Чтобы жили

Погибают они за меня, за тебя.

И за многих других – чтобы жили.

На полях боевых смерть гуляет клубя,

Где-то дымом, где облаком пыли.

 

Очень жаль, очень жаль нет без смерти побед,

И войны без неё не бывает.

Где-то там в облаках их теряется след,

И не только чужих убивают.

 

Из погибших для нас, каждый словно родня,

Пусть не вянут цветы на могиле…

Умирают они за тебя, за меня,

И за многих других – чтобы жили.

Дела

В жизни нашей слова это лишь баловство,

Как помощники лжи оголтелой.

Если хочешь хорошего сделать чего…

Не кричи ты об этом, а сделай.

А от слов и пушинка не ринется в лёт,

Ни на йоту не сдвинется камень.

Если кто обещал, то не значит, что врёт…

Только сделать он должен руками.

Не смотри

Так случилось – меня для тебя уже нет,

Просто вытянул я несчастливый билет.

Зачастую такое бывает.

 

Точно также оно – ровно с этого дня,

Нет на свете теперь и тебя для меня.

Да, порою любовь убивает.

 

Но с тобой от неё мы живыми ушли,

И отстала она, растворившись в пыли.

Мы с тобой с облегченьем вздохнули.

 

Но любовь не уходит от нас просто так.

Для неё не препятствие в чувствах овраг.

Не страшные ей словесные пули.

 

Ты, идя сторонами теперь не смотри,

Потому что осталось ведь что-то внутри.

Не дай Бог неожиданно встреча.

 

Я, ведь тоже идя стороной не смотрю,

Вдруг увижу тебя и опять захандрю.

И любовь вдруг вернётся… калеча.

Время весеннее

Время весеннее. Время клубничное,

Сок подбородком стекает как кровь.

Время решать что-то сладкое, личное,

Время искать не покой, а любовь.

 

Сколько сгорело в весенних пожарах,

Сколько в весенних пожарах сгорит.

Сколько гуляющих парками в парах,

Где сумасшедшие оба на вид.

 

Время весеннее. Время прекрасное.

Лучшего времени и не найти.

Время, где жизнь мы поставим на красное

Даже не зная, что ждёт впереди.

Нельзя

Эта война вся почти-что на хронике,

Век двадцать первый записано всё.

Вот и солдатик, что в каске и бронике,

Ранен, но всё-таки будет спасён.

 

Виден на плёнке огонь батареи,

Если приблизить видны и чины.

В этой в безвестности кануть сложнее…

Сколько не найдено с прошлой войны.

Только не легче оно если честно,

Смерть же собой одинакова вся.

Правда обиднее всё же безвестным…

Похоронить тебя даже нельзя. 

Много

Подумал – вот же Латвия даёт,

Противника ещё не видел злее.

Я видел их Морской Военный Плот,

И ВВС, где два воздушных Змея!

Как помнится им дали танк взаймы,

С условием – с асфальтом чтоб дорога.

Все два солдата лягут хоть костьми,

А это братцы очень-очень много.

Не может

Не может счастлив быть поэт,

Его планида – быть несчастным.

Он словно пулею задет,

И хлещет кровь кроваво-красным.

И только в эти времена

Он как поэт чего-то стоит.

И жизнь в него не влюблена,

Судьба ему лишь козни строит.

И среди это темноты,

Минута счастья вдруг поэту,

И вновь часы и дни пусты…

Он пишет про минуту эту.

Сила весны

И в городе НН и годе энном,

Всё также, как и в прочих городах.

Вода течёт по рекам, как по венам,

Что были как дороги в холодах.

Внутри тебя всё также оживает,

И также, как на реках тает лёд.

И торкает, как рана ножевая,

Но тело кровью вот не истечёт.

Она прибавит бодрости всего лишь,

И в том предназначение весны.

Ты наконец весной себе позволишь,

Разглядывать во сне цветные сны.

Да и реальность следом стала милой,

Стал больше ты доволен сам собой…

Захочешь жить притом с такою силой,

С какой хотелось умереть зимой.

Не тобою

Не тобою платится цена

Вроде бы, когда в тылу сидишь.

Но и здесь берёт своё война,

Пусть вокруг тебя и гладь и тишь.

Завтра нужно будет провожать,

Как там говорят – в последний путь.

От войны из здесь не убежать,

И порой ночами не уснуть.

Фортуна

Вертится фортуны колесо,

Иногда меня переезжает.

Выгляжу картиной Пикассо,

Это пусть немного утешает.

Не был я с рождения таким,

Просто поменяло облик время.

Это надо было бы троим,

Только не делилось между всеми.

В кучу неприятности — и мне,

Может то зачтут на небесах.

Здесь уже вопрос не в седине,

И в уже не плачущих глазах.