Глазунья

А я сегодня пьян – и заслужил,

Уйти в мир алкогольного безумья.

И думать, как же без тебя я жил,

Пусть был желанен многим, как глазунья.

Но чувство разбудили ты во мне,

Что до сих пор зерном во мне молчало.

Почувствовал – стал нужным на земле,

А значит можно начинать сначала.

Любить – теперь надеюсь навсегда

И будь тобою съеден, как глазунья…

Судьба несёт в другие города,

Моя судьба всегда такая врунья.

Себе я повторяю

Себе я повторяю вновь и вновь:

Смешно бояться то, что неизбежно,

Беспомощна пред смертью и надежда,

Да что надежда, даже и любовь….

Себя к достойной встрече приготовь.

Себе я повторяю: Додержи,

Живи достойно и умри достойно,

Пусть сердце бьется в страхе перебойно,

Но страха никому не покажи…

Такое не приравнено ко лжи.

Себе я повторяю….. 

Скандалы

Прослушав репортаж скандала –

Транслируют соседи поутру.

Припомнив в прошлом их немало,

Боюсь, что средь скандалов и умру.

Пустые слова

Напрасно потеряно время –

Мы вместе, как двое глухих.

Слова, как подгнившее семя

И всходов от них никаких.

Течет разговор бестолково –

Без точек и без запятых.

В нем нет настоящего слова,

Что ценится в сотни пустых.

Недовольство

Не разобрав, в чём дело – Ах,

кипит наш возмущенный разум.

И судим о чужих делах,

О них всё зная по рассказам.

Когда начнут о нас судить,

поговорив со злым соседом.

Начнем тотчас же слёзы лить

и называть всё это бредом.

Темнота

Всё закрыто для всех –

Двери в душу, окно.

Мир мой вам для утех

Не отдам всё равно.

Пусть среди темноты,

Мои чувства живут….

Но души наготы,

Взгляды не полоснут.

Полоска земли

Горело, что может и что не могло,

Но в жизни такое бывает.

Как много же их в тех полях полегло,

Наверно никто не узнает.

В атаку ходил каждый раз или два,

Кто в третий — тому повезло.

Три раза осталась цела голова,

А значит без прибыли зло.

На вражьи окопы и с криком «ура»

Бежали, пригнувшись к траве,

И то, что отдали врагу мы вчера,

Обратно вернём на заре.

Немного же нам предстояло пройти —

Полоску земли, разве труд?

У нас на войне ту полоску земли

Обычно нейтральной зовут.

Назад отступить, то нарушить приказ,

За это билет в небеса.

И стала могилой для многих из нас

Нейтральная та полоса.

И мы отходили полями, что в хлам,

От нами не взятых высот.

Пойдем же в атаку по тем же следам,

Чуть только забрезжит восход.

До них доберемся в надрывном броске

И сможем увидеть их лица – 

Дрожащую жилку на левом виске

И горло, что пальцев боится.

Ведь мы в рукопашной бывали ни раз,

В ней друга нет лучше, чем штык.

Словами цедя из нечитанных фраз,

Бьёшь в горло, под самый кадык.

Не жаждали крови, но сами пришли

Топтать нам родные поля.

Как видно, хотелось им нашей земли,

Что ж примет их наша земля.

***

Проходят года, и пойди, разбери,

Так чьи же там кости белеют?

На тонкой полоске нейтральной земли

Не пашут с тех пор и не сеют.

Здесь ветер нарочно, как пуля свистит,

Играя в войну бесконечно.

И памятник ржавчиной – словно кровит,

Как просит, чтоб помнили вечно.

Горело, что может и что не могло.

Не веришь? А здесь так бывало.

Не всем им тогда к сожаленью везло,

Везенья на всех не хватало.

21 февраля 2000 года

Тридцать три Человека

В Харсенойе легли

Коль душой не калека –

Брось им горстку земли

Страшно, что погибали

На родимой земле

Эти люди из стали

В три по семь в феврале

После этого «мелко»

В жизни вижу себя

Упирается стрелка

В двойку и, три нуля

А они ведь мечтали

Как и мы – видя сны

Про бескрайние дали –

В ожидании весны

Юбилей не считают,

Хоть прошло десять лет

Праздник не отмечают –

Ведь его то и нет

Юбилей для рождения,

А для них меньше слов –

День для по,миновения,

День для колоколов

Тридцать три Человека

В Харсенойе легли

Коль душой не калека –

Брось им горстку земли

(На фото - перед выходом на задание. Через 10 дней их снимали с высоты грузом 200 то есть трупами)

Уход времени

Всё пути идут у нас в пригорки –

Еле-еле набираем ход.

По дорогам стаей рыщут волки

И уже собрались у ворот.

Если сборы наши будут долги,

Время потихоньку утечёт.

И увидим, как по нашей Волге

Не российский ходит теплоход.

Прохожий

Мне хочется уехать далеко,

Туда где обо мне никто не знает

И в разговорах имя не мелькает,

Где просто прогуляться хоть в трико.

Там будут мне не выкать, а на ты,

А прошлое, ну разве что приснится,

Не встретятся (в упор) знакомых лица,

Что лезут в душу, так от скукоты.

Там будет мне спокойно и легко.

И буду я неузнанным прохожим,

По косточкам молвою не разложен…

Мне хочется уехать далеко.

(начало читай выше)

Перепуталось

Перепуталось – волки собаками,

Заскулили, поджав хвосты.

Примирением, а не драками,

Выясняется прав ли ты.

Всё гуманнее и прыщавее

И прямее жизни черта.

Вкус остался, пожалуй, в щавеле,

Только в радуге красота..

Мужская доля

Да, тяжела мужская доля,

И от любви нам нет покоя.

Ведь дамам претит наша воля,

Стараются пленить.

И их ничуть не беспокоит,

Что мы никто, коль не на воле,

Что без свободы нам не стоит

На этом свете жить.

Вот было б так, что нас поймали

В вечерний час.

Одна лишь ночь, и отпускали

Под утро нас.

Таю

это завершающее цикл "Диалоги" произведение

За всё, что было, не было прости же,

Как были мы, так будем далеки.

Не беспокойтесь, я не стану ближе,

Чем расстояние протянутой руки.

И буду потихоньку отдаляться,

Всё дальше, дальше, дальше каждый день…

Я повторюсь: Не стоит вам бояться,

Смотрите, таю, таю, таю словно тень.

Плевки

И плевками мы горды ответными –

Попаданье – бурные овации.

Глупо мерить душу дециметрами,

Да по макияжу силу грации.

Мудрость

Молодым не замечаешь сети –

Женщиной расставленных тебе.

А когда пожил на белом свете

Видишь, видишь, как плетутся сети,

Ячеёю режут по судьбе.

Толк от мудрости такой довольно мал,

Просто раньше понимаешь, что пропал.

Счёт любви

Любовь не облагается налогом,

Поскольку и доход не принесёт.

Уйдёт везунчик с нулевым итогом

Но чаще отрицателен в ней счёт.

Что странно все же это понимаем,

Но делаем совсем наоборот –

Попыток полюбить не оставляем,

Надеясь, в этот раз нам повезёт.

Будущее

И где-то там за горизонтом,

Жизнь копит будущего жир.

Кто встретится мне там:

Красавица под зонтом

иль конвоир?

Томик стихов

Быстро зарастут памяти просеки,

Вряд ли вспомнит кто через пару зим,

Но на полке «С» – в углу библиотеки,

Мой том стихов останется, храним.

Стоять он будет долгими годами,

В себе храня записки дней моих.

Нетроганный читателей руками,

Среди томов от мертвых и живых.

Мне повезет – филолог-изыскатель,

Так просто между полками идя,

Возьмёт его и станет – мой читатель,

Страницы с нервной дрожью теребя.


черновой набросок здесь

Смысл

Ёмко и колко (словно иголка)

Ты говоришь, защищая себя.

Много ли толку, если задолго

Всё решено… и стараешься зря.

С видом бараньим, ходишь у грани,

Что-то себе в оправданье бубнишь.

Смысла метаний в стае пираний

Не понимают  ….

Но ты объяснишь.

Беззвучие

Над звуками судьбою я возвышен

И в непогоду под зонтом бредя  –

Мной грохот грома будет не услышан,

Но чувствую мелодию дождя.

А вы живете вечно в шуме белом

И в трескотне люминесцентных ламп.

Я ощущаю звуки только телом –

Из них мне каждый словно бриллиант.

Не слышно мне того, что шепчут в спину,

За это и ценю я тишину.

Я знаю, как достигнуть чувств вершину,

Как опуститься в звука глубину.

Не вынесший любви

Безумная любовь подобна рабству

И чувства давят словно кандалы.

И ты спешишь к ближайшему аббатству,

Чтоб скрыться поскорей от кабалы

Любви. Там променять её на бога,

Признания молитвой заменить…

Но те молитвы слышатся убого - 

Без чувств в них произносится «любить».

Имярек

Плевать в лицо своей отчизне

Способен только идиот.

Таких – в расход при коммунизме,

Когда не коммунизм – почёт.

Какая разница? – всё то же:

И чернозем, и русла рек …

Плюётся, рожицу кукожа

Теперь свободный человек!

И той свободою кичится

Пустой, по сути, имярек.

В душе отечества боится…

Того, где чернозём и снег.

(экспромт написанный на конкурс, подходящего по теме произведения у меня не было)

Палата

Ты в больничной палате –

Есть еда и ночлег.

Мысль приходит некстати:

Не уйти ли в побег?

За стеною раздолье –

Здесь рублём в портмоне,

Но измотанный болью,

Там уже не в цене.

Выход плотно задраен,

Как подлодки отсек.

Нетерпеньем сгораем

Зря следишь из-под век...

Не отпустит палата,  

Успокойся «стратег» –

Люди в белых халатах

Твой додумают век.

Ночной Саратов

Этот город ночной под окном распростерся вселенной,

Как жгутами галактик на куски режут тьму фонари.

И над морем огней запыленной тарелкой настенной

Лунный диск терпеливо ожидает прихода зари.

Ну, а городу что, он открыт для коктейля фантазий,

Всё возможно, и глупо задаваться вопросом: Зачем?

Ночь прикроет собой мимолётные встречи и связи,

От которых под утро никому недостанет проблем.

Дом. Десятый этаж. Там внизу распростершийся город,

Что игриво мигает, не жалея огня фонарей.

Он давно постарел, но ночами по-прежнему молод,

Светофором моргнул мне – мол, и ты о годах не жалей.

Норма

А ты как жил, так и старайся жить.

Меняться, напрочь глупая затея.

Но ты стараешься себя кроить,

Чтоб великана сделать из пигмея.

Сложил сначала эдак, после так –

Не удалось своей превысить нормы.

В том, что ты есть, тут главное костяк,

Всё остальное измененье формы.

первоначальный вариант здесь

Советчики

И казалось, мы их не просили,

но советов немереный счёт.

Каждый знает, что лучше России,

кроме тех, кто в России живёт.

Переделывать себя поздно

Переделывать себя поздно,

Да не хочется совсем это.

И таким живётся мне сносно,

Я пока не помещён в гетто.

И шагать могу – куда надо

И ночами не жалеть света.

И душа моя поёт – рада,

Что пока не помещён в гетто.

Боязнь забвения

Не смерти мы боимся, а забвения,

Когда никто не вспомнит, что ты был

Нам память, что прибудет, поколения

Главнейшее из всех мирских мерил

Нам хочется… так хочется… так хочется

Застыть навечно, в памяти… умах,

Чтоб не лежать, а что ни день ворочаться

В собой отполированных гробах

Нам мало памяти, всех близких и родных,

Вселенской грезит каждый славой

Продолжить жить хотим – пусть в памяти живых

В мозгах застряв назойливой рекламой!

*****
Жизнь такова – мы превратимся в прах,

Как ни старайся, всех нас ждёт погост,

А потому, хотим на площадях,

Стоять хоть бюстом… лучше в полный рост

Вопрос, вопросов

Всё непонятно мне зачем?

Зачем живу? – вопрос, вопросов!

Опустошён я бытием,

Как нолик тот – из соцопросов.

Но дотянул я до полста,

Родные так меня просили.

Жить незачем – после Христа,

Ну, разве только для России.

Когда то всё ж положат в гроб,

Да мне немного так осталось.

Я об одном мечтаю – чтоб,

Россия сильной оставалась.

А было б лучше бы вдвойне,

Что всё равно – Париж ли, Вена.

Чтобы до кладбища ко мне,

Все добирались без шенгена.

Скачки

Жизнь уж больно  на скачки похожа,

Ну а мир – на большой ипподром.

И круги мы считаем  итожа,

Скольких завтра ещё обойдём.

И несемся галопом ретиво,

Повороты срезая к чертям:

Впереди быть, конечно, красиво…

Вряд ли финиш понравится нам.

Объективность природы

Как для честного, так вора –

Безразлично к ремеслу,

Светить солнце без разбора

И добру и злу.

По земле идя бродягой,

Что со всем в ладу

Дождь одаривает влагой

Рожь и лебеду.

Объективности природы

Нам не знать вершин –

Ей красавцы и уроды

Все один в один.

Но буду жить

Живу один, как месяца четыре….

Готово всё – веревка на крюке.

Мне так осточертело в этом мире

Я в нём держусь всего на волоске.

Тот волосок не страх пред гневом Божьим –

Коль руки на себя я наложу.

Не пред оскалом дьявола бульдожьим,

К которому тогда я угожу.

Меня здесь держит та, что точно в сроки

В январские морозы родила.

Не бросила меня, когда сороки

Трещали: Не достоин он тепла.

Как ни хотелось кончить мне до срока,

Но буду жизнь ногтями я цеплять.

 – Пора, пора  –  трещит в окно сорока,

Но буду жить, ну как же мать предать.

Ни к чему, гаданья и пророчества

Ни к чему, гаданья и пророчества,

Утвержденья: Ждёт тебя беда.

Мной давно забыто имя, отчество,

Мне не яд, как раньше лебеда.

Вся судьба, прощупана цыганками,

Биографии закончен лист.

Я давно, ночую полустанками

И играю роль, хоть не артист.

Мне вперед идти,

да то лишь к пропасти –

Что не те пути,

Ты судьба прости.

О несказанном и не сделанном

По словам и по делам нас мерят,

При выборе, я предпочту второе.

Жаль, когда в несказанное верят,

Не слыша сказанного мною?

Вот сделано – так словно камень в омут,

Так глубоко, что луч не прошмыгнёт.

А слух (что я не делал), как дредноут,

Всё в памяти чужой плывёт, плывёт.


Первоначальный вариант здесь

Разговор

Видать, она темнит, а я,

Не затеваю спор.

И тема так избитая,

Что пьяный разговор.

За парой слов икается,

С ногтей сгрызает лак.

Она юлит, старается,

Выходит всё – никак.

Забыла, что мы с ней свои.

Сказала б напрямик,

Что мы теперь не через «и»,

А дальше про тупик.

Предсмертное

Свет морзянкой моргал,

А затем и потух.

Глядь, а кругом кагал

Полоумных старух.

Прорываться. Куда?....

Где добуду успех?

Через круг? … Ерунда,

Плотен он – без прорех.

Непроворен и глуп – 

Даром волос седой.

Только слышно, как хруп,

Всё… скончался герой.

Счастливый

А он, похоже, сумасшедший – это видно, 

Доволен жизнью, а вокруг такой разгром.

Ему сказать? Без доказательств … несолидно,

И смысла столько ж, что в борделе петь псалом.

Давно в сознании его одни прорехи,

А приглядишься, и одет не комильфо.

Живёт он, кажется, скорее для потехи

И одиноко, словно Робинзон Дефо.

Растёт он, как сорняк на субкультурной грядке

Средь нас счастливым быть давно уже недуг –

О том не знает он, считает всё в порядке….

Но чуть мешают сумасшедшие вокруг.

Ты уплывёшь

Ты ищешь там, где глубже – в этом весь,

А я об этом даже не мечтаю.

И мне не всё равно, как будет здесь,

Поскольку никуда не уезжаю.

Глядит на нас, как мачеха, Москва,

Что для неё расхристанный Саратов…

Судьба дырява словно кружева,

Но выживаем – ясно, не без матов.

А что… рвануть, и стану москвичом,

Костюмчиком прикрою сиволапость.

– Билетики на запад там почём?

– И кстати, заодно не виноватость?

С последней, понимаю, не пройдёт.

А виноватым жить я не желаю.

Поэтому Москва, возможно, ждёт,

Но вот с Поволжья я не уезжаю.

Сосны

Они живут, уже веками

Всё выше, выше, каждый год,

Уперлись острыми штыками

И ранят нежный небосвод.

И как столбы, под небесами,

Что создала, сама земля,

Хранят они, не зная сами

Земные реки и поля.

Ненужное изделье

Окно, тоска, и в ночь

Смотрю, как сфинкс, бездумно.

И мысли к чёрту прочь,

Так хорошо – безлунно…

И некого мне ждать,

Мой дом скорее келья.

И сиротой кровать –

Ненужное изделье.

Ещё не осень

Ещё не осень по календарю,

Но лето перешло в разряды «было»,

Река пока не встала, но остыла

Заранее готовясь к январю.

Уже на грусти перейдя мотив –

Деревья разукрасились. А люди

Совсем не видят красок на этюде,

И как природа впала в креатив.

Наедине

Надежда постучалась в дверь ко мне,

Я не открыл – пусть будет пусто рядом.

С собою лучше быть наедине,

Чем жизнь себе травить надежды ядом.

Идеальные стихи

Написано – пусть будет всё, как есть,

От буквы первой, до последней точки.

Хотел сказать – сказал, а там бог весть,

Тебя поймут, возможно одиночки….

Ведёшь себя, как бедная сноха,

Что трусит от свекрови проволочки.

Вымарываешь душу из стиха,

До пустоты вылизывая строчки.

***

Вот всё на месте – правила пример

И слоги просто идеал в сложении,

Нет сбоя в ритме, соблюден размер…

Вот только сводит челюсти при чтении.

Виктору Фирдману по возвращении в Россию

Виктор Павлович Фридман — российский писатель. Родился в городе Москва 30 апреля 1970 года. Учился в Московском Институте Инженеров (железнодорожного) Транспорта. Уехал на ПМЖ из СССР в США 22 марта 1991 года, вернулся в Российскую Федерацию 15 октября 2002 года.

Слова мои в силе

И зря зубы щеришь,

Затеять стараясь скандал.

Я счастлив в России,

Но мне ты не веришь,

Так я из неё уезжал.

Бываем неправы,

Мы все ошибались,

Ошибками жив человек.

Старался забыть я российские нравы…

Но снился за окнами снег.