Написал я как смог Александр Сидоровнин
Что ж читатель – глумись.
Знаю путаный слог,
Но такая и жизнь.
Время весеннее. Время клубничное,
Сок подбородком стекает как
кровь.
Время решать что-то сладкое,
личное,
Время искать не покой, а
любовь.
Сколько сгорело в весенних
пожарах,
Сколько в весенних пожарах
сгорит.
Сколько гуляющих парками в
парах,
Где сумасшедшие оба на вид.
Время весеннее. Время прекрасное.
Лучшего времени и не найти.
Время, где жизнь мы поставим
на красное
Даже не зная, что ждёт впереди.
Эта война вся почти-что на
хронике,
Век двадцать первый записано
всё.
Вот и солдатик, что в каске и
бронике,
Ранен, но всё-таки будет
спасён.
Виден на плёнке огонь
батареи,
Если приблизить видны и чины.
В этой в безвестности кануть
сложнее…
Сколько не найдено с прошлой
войны.
Только не легче оно если
честно,
Смерть же собой одинакова вся.
Правда обиднее всё же
безвестным…
Похоронить тебя даже нельзя.
Не может счастлив быть поэт,
Его планида – быть несчастным.
Он словно пулею задет,
И хлещет кровь
кроваво-красным.
И только в эти времена
Он как поэт чего-то стоит.
И жизнь в него не влюблена,
Судьба ему лишь козни строит.
И среди это темноты,
Минута счастья вдруг поэту,
И вновь часы и дни пусты…
Он пишет про минуту эту.
И в городе НН и годе энном,
Всё также, как и в прочих
городах.
Вода течёт по рекам, как по венам,
Что были как дороги в
холодах.
Внутри тебя всё также
оживает,
И также, как на реках тает
лёд.
И торкает, как рана ножевая,
Но тело кровью вот не
истечёт.
Она прибавит бодрости всего
лишь,
И в том предназначение весны.
Ты наконец весной себе
позволишь,
Разглядывать во сне цветные сны.
Да и реальность следом стала
милой,
Стал больше ты доволен сам
собой…
Захочешь жить притом с такою
силой,
С какой хотелось умереть
зимой.
Не тобою платится цена
Вроде бы, когда в тылу сидишь.
Но и здесь берёт своё война,
Пусть вокруг тебя и гладь и тишь.
Завтра нужно будет провожать,
Как там говорят – в последний
путь.
От войны из здесь не убежать,
И порой ночами не уснуть.
Вертится фортуны колесо,
Иногда меня переезжает.
Выгляжу картиной Пикассо,
Это пусть немного утешает.
Не был я с рождения таким,
Просто поменяло облик время.
Это надо было бы троим,
Только не делилось между
всеми.
В кучу неприятности — и мне,
Может то зачтут на небесах.
Здесь уже вопрос не в седине,
И в уже не плачущих глазах.
Выстрел. Вскрик. И готово,
И дымит пистолет.
В этом как-то святого
И прекрасного нет.
Скольким так прилетело,
Кто там знает бог-весть.
Тем, кто бренное тело
Не меняли на честь.
Много тех, кто уснули,
Пусть под шёпот – живи,
Выковыривал пули,
Врач. В халате. В крови…
Выстрел. Вскрик. И готово,
Меж пластин в аккурат.
В этом как-то святого
И сегодня нет брат.
Тоже самое дело,
Всё как было, так есть...
Не меняется тело,
Как и прежде на честь.
Дети главное в учёбе,
Правильно считать.
Отвечать всегда в захлёбе,
Получая пять.
Сколько яблок есть у Пети,
С плюсом шесть коров.
Сколько пьяниц на планете,
Минус докторов.
Если всё у вас сойдётся,
Точно по счетам.
Место в банке вам найдётся,
А зарплата там!
Можно вечно есть конфеты,
Даже сразу шесть.
В банке, кучами монеты,
И банкноты есть.
Он не злобный совсем на вид,
И не скажет худого слова.
Он и собран и деловит,
Только взгляд его от другого.
Словно сканер – колючий,
едкий,
Удивительно, если б не знать.
Этот парень служил в
разведке,
Орденов у него целых пять.
А на улице встретишь – Боже!
Одуванчик седой-седой.
Ты подумал старик? Я тоже.
Вот и также каждый второй.
Не кичится, вперёд не лезет.
И уступит, коль дама ты.
Если что он тебя замесит,
В доказательство правоты.
Вот таким бы в стране и
править,
И свернуть нас кому-то – хрен.
Смог однажды такой
возглавить,
Поднимая страну с колен.
Но одна напрягает дума,
Он не вечен, а кто придёт?
Что там будет внутри костюма…
И куда мы – назад, вперёд?