Не как хотим

Разберись где чисто, а где грязно,

Будешь ты силён или растлен.

Либо откажись ты от соблазна,

Либо согласись на вечный плен.

Ничего на пробу не бывает,

Вечно в теле поселиться яд.

У таких – и трупы не сгнивают,

Даже если очень сгнить хотят.

Все грешны и вдоль и поперечно,

Грех и человек, что побратим.

Это значит – будем жить мы вечно,

Только вот совсем не как хотим.

Ранцы

Мы поменяемся ранцами,

Чтоб жизнью чужой пожить.

Как ты – буду занят танцами,

Ты вместо меня – курить.

Напрасно видать затеялось –

Идёт, но совсем не так.

Подошва пуант отклеилась,

В позах – так просто бардак!

А как у тебя там с куревом?

Не очень, едва трояк!

Молчишь! Всегда балагурила,

И выглядишь ты – никак.

В жизни чужой – иностранцами,

Где та, вся прошлая, прыть?

Ты занималась же танцами,

Предпочитал  я – курить.

Оба, в своей, были – лучшими.

Ранцы – вернём их назад!….

Ходишь с ушами опухшими.

Ноет мой поротый зад.

Нужно нам с грустными лицами

Жизнью чужою всё жить!…..

Учи ты свои – позиции;

Буду я также курить.

Физрук

Как в школе говорил физрук,

Глупею умные – вестимо.

Для деградации мой друг,

Быть развитым необходимо.

А те, кто начали с нуля,

Они стабильны – мне поверьте.

И не глупеют ни х@я,

С рожденья и до самой смерти.

Мы слушали, разинув рот,

Но вряд ли что-то понимали.

И думали какой урод,

Живёт у нас в спортивном зале.

Шли времена и подросли,

Прибавилось чуток извилин.

И наконец, понять смогли –

Коль туп, то значит, ты стабилен,

Но без мозгов ты как без рук,

Пусть даже выкован из стали.

Спасибо дорогой физрук…

Но жаль – тебя не понимали.

Но что-то

Но что-то, что-то всё не так,

Всё меньше львов, всё больше лигры.^*

Театр, по сути, стал – кабак

И наркотическими игры.

Благочестив, казалось, мир,

Но тот, кто в храмах – лицемерит.

И миром правит, нет, не клир,

А те, кто в Бога-то не верит.

Всему всегда своя цена,

Бываю, редко, и накладки.

Недалеки те времена,

Когда и рабство станет сладким.

* Лигры создаются при скрещивании тигрицы и льва, то есть по своей сути это искусственное создание.

Тень жизни

Как всё коряво, через запятую,

Что режет горло, нежное, строки.

Пишу стихи, рифмую и рифмую,

Они плывут, как по воде круги.

Достигнут чей-то берег – я не знаю,

А может быть – утонут до него.

Хотелось, чтоб они собрались – в стаю,

И выжили, чтоб все, до одного.

И старшие, хранили – тех, поменьше,

Меня же почитали за отца.

Иначе, от меня, всего-то тень же….

Ни дома, сына и, не деревца.

Призрак Тома Джоада (вольный перевод)

Это вольный, очень вольный, перевод песни Брюса Спринстина, исполненной на юбилее премии "Гремми", совместно с Томом Морелло.

Мы идём по железной дороге,

Стремясь туда, откуда нет возврата.

И мы умрём, все умрём – в итоге,

Не придавая сына или брата.

Горячий суп кипит вон над костром,

И очередь стоит в дома бездомных.

Над миром рыщет Джоада, что Том.

Под перебор мотивов похоронных.

Очень я сентиментален – чуть-чего кривится рот,

Не поможет Даллес Аллен, а совсем наоборот.

Молитвенник из спального мешка,

И праведник прикурит сигарету.

Все ждут, они меняются, места,

Ты был, и вот тебя уже и нету.

В руке АК, а в животе – дыра,

И путь тебе к земле обетованной.

А за тебя, кто прокричит – Ура!

Порезав вены и закрывшись в ванной.

Не говорю, уже скорей – рычу,

И всё вокруг, до боли, так знакомо,

Я жить хочу, я очень жить хочу –

Ищу, ищу я призрак Джоуада Тома.

Очень я сентиментален – чуть-чего кривиться рот.

Не поможет даже – Сталин, сделать нужный поворот.

Вон полицейский мальчика так бьёт,

Как жизнь нас бьёт и гонит – прочь из дома.

И вот с постели ненависть встаёт.

Та ненависть досталась нам от Тома.

И по щекам солёная слеза,

Всё катится и разъедает щеку,

Я был всегда не против и не за

И потому сегодня одиноко.

И дни свои, похоже, все херня –

Я был всё время просто неугодным.

Я так хотел, но не был, не был я.

Каким хотел – быть истинно свободным.

Очень я сентиментален – чуть-чего кривится рот,

Кто поможет: Даллес, Сталин? Нет не этот и не тот.

Сегодня оживлённое шоссе,

Ведёт куда-то, словно отпевает.

В Том Джоаде…, закончилось эссе,

И как продолжить, то никто не знает.

Сегодня в будущее мало кто и верит,

Но есть оно, наступит время, вот.

С того и Запад, плачет и истерит.

СССР, был вольный перевод.

***

Как я есть

Принимайте таким, как я есть.

Ни к чему похвалы или лесть.

Говорите, как есть про меня,

Если будет за что костеря.

Принимайте таким, как я есть.

Мне дороже не слава, а честь.

И на месте от лести броня…

Не подходит? – забудьте меня.

Брат

Небо, выброс, перегрузки,

Голубой берет.

Тут хохол, казах и русский,

В штабе партбилет.

Нас всего лишь только трое,

Как всегда – вкривь вкось.

Да не много нас, для боя,

Что-то не сошлось.

Опускались, рвался купол,

Здесь равны чины.

Ветер плакал, ветер хлюпал –

С Богом пацаны!

Не херовое заданье –

Сутки отстоять.

И со смертью на свиданье,

Чтоб не смели блядь.

Обеспечь проход колонны,

Будет часов в пять.

Мысли прочь про похороны,

Сказано – стоять!

Нас лишь трое, этих много,

Только и держись….

Но свободная дорога.

Для колонны жизнь.

Пять часов, без передышки,

Выстрелил, беги.

Час и мокрые подмышки.

Мокрые носки.

Отстрелялись, отстояли –

Наша высота.

Пять часов на перевале,

Будто бы года.

Рык заслышали «вертушки»,

Можно и вздохнуть.

Были духи, стали «тушки»,

Нам в обратный путь.

Расстегнув жилет разгрузки,

В землю автомат.

Первым  словом, что по русский,

Было слово – «брат».

Неба синего береты,

У дедов и бать…..

Эй, братуха! Где ты, где ты?

Снова вылетать.

***

Воевали мы, не за «героя»,

И совсем не знали слово «страх».

Это много, если целых – трое,

Русский, украинец и казах.

***

Оле Лукойе

Продолжение попыток работать не с буквальной (строгой) рифмой. Опять получилось в произведении связанном с детьми. В частности одна из попыток уже была в стихотворении «Мальчики и девочки». Можно нажать на название, чтобы прочитать упомянутый стих.

***

Мы все немножко негодяи.

Нет моющего средства,

Чтоб душу хорошо отдраить,  –

До состоянья детства.

Чтоб оказалось небо небом.

Пускай на нём и тучи.

Нашлось бы это средство где бы,

И стала б жизнь получше.

***

Той шаловливой – без забот,

Такой живут все дети….

Вот так и мыться – через год,

Иль через два на третий.

А можно чаще – по весне.

Вот Оле что Лукойе.

Тихонько мне шепнул во сне,

Что где-то есть такое.

Все магазины обходил,

Где спрашивал несмело.

Но каждый продавец твердил –

Есть, только лишь для тела.

***

Оле Лукойе – литературный персонаж Ханса Кристиана Андерсена, основанный на народных сказках. Сказка рассказывает о таинственном мистическом существе наподобие Песочного человека, который показывает детям сны.

Встреча

Не успел уснуть, чёрт побери. Опять в голову всякая фигня лезет, в смысле строчки. По опыту знаю, лучше встать и записать, поскольку, если не встанешь и не запишешь то, потом всё равно встанешь и запишешь, но позднее.

Глядь, старикан какой-то,

Крякнув, ко мне присел.

Что загрустилось чёй-то,

Аль непорядок дел?

Ты поделись – быть может,

В мире полно чудес.

Боже тебе поможет

Или поможет Бес.

Сам представлялся Богом,

Тот, что сошёл с небес.

Можешь спросить о многом.

В чём же твой интерес?

Лезут всё нац. вопросы,

Прямо так – по прямой:

Что же там малороссы

Маются всё хернёй?

И не живут, а скачут,

Им гомосек – Герой!

Не на себя батрачат…

Тайну сию – открой.

Хмыкнул он, отвечая –

Нужно понять суметь.

Это не жизнь такая….

Это такая смерть.