Не тобою платится цена
Вроде бы, когда в тылу сидишь.
Но и здесь берёт своё война,
Пусть вокруг тебя и гладь и тишь.
Завтра нужно будет провожать,
Как там говорят – в последний
путь.
От войны из здесь не убежать,
И порой ночами не уснуть.
Написал я как смог Александр Сидоровнин
Что ж читатель – глумись.
Знаю путаный слог,
Но такая и жизнь.
Не тобою платится цена
Вроде бы, когда в тылу сидишь.
Но и здесь берёт своё война,
Пусть вокруг тебя и гладь и тишь.
Завтра нужно будет провожать,
Как там говорят – в последний
путь.
От войны из здесь не убежать,
И порой ночами не уснуть.
Вертится фортуны колесо,
Иногда меня переезжает.
Выгляжу картиной Пикассо,
Это пусть немного утешает.
Не был я с рождения таким,
Просто поменяло облик время.
Это надо было бы троим,
Только не делилось между
всеми.
В кучу неприятности — и мне,
Может то зачтут на небесах.
Здесь уже вопрос не в седине,
И в уже не плачущих глазах.
Выстрел. Вскрик. И готово,
И дымит пистолет.
В этом как-то святого
И прекрасного нет.
Скольким так прилетело,
Кто там знает бог-весть.
Тем, кто бренное тело
Не меняли на честь.
Много тех, кто уснули,
Пусть под шёпот – живи,
Выковыривал пули,
Врач. В халате. В крови…
Выстрел. Вскрик. И готово,
Меж пластин в аккурат.
В этом как-то святого
И сегодня нет брат.
Тоже самое дело,
Всё как было, так есть...
Не меняется тело,
Как и прежде на честь.
Дети главное в учёбе,
Правильно считать.
Отвечать всегда в захлёбе,
Получая пять.
Сколько яблок есть у Пети,
С плюсом шесть коров.
Сколько пьяниц на планете,
Минус докторов.
Если всё у вас сойдётся,
Точно по счетам.
Место в банке вам найдётся,
А зарплата там!
Можно вечно есть конфеты,
Даже сразу шесть.
В банке, кучами монеты,
И банкноты есть.
Он не злобный совсем на вид,
И не скажет худого слова.
Он и собран и деловит,
Только взгляд его от другого.
Словно сканер – колючий,
едкий,
Удивительно, если б не знать.
Этот парень служил в
разведке,
Орденов у него целых пять.
А на улице встретишь – Боже!
Одуванчик седой-седой.
Ты подумал старик? Я тоже.
Вот и также каждый второй.
Не кичится, вперёд не лезет.
И уступит, коль дама ты.
Если что он тебя замесит,
В доказательство правоты.
Вот таким бы в стране и
править,
И свернуть нас кому-то – хрен.
Смог однажды такой
возглавить,
Поднимая страну с колен.
Но одна напрягает дума,
Он не вечен, а кто придёт?
Что там будет внутри костюма…
И куда мы – назад, вперёд?
На гражданке заботы все мелки,
Даже горе порой ерунда.
Я сегодня убит в перестрелке,
Убивают всегда навсегда.
Был как надо – по форме
одетым,
Что меня так увы не спасло.
И отправили к Богу с приветом,
Как за водкой парнишку в
село.
У тебя, только сломанный
ноготь,
Безутешно над эти ревёшь.
А меня уже и не потрогать,
Что печальнее всё ж.
Так скажу я вам малые дети,
Тем, кто ходит ещё в первый
класс.
Можно много найти в
Интернете,
Но не всё там полезно для
вас.
Там есть много, что дяди и
тёти,
Посмотрев, покраснеют тотчас.
Если вы там такое найдёте,
То увидите, что не для вас.
Где бардак, так всегда, выбор куцый,
В завершении неразберих.
Как обычно финал революций, —
Начинают расстрелы своих.
Те кричали — «За что»?!
истерично
Звучно стукал свинец о бетон,
В общем шло, как всегда, как обычно,
Как предсказывал это Данто́н.
Значит в Киеве будут
расстрелы,
Где свои расстреляют своих.
Лишь пока «заварившие» целы,
Но кладут уже «стенку» для
них.
Шесть раз я был в реанимации,
Настолько смерти был я мил.
По чьей-то жалобе, в кассации,
Господь все шесть и отменил.
На белом свете всё болтаюсь,
И знаю – мир не без чудес.
Держать всё марочку стараюсь…
Хотя порядком так облез.
Но где сломалось я прикрою,
Футболкой или чем-то там.
И жду пришествие второе,
Чтоб расплатиться по счетам.
Отними у человека,
Веру и родную речь.
И духовно он калека,
И способен только течь.
Если станется такое,
Выйдет в целом ерунда.
Будет человек рекою,
Что впадает в никуда.