Страшный Суд

…

На Страшный суд идут убийцы,

И тот, кто грабил без стыда,

И тот, кто мог за них молиться,

Но не молился никогда.

«Опавшие листья». Михаил Анищенко-Шелехметский.

Живём, друг друга не прощаем,

Клубок, напоминая, змей.

И больше с каждым днём нищаем.

Гордясь упёртостью своей.

И вечно мы не виноваты,

А кто не с нами виноват.

В душе отнюдь не демократы,

Пусть даже внешне демократ.

Мы как желаем, так тасуем,

Чужие мысли и слова.

А если нужно дорисуем

И станет чёрной синева.

Мы душ своих закрыли двери,

Послушать нас – вокруг все лгут.

И даже тем, кто верен вере,

Давно не страшен Страшный Суд.

Не пойму

Ты хоть убей, но всё же не пойму –

В те времена, когда совсем был мал я.

Как понимала мать, мои – ау,

Когда себя и сам не понимал я.

С тех пор, как пролетело много лет,

А мама всё живет меня врачуя.

И пусть ни слова не сказал ей, нет,

Всё понимает, если промолчу я.

Не отложенная печаль

Печально расставанье, тем не менее

С души свалился непосильный груз,

Чуть погодя возможны сожаления

И губ искусанных солёный вкус.

А мне дано немедля сожаление,

Печален я в отличие от Вас.

Ругались мы, однако, тем не менее,

Любить я продолжаю и сейчас.

Николаю Рубцову

Русский поэт Николай Рубцов родился 3 января 1936 года, а уже в 42-м остался сиротой. Он воспитывался в детском доме и мечтал о море, которого никогда не видел. В июле 1950 года он закончил семилетку и отправился поступать в рижское мореходное училище, куда его не взяли по возрасту. Позже он служил матросом на тральщике "Архангельск", а в армии служил на морфлоте. В 1963 году поступил в Московский литературный институт. Автор поэтических сборников "Звезда полей", "Волны и скалы". По воспоминаниям родных, свое первое стихотворение он написал в тот день, когда умерла его мать... 19 января 1971 года Николай Рубцов погиб -- его убила женщина, которую он собирался назвать женой.

И невозможно просто так писать –

Без алкоголя, прочего такого,

С того опять я вспомнил про Рубцова,

Что баб не перестал в себя влюблять.

Казалось бы, поэт теперь, но вот,

Уходишь ты немедленно в безтемье,

Становишься похожим на растенье,

Что засоряет жизни огород.

А темы, мысли, рифмы – это где?!

Без них ты незаметен, как прохожий,

Ты на поэта вовсе не похожий,

Без них так словно капелька в воде.

Высоцкий, Блок, Есенин и т.д.,

Не зря поторопились о кончине,

Закончив жизнь почти посередине,

Поставив точку жирную в судьбе.

Им жизнь была приемная сестра,

А смерть была родимою сестрою.

Безотносительно, к какому строю,

Мысль мучила одна – давно пора.

Повесились, травились… ножевые,

По-разному все опускали флаг.

Ведь близость смерти – это точно знак,

Писать, чтоб зачитались все живые.

Опять мне что-то вспомнился Рубцов,

Задушенный любимой в коридоре.

Толчок писать дает поэту горе,

А без него не будет и стихов.

Тут есть с умалишенными родство,

Быть трезвому поэту – то неволя,

Не пишется никак без алкоголя,

А так же много прочего чего.

А я мечтаю

А я мечтаю быть котом,

С хвостом играть.

И плотно есть, ну а потом,

Конечно, спать.

Чесали, гладили б меня,

Мурчал в ответ.

И стал бы толстым, что квашня

Я от котлет.

Но в жизни мне не повезло,

Я человек,

А человеку тяжело

Тянуть свой век.

Осины

Мне давно полста и дальше хвостик,

Понимаю близиться финал.

Был хреновым в жизни диагностик,

Многого чего не понимал.

Дороги мне Родина и мама,

И ещё с десяток человек.

Выгорел, как в лампе нить вольфрама,

Прожил жизнь свою, как имярек.

Нет за мной ни денег и не славы,

Жизнь была сера, как ствол осин.

И не брал я штурмом Братиславы,

Так же штурмом я не брал Берлин.

Всё равно, что в шалаше, на вилле

Коротать безрадостные дни.

Если бы мне письма приходили,

Были б треугольными они.

Кастет

Пока до тридцати я не дорос,

Спокоен был, кастет в кармане нож ли.

На танцы шёл, причём в любой мороз,

В ботиночках на тоненькой подошве.

Теперь спокоен, даже без ножа,

Лишь летом надеваю мокасины.

В глаза смотрю, любому, не дрожа,

Всё также не приемлю середины.

И разницы по сути никакой,

От нынешнего и пропавшим где-то.

Сейчас способен защитить рукой,

Пустой рукой, в которой нет кастета.

Баламут

Не пожелал бы я кому-то –

Похоже, было бы на месть,

В друзья такого баламута,

Какой я сам по жизни есть.

Довольно люди настрадались –

От незнакомых, до родных.

Но, несмотря на крики «Алес!»

Я баламут без выходных.

Так и живу, но ежечасно,

Попадаю в крест прицела.

Поскольку рядом быть опасно,

Окруженье поредело.

эФ-1

Пожалуй, от Москвы и до Тюменщины,

Я вижу совпадение в одном.

Опасны так отвергнутые женщины,

Как эФ-1 с потерянным кольцом.

Ф-1 (индекс ГРАУ — 57-Г-721) — ручная противопехотная оборонительная граната. Предназначена для поражения живой силы в оборонительном бою. Из-за значительного радиуса разлёта осколков метать её можно только из-за укрытия.

Купола под снегом

Зачем мы церкви золотим?

Как будто спорим с небом.

Чего добиться же хотим,

Мы этим ширпотребом?

Чисты Господние дела,

А наши чаще в пегом.

И золотые купола

Он покрывает снегом.