Львы и шакалы

Просто ждать – не снести головы,

Будет повод себя лишь винить.

Пусть всё реже встречаются львы,

То не повод шакалов ценить.

И когда лев последний умрёт,

То наступит печальный финал,

Всё окажется взад-наперёд,

Львом себя посчитает шакал.

И не будет, кому возразить,

Кто там вспомнит, как выглядел лев.

Только помним – опасно дерзить,

Вот на это рассчитан и блеф.

Мир спасётся не словом, ножом,

Пятернёю заточенных вил.

Только этим мы львов сбережём,

А шакал будет тем, кем и был.

Сны

Я вынырнул из сна, наверх из глубины,

Из мира, где покой, в недоброе «сейчас».

Пусть не всегда мне снились сладостные сны,

Но там переиграть доступно много раз.

Вот потому мне сон, приятнее, чем явь?

В нём можно помечтать, в реальности похуже.

Здесь даже и моря преодолею вплавь,

А в жизни утонуть, возможно, в мелкой луже.

В реальности шагнёшь и отраженьем след,

Его ты не затрёшь, не выдашь за чужой.

Приходиться держать, за каждый шаг ответ,

Бывает без потерь, бывает головой.

Люди и звери

Как и все судьбу не выбирая,

Получили ту, что им дана.

Не перенесли второе мая

То, что не заметила страна.

Даже не страна, а просто место,

Что теперь УкрАиной зовут.

Звать её страною неуместно,

Не бывает стран, в которых жгут.

Как дрова, но только человека,

Чьих-то там детей, отцов и жён.

Это не народ, скорей калека,

Просто на людей похожий он.

Сколько их погибло там невинно,

Я желал для них судьбы иной…

Местность под названьем Украина,

Ты не станешь никогда страной.

Каждое теперь второе мая,

Нет иных для памяти путей.

Будем мы молчать, но вспоминая,

Как опасны звери для людей.

Ты пойдёшь, как говорят на мыло,

Быть страною – это всё же честь.

Ты страною быть не заслужила,

Как была, ты местность так и есть.

Будем мы молиться по часовням,

За умерших, что глотали дым –

Это день мы на века запомним:

«Нужно то, не мёртвым, а живым».

Птенец

Снова в зеркало смотрю,

Год сейчас семидесятый.

Представляю, что курю,

Импозантный и усатый.

Вижу в нём всего птенца,

Что не видел я потешней.

Он мечтает на отца

Быть похож, хотя бы внешне.

Мечта

подражание Чен Ким (на фото). Москва.

В моей судьбе пока нестройно,

Но кто мне запретит мечтать.

Жить обеспеченно спокойно

И даже тару не сдавать.

Понимание

Я ложусь довольно рано,

Сплю немного, как больной.

Ночью кот из-под дивана

Всё беседует со мной.

Мы друг друга понимаем,

Он и я – всё о судьбе.

На двоих её ломаем,

Это мне, а то тебе.

Холостые два мужчины,

Всё без слов всегда поймут.

Про последствия, причины

Мы ведём беседу тут.

Взгляды наши очень схожи,

Крысы – это сволота!

Мне на свете нет дороже

Понимания кота.

Яблоко

Я не живу, а так сказать – влачу,

Как яблоко в тоннелях червоточин.

И многого давно я не хочу

И даже жить, представь себе, не очень.

Изгой

Скажу, спокойно Вам, не ноя,

Что на душе моей мертво.

Слепили из меня изгоя

И так не поняли того.

Теперь все заняты. Когда-то

Текла часами болтовня…

На мир смотрю я виновато,

А мир не смотрит на меня.

И не живу, а выживаю

Мне в тягость каждый день и час.

Но Вам такого не желаю,

Не отвернутся пусть от Вас.

Таксис

Встречи, разговоры, водянисты,

Чуть моргнул и все друзья пропали.

Сильно ждут меня одни таксисты,

С нетерпеньем на ж.д. вокзале.

Ожиданья эти оправдаю –

Закажу поездку до окраин.

Сотней больше даже отсчитаю.

Похвалю  – дороге ты хозяин.

Вот решить задачу бы простую –

Мне б идти, а вот куда не знаю.

Двигатель бормочет в холостую,

То такси стоит не уезжая.

Результат известен

Результат определён заранее,

Жизнь содержит правило стальное –

Если нет взаимопонимания,

То уже неважно остальное.

Звон монет

«Как звать тебя, мальчик?» Чепурных Евгений Петрович. Самара.

Кудрявое резвое чудо,

Смеясь, семенит по лучу.

– Как звать тебя, мальчик?

– Иуда.

– А хочешь малины?

– Хочу.

Ешь горстью, и смейся беспечно,

И щёки измажь, и чело.

– А денежку хочешь?

– Конечно.

…Вот с этого всё и пошло.

***

Мы были, как ветры, как воды,

Что лижут предел берегов.

И жили на лоне природы,

Любили лишь добрых богов.

Но время то кануло в лету,

Когда был собой человек.

Кто первый чеканил монету

Нас сделал рабами навек.

Различия нет, кто по зонам,

Меж теми, кто сел в кабинет –

Они, очарованны звоном

Играющих с ними монет.

Тогда осужденье откуда?

Циничность, да в самой красе.

Так чем провинился Иуда?

Когда поступил, как и все!

Что могли

Вот остались мы безоружно,

А винтовки, что горбыли.

Мы не сделали всё что нужно,

Но мы сделали что могли.

Не подняли мы к небу руки,

Не просили нас пощадить.

Пусть солдаты, да политруки,

Так хотели, хотели жить.

Но кому жизнь нужна в позоре,

Ежедневно хоть в гроб ложись.

Смерть конечно большое горе,

Но бывает и горем жизнь.

Смысл бывает в пустой атаке,

До окопов бы добежать.

В рукопашной – последней драке,

Чьё-то горло чужое сжать.

В напряженье, хрипя натужно,

Завалить его в ковыли…

Мы не сделали всё что нужно,

Но мы сделали что могли.

***

Спустя четверть века после войны в глухом лесу под Вязьмой был найден вросший в землю танк БТ-5 с хорошо заметным тактическим номером 12. Люки были задраены, в борту зияла пробоина. Когда машину вскрыли, на месте механика-водителя обнаружили останки младшего лейтенанта-танкиста. У него был наган с одним патроном и планшет, а в планшете — карта, фотография любимой девушки и не отправленные письмо:

 "25 октября 1941 г Здравствуй, моя Варя ! Нет, не встретимся мы с тобой. Вчера мы в полдень громили еще одну гитлеровскую колонну. Фашистский снаряд пробил боковую броню и разорвался внутри. Пока уводил я машину в лес, Василий умер. Рана моя жестока. Похоронил я Василия Орлова в березовой роще. В ней было светло. Василий умер, не успев сказать мне ни единого слова, ничего не передал своей красивой Зое и беловолосой Машеньке, похожей на одуванчик в пуху. Вот так из трех танкистов остался один. В сутемени въехал я в лес. Ночь прошла в муках, потеряно много крови. Сейчас почему-то боль, прожигающая всю грудь, улеглась и на душе тихо. Очень обидно, что мы не всё сделали. Но мы сделали всё, что смогли. Наши товарищи погонят врага, который не должен ходить по нашим полям и лесам. Никогда я не прожил бы жизнь так, если бы не ты, Варя. Ты помогала мне всегда: на Халхин-Голе и здесь. Наверное, все-таки, кто любит, тот добрее к людям. Спасибо тебе, родная! Человек стареет, а небо вечно молодое, как твои глаза, в которые только смотреть да любоваться. Они никогда не постареют, не поблекнут. Пройдет время, люди залечат раны, люди построят новые города, вырастят новые сады. Наступит другая жизнь, другие песни будут петь. Но никогда не забывайте песню про нас, про трех танкистов. У тебя будут расти красивые дети, ты еще будешь любить. А я счастлив, что ухожу от вас с великой любовью к тебе. Твой Иван Колосов."

Источник: http://politikus.ru/articles/75059-chtoby-pomnili-pismo-pogibshego-soldata.html

Politikus.ru

Попробуй, пойми

Попробуй женщину пойми,

Тут не поможет голова.

Вчера твердила – извини…

Сегодня, что была права.

Не делай

Сделать, как выйдет, так то нехитро

Даже рукой неумелой.

Если не можешь ты делать добро,

Зла ты хотя бы не делай.

Подожди

«Дорогая, просто подожди.

И всё будет, как мы говорили,

Только этой осенью дожди

Нашу бы любовь не застудили».

Для любви своей мы не враги:

Всё о чём мечтали, будет в силе,

Только бы зимой среди пурги

Между нами чувства не остыли.

Словно опьяненный беленой

Я твердил: – «Всё будет, как мечтали,

Только бы ближайшею весной

Мы свою любовь не потеряли…»

Я слова выстраивал стеной,

Вы мне строить стену не мешали.

Слишком поздно поняли с тобой –

Раз любовь была, чего мы ждали?

****

Так слова – волною за волной

Наши чувства в камешки скатали

Слишком поздно поняли с тобой –

Раз любовь была, чего мы ждали?

****

(Это же, как английский сонет)

Дорогая просто подожди

Будет всё – не говорим про «или».

Лишь бы этой осенью дожди

Хрупкую любовь не застудили

Разве мы судьбе своей  враги?

Всё чего хотели, будет в силе.

Только бы зимой среди пурги,

Между нами чувства не остыли

Словно опьяненный беленой

Я твержу: Всё будет, как мечтали.

Только бы ближайшею весной,

Всё что есть, не погрузилось в дали.

За волною слов, опять волна

Стерли, чувства наши, времена.

Твой путь

Вопрошал я, обращаясь к Богу.

Он ответил, прямо, не темня:

Не ищи ты лучшую дорогу,

По-какой идёшь и есть твоя.

Правила ходьбы довольно жёстки

И на колею похож твой путь,

Но на нём бывают перекрёстки,

Главное, где нужно – повернуть.

В два мазка Он завершил картину –

Помолчав, дополнил свой ответ:

Здесь тебе никто не дышит в спину,

Встречного движенья тоже нет.

Странное время

Мы в странное время живём –

Боимся царапнуть «Айфон».

Напротив, бояться не будем

Мы души, царапая людям.

Страницы жизни

Данный вариант написан с учётом критических замечаний  заместителя председателя  Общественного объединения «Поэты России» Алексея Абашина. Изначальный вариант (ссылка внизу).

Детство – всего лишь пролог –

Будущей жизни набросок:

Почерк – неровный, а слог –

прост и покуда не бросок.

Молодость – мятый листок:

Записи коротки, быстры…

Почерк так лёгок, а слог –

Категоричный, как выстрел!

Зрелость – вот главный роман

И расшифровка пролога,

Почерк солиден и прям

Пишется сочно и много.

Старость – всему эпилог:

Строк на странице немного

Почерк – неясный, а слог –

Словно бы взят из пролога

****

Ну, а рожденье и смерть –

Будут обложкой для книги

Нужно заполнить суметь,

Нить сохраняя интриги

Жизни издатель – ленив,

Книги тираж – экземпляр,

Можно сказать: эксклюзив,

Автору - как гонорар.


второй вариант здесь

Первое сентября

Как помню сентябрьский стыд,

Когда сам себе не родной.

Вот мама за мною стоит,

Сегодня она мне конвой.

На то первый день сентября,

Чтоб горе всегда приносил.

Его про себя матеря,

Шли в школу, а кто-то косил.

Болел; не приехал пока

От бабушки или с морей.

Мы ждали, как бога звонка,

Урок пролетел бы скорей.

А вот и последний звонок –

И рушатся стен кирпичи….

Всё портила мама:

– Сынок,

Давай-ка уроки учи.

Строчки заключенья

А года умчались

Наперегонки.

Вечно получались

Лишь черновики.

Будет это стыдно

Опубликовать.

Смята суицидно

Записи тетрадь.

Только наша память,

Нам родная мать.

Позволяет править,

Позволяет врать.

Закатились бельма,

Поманила высь,

Смерть такая шельма,

Что и наша жизнь.

Жаль все изреченья

Стоят, так гроши.

Строчки заключенья

Начисто пиши.

С рвением экспертным.

Строки подытожь.

На одре ты смертном,

Точно не соврёшь.

Совесть

16 апреля в 12:30 по киевскому времени 2015 года произошло убийство Олеся Бузины, которое уже приравняли к категории политических. Неизвестные киллеры убили Бузину прямо перед его домом. Сообщается, что накануне убийства Бузина становился жертвой «давления сверху».

Он на земле светил звездою,

Светлее было не найти,

И отличался красотою,

Пусть лыс был к сорока пяти.

Он был за нас, а значит нашим,

За Украину и за Русь.

Он никогда не скажет «раша»,

«укроп» не скажет – я клянусь.

Он был мостом между единым,

Как тот, что строим мы в Крыму.

И потому мешал скотинам,

Всего лишь только потому.

Печальная такая повесть,

Где торжествует вороньё.

Жила на Украине совесть,

Но расстреляли вот её.

Мурчание кота

Прогорел день еле-еле

Словно в пламени свечи.

Вот бы жил я как Емеля

И лежал бы на печи.

Мне и большего не надо,

Я от большего устал.

И покой мне как награда,

Тишина, как капитал.

Годы лучшие отпели,

И друзья теперь врачи.

Догораю еле-еле

Словно в пламени свечи.

Мне на радость кот мурлычет,

Будто песенку поёт.

Каждый день из жизни вычет

Или в счёт наоборот.

И дремлю, как в колыбели,

Продолжай же кот – мурчи.

Представляю – я Емеля,

Что улёгся на печи.

Доброе утро! Доброго дня!

Доброе утро! Доброго дня!

Улыбается в небе рожица.

И пусть всё сложится у меня,

Всё как надо сегодня сложится.

Да просить-то, совсем не привык,

Но немного прошу, а мало,

Чтобы рельсы, как летом встык

И не сильно бы так кидало.

Не бояться – сойти под откос,

Не пустить под откос кого-то.

Чтоб на день отпустил невроз

И удачное было фото.

На котором, с улыбкою я,

Настоящей, а не актёра.

Быть счастливым хватит и дня,

И на жизнь на всю разговора.

День прошу у тебя, не года,

И сегодня пройдёт не уныло.

Мне запомнится он навсегда,

Счастье в жизни, да всё-таки было.