Мудрость

Молодым не замечаешь сети –

Женщиной расставленных тебе.

А когда пожил на белом свете

Видишь, видишь, как плетутся сети,

Ячеёю режут по судьбе.

Толк от мудрости такой довольно мал,

Просто раньше понимаешь, что пропал.

Счёт любви

Любовь не облагается налогом,

Поскольку и доход не принесёт.

Уйдёт везунчик с нулевым итогом

Но чаще отрицателен в ней счёт.

Что странно все же это понимаем,

Но делаем совсем наоборот –

Попыток полюбить не оставляем,

Надеясь, в этот раз нам повезёт.

Будущее

И где-то там за горизонтом,

Жизнь копит будущего жир.

Кто встретится мне там:

Красавица под зонтом

иль конвоир?

Томик стихов

Быстро зарастут памяти просеки,

Вряд ли вспомнит кто через пару зим,

Но на полке «С» – в углу библиотеки,

Мой том стихов останется, храним.

Стоять он будет долгими годами,

В себе храня записки дней моих.

Нетроганный читателей руками,

Среди томов от мертвых и живых.

Мне повезет – филолог-изыскатель,

Так просто между полками идя,

Возьмёт его и станет – мой читатель,

Страницы с нервной дрожью теребя.


черновой набросок здесь

Смысл

Ёмко и колко (словно иголка)

Ты говоришь, защищая себя.

Много ли толку, если задолго

Всё решено… и стараешься зря.

С видом бараньим, ходишь у грани,

Что-то себе в оправданье бубнишь.

Смысла метаний в стае пираний

Не понимают  ….

Но ты объяснишь.

Беззвучие

Над звуками судьбою я возвышен

И в непогоду под зонтом бредя  –

Мной грохот грома будет не услышан,

Но чувствую мелодию дождя.

А вы живете вечно в шуме белом

И в трескотне люминесцентных ламп.

Я ощущаю звуки только телом –

Из них мне каждый словно бриллиант.

Не слышно мне того, что шепчут в спину,

За это и ценю я тишину.

Я знаю, как достигнуть чувств вершину,

Как опуститься в звука глубину.

Не вынесший любви

Безумная любовь подобна рабству

И чувства давят словно кандалы.

И ты спешишь к ближайшему аббатству,

Чтоб скрыться поскорей от кабалы

Любви. Там променять её на бога,

Признания молитвой заменить…

Но те молитвы слышатся убого - 

Без чувств в них произносится «любить».

Имярек

Плевать в лицо своей отчизне

Способен только идиот.

Таких – в расход при коммунизме,

Когда не коммунизм – почёт.

Какая разница? – всё то же:

И чернозем, и русла рек …

Плюётся, рожицу кукожа

Теперь свободный человек!

И той свободою кичится

Пустой, по сути, имярек.

В душе отечества боится…

Того, где чернозём и снег.

(экспромт написанный на конкурс, подходящего по теме произведения у меня не было)

Палата

Ты в больничной палате –

Есть еда и ночлег.

Мысль приходит некстати:

Не уйти ли в побег?

За стеною раздолье –

Здесь рублём в портмоне,

Но измотанный болью,

Там уже не в цене.

Выход плотно задраен,

Как подлодки отсек.

Нетерпеньем сгораем

Зря следишь из-под век...

Не отпустит палата,  

Успокойся «стратег» –

Люди в белых халатах

Твой додумают век.

Ночной Саратов

Этот город ночной под окном распростерся вселенной,

Как жгутами галактик на куски режут тьму фонари.

И над морем огней запыленной тарелкой настенной

Лунный диск терпеливо ожидает прихода зари.

Ну, а городу что, он открыт для коктейля фантазий,

Всё возможно, и глупо задаваться вопросом: Зачем?

Ночь прикроет собой мимолётные встречи и связи,

От которых под утро никому недостанет проблем.

Дом. Десятый этаж. Там внизу распростершийся город,

Что игриво мигает, не жалея огня фонарей.

Он давно постарел, но ночами по-прежнему молод,

Светофором моргнул мне – мол, и ты о годах не жалей.