Голубка

Моя голубушка, голубка

Опять мы с тобой молчим.

С того мне ночами жутко,

Лишь кажется без причин.

Мне б в ухо твоё сопение,

И места кошмарам нет.

Ругались, но тем не менее,

Ломали запруды бед.

И встречи, пускай короткие,

Давали нам стимул жить,

А тут пересохло в глотке,

И смысла нет, воду пить.

Молчат твои губы алые?

Даже меня, не браня…

Слова мои запоздалые –

Будь счастлива без меня.

Туман

Какая тишь и антураж

И ни скандалов, ни делёжек.

Туман такой – на булку мажь

Иль уходи в него как ёжик.

Ты в мире (кажется) один

И нет людей и нет растений,

Всему ты миру господин,

Спокоен бывший неврастеник.

Страшит немного ветерок,

Он даль всё больше раздвигает

И тает, тает твой мирок

Да и покой тихонько тает.

И снова в круг тебя галдёж,

Да шум в час пик от автобана.

И ты щетинишься, как ёж

И снова ждёшь приход тумана.

Расея

Завод напротив – «Мечел»,

Дымит, хоть в гроб ложись

И мне заняться нечем,

Гадаю я на жизнь.

Похоже не в себе я –

Гадаю на крови.

Расеюшка, Расея,

Ты главное живи.

Кровь стекает в ванную

И кружится в воде.

Расея первозданная,

Ну, где же ты, ну где?!

Льдина

Казалось было – всё едино,

И то продлится на века.

Но друг растаяло, как льдина

Или как в небе облака.

И нет теперь эСэСЭсРа,

И нет страны моей родной,

Иная наступила эра,

Что не назвал бы я весной.

Что может человечек малый,

Когда вокруг раскол, разброд.

Ну, разве грезить лишь Державой,

Когда вокруг, наоборот.

Так и живу под прессом сплина.

Надежда на одно пока,

Что снова станет глыбой льдина

И соберутся облака.

Плетень

По деревням теперь плетень не встретишь,

Витая сталь, а где литой чугун,

Из русского осталось разве Китеж,

Матрешки и другой шурум-бурум.

Весь мир подводят к общему итогу.

Где Родина одна лишь из химер.

Наверно это всё угодно Богу,

К чему клубок обычаев и вер.

И русского всё больше убывает,

А заменяют жвачки пузыри.

И дым Отечества перебивает,

Жирнющий запах от картошки фри.

А в Китеже постройки всё ветшают

И нет синиц, чтоб покормить с руки.

Но, слава Богу, бабы всё рожают

И на рыбалку ездят мужики.

Не вру

Досыта не только наедаются,

Досыта и плачется порой.

Только, то и то всегда карается,

Неподъёмной тяжести плитой.

Пусть и зная это – плачу, плачу,

Странно это всё для мужика.

Я сегодня не могу иначе,

Чувствую, что я скажу – пока.

Всем кого любил и кто любили,

А по сути, скажем, просто всем.

Скальпели хирурги заточили,

Толщиною может быть в ангстрем.

Тонкость не гарантия победы,

Не бывает сотнею прогноз.

Подтвердят, закончившие меды,

Можно умереть от капель в нос.

Не червивой выпадет мне долька.

И ложась под ножик поутру,

Я скажу, на всякий случай, только –

Всех любил и в этом я не вру.

Звёзды

Мы всё пакуем сухпайки,

И с ними в Реввоенсовет.

Не зря так звёзды далеки,

Что к нам доходит только свет.

На разрушение – легки,

И тем похожи на больных.

Не зря так звёзды далеки,

Боятся, что погасим их.

Пока мы сводимся в полки,

Пока ровняем города.

Так будут звёзды далеки –

Что не добраться никогда.

Жаль творца

И как тут не крепись, но скорчишь ты гримасу,

Когда увидишь ты такой вот поворот.

Как сплавили людей в сплошную биомассу,

Назвали это всё «Свидомый патриот».

А масса – это слизь, что лепится к подошвам,

И в ней не разглядишь отдельного лица.

Когда-то был народ, теперь остался в прошлом,

Мне жаль отнюдь не их, мне жаль, мне жаль Творца.

Ответы

Чтобы ты ни спросил, никогда не дождешься ответа.

Эта жизнь так сложна, ни ответят, ни мать, ни отец.

Даже если дожил, дотянул ты до возраста лета,

Не надейся, что будут ответы тебе, наконец.

И как прежде не будет ответов, а только вопросы,

Только кроме твоих жизнь добавит вопросы детей.

И ночами ты будешь, всё также смолить папиросы.

Понимая, чем дальше становишься больше глупей.

А как раз пониманье того – называется мудрость,

Что чем ближе к ответу, тем будет не ясней ответ.

Специально придумано так – жизнь дана нам как трудность,

А когда есть ответы на всё, то и жизни то нет.

Пуст

Как же тяжело с людьми работать. Хочу быть архивариусом.

Пуст, как стакан – тот, что выпит до дна,

Сил, только капля там сиротеет.

В полночь уляжешься, но не до сна,

А задремал – восток заалеет.

В спешке побрился, и снова готов,

До исступленья рыться в проблемах.

Трудная жизнь у врачей и ментов,

Тоже у судей, в прочих системах –

В тех, где работают люди с людьми,

Ты же для них, как коктейль из вина.

Как ни старайся, себя ни храни…

К вечеру пуст словно выпит до дна.