По мне тусклы в углах передних образа,
В сравненье этим ликом даже Вар померкла.
Чем пристальней смотрю в те честные глаза,
Тем тяжелее взгляд оторвать от зеркала.
29 янв. 2014 г.
Терпенье
А сколько в лицо мне хамило,
С меня словно с гуся вода.
Терпенье великая сила,
Особенно лопнет когда.
Вот лопнуло с хрустом нарыва
И легче становится. Да…
Подальше держитесь от взрыва,
Хамившие мне господа.И что, правда, что ложно
В ряд каталки стоят, как готовые к ходу вагоны,
В ожидании, когда тебя жизнь перестанет терпеть,
И так спешно, что из списка живых не успеют стереть.
Что-то важное шепчешь – вокруг все считают, ты
бредишь,
На больничной кровати – это твой предпоследний вокзал
Вот садишься в вагон и к вокзалу последнему едешь
И что, правда, что ложно, никому, так и не доказал.28 янв. 2014 г.
Не дотянул
А я был пьян и потому не помню.
Чего кому с плеча я рубанул.
Наутро сослан был в каменоломню,
До виселицы так не дотянул.
О том мечтаю – сам себе я зверь.
Что самому мне вешаться теперь?Конфетти
Всё чаще у меня, что в раз последний:
Испытываю, вижу, даже ем.
Пусть и не пришлось умереть намедни,
Но не решает это тех проблем.
Есть вещи, что встречаются раз в годы,
А что-то раз в один десяток лет.
Всё циклами не только у природы –
Ну, например, я не дождусь комет.
Что раз в двадцатилетье пролетают,
Но двадцать мне никак не протянуть.
Я слышал, долгожители бывают,
На то, как я живу, то шансов чуть.
А значит, путь мой завершится адом
И мне его никак не обойти.
В конце хочу пройти вишнёвым садом,
Где с веток опадают конфетти. 27 янв. 2014 г.
Тип-топ
Нормально всё – тип-топ,
Ещё чуть-чуть и в гроб.
Там глухо обо всём,
Тип-топ – нормально всё.Отцу
Ты сына узнаешь в своём конвоире,
Когда на расстрел поутру поведут,
У вас будет только минуты четыре,
А если неспешно с десяток минут.
И Вы помолчите, о многом, о многом,
У Вас для молчания множество тем.
Поможет сегодня он встретиться с Богом,
Ну, если конечно есть встретиться с кем.
Он вспомнит тебя, засыпающим в люльке,
Ты вспомнишь отца, как учил он стрелять.
Как ладно впивались воздушечки пульки.
Не дальше окружности с цифрою «пять».
Как многое сказано в том разговоре,
Ни слова не слышал от вас коридор.
В расстрельном, о чём говорят коридоре?
О разном, но темы все рвутся в минор.
Стреляет в тебя он под крик: «Смерть собакам!»
А значит сейчас, сочтены твои дни.
Но после расстрела твой сын долго плакал
Теперь исправляет ошибки твои.
И он не клянётся последней рубахой,
Но верит в слова: «Ты не верь. Не проси».
Скорее всего, сын закончит твой плахой,
Встречай его – он вызывает такси.Главнее
это набросок, в настоящее время обратился за помощь к
авторам из Израиля, что бы разъяснили правильность применения понятия «Нефеш»,
а так же того, как интересно у них соотносятся тело и душа. Изменил по совету авторов из Израиля на "НешУме" - это дословно "Душа", а "НЕфеш" и по ритму (ударению) не подходит, ни по смылу, поскольку означает скорее "Дух", чем "Душа".
И скаля зубы чрез ухмылку,
Ни дать ни взять кинозвезда.
Смерть нежно гладит по затылку, –
Спросив: Ты был худым всегда?
И нет глупее интереса,
Какой я есть, таким бери.
А если недостаток веса,
Так ты пусти на сухари.
За жизнь не слышал большей чуши,
А тут такие вот дела.
Что смерти недоступны души,
Ей достаются лишь тела.
А значит можно и наколку,
Пусть от макушки и до пят.
Умрёшь от тела мало толку,
Не больше утки для телят.
Внутри же нас, есть что главнее,
Ту, что по русский, что иврит.
Нешуме, говорят евреи.
Душа, так русский говорит.Провода
Не строил из себя героя
И представлялся, как я есть,
Вы также из себя не строя,
Просили многое учесть.
Перед друг другом развернулись,
До самого, до не могу.
И чуть повздорив, Вы лишь дулись,
Как одуванчик на лугу.
Потом в мгновенье облетала,
Та полнота с надутых щёк.
Для остужения накала,
Мостился я щенком у ног.
Я думал нам не разлучиться
И будем вместе мы всегда.
Казалось мне – нам пела птица,
А это выли провода.Кружок
Живёт христианства искус,
Как удел твердолобых.
И смеётся над ними Иисус,
Создававший кружок рыболовов.