Назад

Возврат назад, пожалуй – ни к чему,

И невозможен, как то не печально.

Ты просто сразу – делай по уму,

Чтоб всё в порядке было изначально.

Всё исправлять, так лет не напасёшь,

И не пройдёшь тогда дорогой дальней.

Поправить хорошо бы было всё ж,

Но перестанет жизнь быть уникальной.

И не на что, по сути, бросить взгляд,

Где в прошлом всё так приторно и бело.

Не стоит поворачивать назад,

Там всё уже давно окостенело.

И покопавшись в прошлого пыли,

Поймёшь – один стал правильный на свете.

Из прошлого, как должно, все ушли…..

И у любви твоей большие дети.

Королевишны

Так я совсем не гордая,

Но моюсь ежедневно.

Признаюсь – вышла мордою,

А значит – королевна.

Все королевны скромные,

Не гордые ни разу,

Не понимают тёмные –

Брильянты, то не стразы.

Алмазы, так неброские,

Когда вокруг нет света.

В курорты нас Давоские,

В кремлёвские буфеты.

А вы в оценках немощны,

Для вас наш свет невидим...

Мы всё же – королевишны,

И замуж точно выйдем.

Женское настроение

Настроение – разное,

То есть не однобокое.

Есть места безобразные,

А местами глубокое.

Перелески весёлые,

Следом заросли хмурые.

В полшага со спецшколою

Или с прокуратурою.

В двух шагах с танцплощадками,

Или стойками барными.

Я такая – с повадками,

Очень многополярными.

И смеётся и плачется,

Мне легко даже в три ручья.

Вот была только в платьице,

Расхотелось и брючках я.

Так сначала веков у дам –

Им претит более-менее.

И всё время – то здесь, то там

У меня настроение.

Псих

Ты стар – оставь надежды,

Они все – ерунда.

И мир не станет прежним,

Ни завтра, ни когда.

Ты всё слабей и суше,

И память вся – из дыр.

Заказывая суши,

Помягче просишь сыр.

Так тяжело даётся

И полуоборот.

Похож стал на уродца,

А был же не урод.

И холодно в кровати,

Дожить бы – до утра.

И Бога звать некстати,

Надёжней – доктора.

Чтоб протянуть немного,

Средь медсестёр богинь.

А там и встретишь Бога,

То был сосед… прикинь.

А ты, всё с ним ругался,

За шум его корил.

А он лишь улыбался,

И продолжал – пилил.

На скрипке, а казалось,

На нервах всё твоих.

Тобой воспринималось,

Что он какой-то псих.

Так пропускаем много,

Все, погружаясь в быт.

Не замечая Бога,

Пусть рядом он стоит.

Самим

Бог не с нами – ни с кем,

Ни с тобой, ни со мной.

Он вне жизни и схем,

И совсем не герой.

Просто сляпал наш мир,

И ушёл почивать.

Столь прорех, проще – дыр,

Нам самим зашивать.

Бог не с нами – ни с кем,

Безыдеен, беспол….

Понаделал дилемм,

Бросил всё и ушёл.

От того мир – экстрим,

На себя положись.

Делать нужно самим

И бороться за жизнь.

Вправо, влево рубя –

Будет жить, кто зубаст…

Бог не выдаст тебя,

Но руки не подаст.

Пни

Куда ни глянь – везде они,

Ну, сколько ж это можно.

Сплошные пни, сплошные пни,

А с пнями очень сложно.

Их деревянный интеллект,

Не создаёт эффекта.

Они скорее лишь – объект,

А хочется субъекта.

Чтоб мозг работал как-то так,

Не вызывая гогот….

Они способны лишь на акт,

А полюбить не смогут.

Проходят дни, проходят дни.

И выражаясь грубо:

Вокруг одни сплошные пни,

И в основном от дуба.

Тишь

Давно не отличны, что люди, что бренды,

Андреи там всякие, Ксении.

Успех – то не громкие аплодисменты,

А тишь при самом выступлении.

Я дня боюсь

Я дня боюсь, в котором ты не ждёшь

Меня, в котором нет мне даже места.

И глух тот день, пускай вокруг галдёж,

Где нет тебя, там мне неинтересно.

Боюсь, что не услышу я слова,

Которые нечаянно мне скажешь.

И спросишь ты хотя бы – Как дела?

И пусть вопросом хлеба не намажешь.

Но всё равно на день я буду сыт,

И буду верить, что пришла удача.

Увы, но телефон опять молчит,

Надеюсь, это сбилась передача.

Той эСэМэСки, где про – Как дела?

Как ты? А также прочее такое.

И участь тех, кто ждёт, так тяжела,

Как жизнь почти вселенского изгоя.

Я дня боюсь, в котором ты не ждёшь,

В котором близь тебя не находился…

Молчание твоё – оно как дождь,

Попал в него и тут же простудился.

Спокоен

Стал спокоен и не груб,

Речь негоряча.

Это как проходит зуб

У дверей врача.

Это как перед грозой

Ласточки внизу.

Как осеннею порой

Тихо так в лесу.

Изначально так нежил,

Был что карнавал….

Рвался из последних жил,

Видимо порвал.

Что-то не то

Со мной такое приключилось,

Не пожелаешь и врагу.

Башка сегодня отключилась,

Не вся, конечно, есть могу.

Передвигаюсь понемногу,

Такие боли – прямо блин.

Переставляю еле ногу,

И то лишь, если в магазин.

К тому ж со зрением чего-то,

Представь какая-то фигня –

Мне невидна, совсем, работа,

А вот зарплату вижу я.

Можно

Блин уже 3 ночи не могу заснуть. Тут болит, там болит. Всё вспоминаю, как по жизни то там рискнул, что-то сломал, тут что-то потянул. Пришлось в стать и настрогать под этим впечатлением стих

Можно прожить, конечно,

Без папирос, вина.

И в скукоте кромешной.

Только вот нахрена?

Пусть пролетают мимо,

Дружба, часы любви.

Можно – и без интима.

Хочешь прожить? Живи.

Не задавать вопросов

И не давать ответ.

Так избежишь неврозов

И переломов нет.

Побереги здоровье,

Вон хулиган – беги.

В жизни не харкнешь кровью,

Не расшибёшь мозги.

Не защитишь подругу,

Даже не дашь взаймы.

Будешь ходить упруго,

Тропами, что прямы.

Действуя осторожно,

Точно – ты старожил…

Можно. Конечно можно,

Но не считай что жил.

31 августа

Каникулы под горку быстро катятся,

Родители чуть-чуть окрепли нервами.

Есть день, где и тринадцатое, пятница,

Не так страшно – то август, тридцать первое.

И снова, кто родитель – за учебники,

По физике, а также математике.

И снова – в хлам окрепшие чуть нервики,

Как монстры стали детушки-касатики.

Такое дело

А пожалеть, такое дело

Страшнее в жизни нет зараз.

Что вас однажды пожалела,

Я пожалею много раз.

Когда-то всё-таки очнуться,

Мне, как всем прочим, суждено.

И оправданья не найдутся,

И всё – закончилось кино.

Совсем амнистий не бывает,

Когда осужденный – подлец.

И срок он вечно отбывает,

И отношениям конец.

А пожалеть – такое дело,

То было в прошлом, не сейчас.

Что вас однажды пожалела,

Я пожалела много раз.

Перепутано время

Перепутано время,

Сплю – Советский союз.

Где всё время был – в теме,

Просыпаться боюсь.

В современнейшем мире,

Как заноза торчу.

Здесь всё время, как в тире,

Как мишень палачу.

Лучше, но на бумаге,

Есть и ванна и газ.

Был счастливым в общаге,

И несчастен сейчас.

Мне во снах так спокойно,

В полушаге к мечтам….

Стал не цельный какой-то –

Мозгом здесь, сердцем там.

Внутренний голос

Мой голос внутренний – изрядный матершинник,

Откуда понабрал он те слова?

Таких, – которых слышал бы дружинник,

Моя бы полетела голова.

И получила эдак лет пятнадцать,

Немного не хватило б на расстрел.

И потому держу его поглубже,

Есть у меня к свободе интерес.

А он охальник чуть чего, и тут же,

Мне выдаёт такое, что в разрез

Идёт, что говорим друг другу вслух мы,

По морде опасаясь получить…

Вон уши у меня опять припухли,

То голос что-то начал – ёшкин кот етить.

Во что

Во что бы мне одеться?

Вопросы, как всегда.

Не стыдно, чтоб раздеться,

Мне было бы тогда.

В кого бы мне влюбится?

Кого заполонить.

В журавлика, в синицу,

Но чтобы разлюбить.

Синица, как обычно

Всегда в твоей руке.

Но как-то всё типично,

Что толку в мелюзге.

Журавлик – тот высоко

Летает в облаках.

Вокруг охотниц стоко,

Стреляешь ты – бабах!

А он, увы, другою,

На днях уже подбит.

И с этою (нагою)!

В постели вон лежит.

Вернёмся – как одеться?

Вопрос моей судьбы.

Чтоб колотилось сердце

И у синицы бы.

***

Часть, не вошедшая в окончательный вариант

Вопрос – во что одеться,

А главное – зачем?

Вопрос, вопросов спеца,

Из женских теорем.

Вопрос – во что одеться,

Стоит, а не лежит.

Чтоб если приглядеться,

Я Лолло, что  Бриджит.

***

С неба на землю

Есть страстные желания,

Есть искренние чувства.

Их отличить заранее,

Нелёгкое искусство.

Они близки, как «это»,  «то»,

На буковку короче.

Мы принимаем рубль за сто,

Не видим дня и ночи.

Поскольку очень грань тонка,

Различиям не внемлю….

Лечу, казалось, в облака,

Пикируя на землю.