиром при аресте?

Согласен быть приговорён

К тебе к пожизненному сроку.

Так будем рядом мы вдвоём

И целый мир неподалёку.

Свобода

Свобода – слово хитрое такое,

Всей сути не поймёт кто потупей.

Свобода – не прогулка без конвоя,

А просто право выбора цепей.

Опохмеляюсь

Дую шампанское – опохмеляюсь,

И привыкаю, ведь год же иной.

Тех, кто обижен был мной – извиняюсь,

С пьяной совсем не дружу головой.

Что приготовит нам год обезьяны?

Только гранату бы ей не давать.

Чтоб через год, я мечтаю, баяны,

Было за что нам на праздники рвать.

Чтоб не погиб ни солдат и не рота,

Волос не пал у детей с головы.

Максимум – свалится с хлебушка шпрота.

Жаль, что мечты это только, увы.

Центрифуга

Я приду с повинной, не простишь,

Потому и приходить нет смысла.

Каждый соблюдает свой престиж

И конец свой тянет коромысла.

Но в любви дано забыть про Я.

Про свои награды и заслуги.

Дорогая… милая… моя –

Разбросало нас, как в центрифуге.

Каждый соблюдает свой престиж.