«Я всех любил. Без дураков.»

7 мая 2001 года в своей квартире на улице Шейнкмана,108 был обнаружен мертвым известный 25-летний екатеринбургский поэт Борис Рыжий – лауреат «Антибукера» 1999-го года и один из шести номинантов на «Северную Пальмиру» 2001 года. Предсмертная записка оканчивается словами: «Я всех любил. Без дураков»

Какой-то парень с геофака,

Прочтёшь и станешь одержим.

Как хулиганская атака,

Где с четырёх берут в зажим.

Сказал бы кто, я б не поверил,

Что есть возможность так писать.

Про смерть и то не лицемерил –

Что знал о ней он в двадцать пять?

Вот бьёт строка прямыми в челюсть

И с переменкою поддых.

Стихи татуировкой въелись,

Я наизусть читаю их.

Он в двадцать пять, как ветераны,

Те, что за Родину дрались.

Стихи же полные карманы

От неба всё тянули вниз.

Пусть до бессмертья путь неблизкий,

Прорвутся через шум веков

Слова – последние в записке:

«Я всех любил. Без дураков.»

Уникальность

Не рассуждай, не думай ты о вечности,

Весь ужас осознаешь бесконечности:

Не уникален ты. В рядах людских

И есть и будет множество таких,

Как ты – с душой и линией лица,

Точнее даже брата близнеца.

Судьба его – твоя один в один,

С рождения, до самых до седин.

Жалость

Ты думаешь – она всегда простит и оттого в поступках беззаботен.

Её любовь тебе так льстит, так льстит – ты выбран был с почти-то полусотен

вздыхателей, что жаждали её любви. Они, как облако клубя,

над ней кружили – словно комарьё, но почему-то выбрала тебя

она. Стоял ты тихо в стороне, был бледен, худ и в принципе ничтожен,

но потому в той победил войне, не вынимая даже нож из ножен.

Есть слабости у женщин, и одна… из них, что для тебя, как волшебство –

Ей поднята безудержно цена, на бросовое, в общем, существо.

Тем самым тебе выказала жалость, а ты в любовь поверил-то поди?

Ошибся ты, причём совсем не малость. Отъелся, и прощения не жди.

Обречён

Дела несутся вверх столбами пыли

И от того свинцовей небеса.

Здесь на земле мы столько натворили,

Что не спасут нас даже чудеса.

Знай, правда, не основана на вере,

Решись сломать на истине печать.

Пойми, а кто ты есть на самом деле.

А уж затем решай, а кем же стать,

Закончится доскою гробовою,

Здесь нет неприкасаемых имён.

И если ты воюешь сам с собою,

Закончить, ты быстрее обречён.

Но это не бог весть, какая драма,

Последняя, что ты переживёшь.

И даже не собравши чемодана,

Вслед за делами в небо ты уйдёшь.

Плюс

Свидания всё более на сайтах,

Там видишь лишь лицо, не видя ног.
И чувства измеряют в килобайтах,
Взгляд заменяет камеры зрачок.

Все рядом, от Антарктики до Кубы,
Но гости не наполнили жильё.
Есть плюс один, не нужно чистить зубы,
Не чувствуют дыхание твоё.

Мужичок

Карьеры ради ты костями лег,
А где-то мужичок сидит у плёса.
И нету для него важней вопроса,
Плотвичка клюнет или окунёк.

Вот поплавок, как нехотя кивнёт,

Через секунды будут и ответы.
А ты в приёмной раздаёшь конфеты,
Чтобы шагнуть на сантиметр вперёд.

Плотвичку снявши, сменит червячка,

А ты стоишь, согнувшись у начальства.
Тебе бы мужичка того нахальство —
Он ловит, ты ж не можешь слезть с крючка.

Ей за сорок

Мне сухость передали предки

И не обманет хитрый ворог.

Мне глазки строят малолетки,

А я люблю ту, лет за сорок.

Я научился разбираться,

Кто просто так, кто вправду дорог.

Не интересны те, до…  двадцать,

Люблю я ту, что лет за сорок.

Такие знания гримасы

И результат его отборок.

И выбрал я из женской массы….

Одну, которой лет за сорок.

И не жалею даже дня я,

Мне с нею век приятно долог.

Она пьянящая такая,

Вино, которому за сорок.

Настоящая жизнь

Настоящий рок ты услышишь в подвалах,

Там скрывается дух бунтарей.

Настоящую жизнь встретишь на тротуарах,

А любовь на асфальте аллей.

А меня настоящего хочешь увидеть?

Так быстрей на двоих ты налей.

После третьей тебя научу ненавидеть,

Иль тому, на асфальте аллей.

То, что видится Вам то, всего оболочка,

А внутри, так никто не бывал.

Я по сути своей тот же волк-одиночка,

Что всё время стремится в подвал.

Но у Вас разве нет, никого на примете,

Кто бы был бы по жизни сильней?

Если есть, то зачем Вам такой я, как эти,

Что идут по асфальту аллей?

Душа не стоит ни черта

Кому решать, так вверх ли, вниз ли,

Быть судиёй и палачом?

Душа чиста, всё портят мысли,

А я совсем тут не причём.

Но за поступки всё же судят,

Пускай душа моя, чиста.

Прощенья видимо не будет,

Душа не стоит ни черта.

Девятое мая

Стандартно звучат и до боли избито,

Скрывая беспамятства нашего стыд,

Пустые слова про «ничто не забыто»

И к ним уверенье - «никто не забыт».

До блеска начищены срезы гранита,

Гвоздикой завалят их те, кто придёт.

Девятого мая: «ничто не забыто»…

Десятого мая: забыто на год.

*****

(черновой вариант ниже, был поправлен

с учётом замечаний поэта Евгения Крысина)

Звучат стандартно и избито

Беспамятства скрывая стыд

Пустые слова, что «Ничто не забыто»

И к ним уверенья: «Никто не забыт»

До блеска начищены срезы гранита

Гвоздикой завалят их те, кто придёт:

Девятого  мая: «Ничто не забыто» –

Десятого мая: «Забыто на год»