Кто прав

Вокруг меня глубокий ров

Создал преграду.

Я наживал себе врагов

Сказав лишь правду.

Но я продолжу говорить

Пусть ров глубеет.

Все говорят – похоже,  жить

Он не умеет.

Я как умеют, так живу,

Греблю, стараюсь.

К тому прокопанному рву

Не приближаюсь.

Я говорил опять вчера

Всё правдой в лоб им…

Умрём – закончится игра,

Кто прав посмотрим.

Стакан

На днях в глубинах ресторана,

Открытье сделал (под цыган),

Что жизнь полна и многогранна,

Как водки налитый стакан.

Лужа

Обман не вечен внешности красы,

Изнанка вылезет наружу.

Как капельки алмазные росы

Стекая, образуют лужу.

Жили-были

Ну, вот пора и на покой,

Всего немного накопили.

Одна лишь радость, был с тобой,

Но жаль недолго жили-были.

Я помашу тебе рукой,

И постепенно скрою в были.

Одна лишь радость, был с тобой,

Но жаль недолго жили-были.

Дорога выгнулась дугой,

Несусь по ней, как лошадь в мыле.

Одна лишь радость, был с тобой,

Но жаль недолго жили-были.

Мне каждый день с тобой в запой,

Что обжигает словно чили.

Но жаль, что мало был с тобой,

И так недолго жили-были.

Наш день – Первое апреля

Живём всегда как в цирке не в театре,

А значит, и серьезных нету дел.

Такого наворотим в Клеопатре,

Что Станиславский точно б поседел.

Все сказочны, как наш герой Емеля,

У нас и вверх порой течёт река.

Мы начинаем первого апреля

И целый год валяем дурака.

Но всё ж достойны и пера Шекспира,

Такой у нас замысловатый путь.

На дурачка захватим хоть полмира,

И можем просто так его вернуть.

Кто-то там

Кто-то там сидит – жмёт кнопки пульта,

Для него возможно лишь игра.

Понажал за год мне два инсульта,

Понимаю, значит мне пора.

Это же намек мне – напрямую,

Сказано, чего там тормозишь.

Я хотел бы рану ножевую,

Но осталось вешаться мне лишь.

Мой город

Саратов и Уральск – погода та же,

Чего бы ждать – одна же параллель.

И тот и тот сейчас многоэтажен,

Однако же второй мне колыбель.

Я в сорок из неё ушёл скитаться,

И словно бы в душе оборвалось.

Хочу назад, когда мне восемнадцать.

Хочу туда, где мне всегда спалось.

Сейчас я, как ребенок, лишь у мамы,

Сплю – словно бы на корточки присев.

И линия моей кардиограммы,

Спокойная, как родины рельеф.

Прости меня, за мой уход мой город.

Осталось мне вину всё ворошить.

Я постарел, ты будешь вечно молод.

И я умру, тебе же вечно жить.

Ушедшим друзьям

Друзья уходят без возврата

Туда, где, кажется покой.

А я…. больничная палата,

Лежу, совсем уж никакой.

Но до друзей мне не добраться,

Смерть отстаёт на целый шаг.

А жизнь с упорством сталинградца,

Ещё мой защищает флаг.

Поставил подписи в оферте –

Туда, где ждут меня друзья.

Болтаюсь где-то возле смерти,

Но ей пока не до меня.

Романтики

Что думаю, сказать мог принародно,

Отстаивал своё довольно рьяно,

Но это всё сейчас совсем не модно,

В героях Ришелье, не Д’Артаньяны.

Сейчас важней всегда цена вопроса,

Пусть даже строим мы ковчег, что Ноев.

Атоса, Арамиса и Портоса

Давно уже убрали из героев.

За просто так не дарятся подвески,

Чтоб честь спасти прекрасной королевы.

Не в моде и сейчас, кто слишком резки.

Романтики, романтики, да где вы?!

Прогнозы и приметы

А прогнозы очень хрупки,

Ты приметы друг учи –

Стану вот короче юбки,

Скоро прилетят грачи.

Маркетинг

Маркетинг подчинил себе умы,

Природы вот пример – довольно ярок.

Мы прожили три месяца зимы,

Четвертый от неё нам дан в подарок.

Грачи прилетели

Март, но вовсю метут метели,

Дороги все занесены.

Грачи и те вон охренели

От этих вывертов весны.

Плюсы возраста

Уже зовут порою – старче,

Но мне на это наплевать.

Ведь с каждым годом, торт мой ярче

И тяжелее задувать.

Псы

Стихотворение валялось в архиве несколько месяцев незаконченным. Надоело, решил, как есть, так и опубликовать.

У смерти нет боли, но боль есть у жизни,

Печаль за пределом совсем невидна.

Болеем всегда о родных, об Отчизне,

Умрем, так все боли сотлею до дна.

И там всё равно – будет царь, император,

Может, не будет вообще никого.

Об этом не скажут тебе в альма-матер,

Туда мы приходим учить ремесло.

А жизни и смерти мы учимся сами,

Уроки идут каждый день каждый час.

Вот если представить, родились все псами,

Мы всех бы любили, любили все нас.

Виноградная улитка

Во Франции её готовят в раковине в растительном масле, приправленном петрушкой. Считается, что вкус её превосходит вкус других съедобных улиток. За спокойствие нужно платить.

Ползут улитки по листу,

Ползут улитки.

Ни сном, ни духом про тщету

И про ошибки.

Они в незнании своём

Счастливы даже.

Они не в курсе про «убьём»,

Да и про кражи.

У них не жизнь, сплошная тишь –

Пример нирваны.

И забесплатно ждут: Париж

И рестораны.

Смерть, любовь и нищета

Про что я не начну писать,

Всегда выходит всё о том же:

Про смерть, любовь, ну и про бомжа.

Не веришь, пролистай тетрадь.

Такой вот треугольник тем

И я внутри пересеченья.

Вот слышал, пишут про растенья,

Свербит вопрос: Оно зачем?

Мне недоступна пестрота

И многих тем многоголосье.

Пытался написать про осень…

Вновь смерть, любовь и нищета.

Несносный характер

Неровен, как российская дорога

Характер мой.

Его ты потерпи ещё немного,

Как снег весной.

Всё лучшее во мне расковыряли,

Сошла эмаль.

Ну, слава Богу, что не расстреляли,

А может жаль.

Теперь небезопасен и в палате

С рукой к трубе.

Испортили другие – в результате

Терпеть тебе.

Со мною путешествие не очень,

Трясёт авто.

Вон зелено немного у обочин,

Хотя бы что.

Небесный плачь

Молния режет тучи,

Дождь ливанул из брюх.

В этой погоде сучьей,

Как-то мельчает дух.

Стуки дождя похожи

На барабанную дробь.

Вот эшафот и рожи,

В коих не видно скорбь.

Светится любопытство,

Как себя поведёт?

Всё-таки иезуитство

Ржою проела народ.

Жаждут таких вот зрелищ,

Всё отдадут за билет.

Ты в состраданье веришь?

Я так давно уже нет.

Мне не понять их вкуса,

Видно не то с головой…

Даже на казнь Иисуса,

Будут валить толпой.

Станут кричать – скорее,

Время грядёт сиест.

Руки прибьют на рее,

Сами вкопают крест.

Только с небесной кручи

Слышится, плач старух.

Молния режет тучи,

Капают слёзы из брюх.

Пьяный ангел или…

Но Ангел мой, похоже, пьян –

Вот проводник.

То заведёт меня в бурьян,

Затем в тупик.

Ну ладно пьяным только был

По выходным.

Среди недели бы водил,

Путём иным.

Но не тверёзый, что двукрыл,

Недели средь.

Вот я бы так безбожно пил,

Мог помереть.

Прошу его – ты тормозни,

Но он упёрт….

Засомневался – ангел ли?

Скорее чёрт!

Кто жил

По жизни мы многие рвёмся из жил,

Несёмся, как лошади в мыле.

Господь покарает всех тех, кто грешил

И тех, кто совсем не грешили.

Для всех приготовлен заранее суд,

Любому причина найдётся.

У зала судебного каждого ждут.

Кто жил, то всегда ошибётся.

Заботы

Как волна за волною заботы

Затевают со мною игру,

Если я доживу до субботы

К понедельнику точно умру.

«Я устал себя мучить без цели»

И уход свой приму, не дрожа.

Говорят где-то там параллели,

Смерть меж ними всего лишь межа.

Полагаю, с ушедшими встречусь

И кто позже придёт, подожду.

Между этим и тем вечно мечусь,

Из беды попадая в беду.

Утро. Пятница. И до работы

Я теку, как по трубам вода.

Мне бы только дожить до субботы,

Понедельник не важен тогда.

Выбор подарка

чуток передал ходячее выражение

Я мозг сломал подарок выбирая,

В бирюльках дамских не специалист.

Спросил, что подарить тебе родная?

Молчит, сопит и… пишет третий лист.

За три копейки

За  три копейки газировка

И без сиропа за одну.

В три года лишь одна обновка,

Девчачья кофта – пацану.

А впрочем, у друзей не лучше,

Колготы тоже без полов.

Универсальные – не жмут же,

Но каждый в них, как граф Орлов.

Глядишь на нас, так все бандиты,

Тут даже мафии пролёт.

Пока тонки, не басовиты,

Но хрип со временем придёт.

И прошлое мне душу гложет,

Где так я молод, так я слаб.

Но вот уже полвека прожит,

Как Магадан, вагон, этап.

Воспоминанья дальше множу

И вот всплывает, Боже мой…

Кривлю мальчишескую рожу,

От крика – Сашенька, домой.

Предпраздничное

Всю жизнь мы как в судебном зале,

Стоим в наручниках тугих.

Вам чтоб мужчины не сказали,

Используете против них.

Вы от рожденья прокуроры,

К тому же судьи заодно.

И на решенья очень скоры,

Заранее всё решено.

Кругом мы вечно виноваты,

И нам не избежать тюрьмы.

Из всех заслуг одно – солдаты,

Но вы красивее, чем мы.

Всегда проигрываем в споре,

О чём бы ни был этот спор

И как в расстрельном коридоре,

Стоим и ждём ваш приговор.

В различье есть ещё детали –

Умом казалось короли.

Но мысли ваши бы читали,

Понять их точно б не смогли.

Ну а теперь же без подвоха,

Мы скажем просто без прикрас,

Что в курсе – вам без нас так плохо,

И также плохо нам без вас.

Шкодь

Сияет март, как новобрачный

И первый дождик, что слеза.

Лежит сугроб – уже невзрачный,

Скукожился за полчаса.

Стекает с горки вниз ручьями,

Его дряхлеющая плоть.

И станет лужей в первой яме,

Глубины будет мерить шкодь.

Набрав в сапог холодной мути,

Бродить продолжит по весне.

Завидую ему до жути,

Жаль не по возрасту то мне.

Нет

Я никогда не поддамся обману,

Не буду бросаться туда-сюда.

Как не старайся, но хуже не стану,

А лучше совсем уже некуда.

Фальстарт весны

А за окном опять ненастно,

Стоит уже неделю хмарь.

Такое чувство – слишком часто,

Я отрываю календарь – 

Вторая половина марта

на нём, 

а на дворе зима.

Весной пропущен выстрел старта,

Иль стартанула, но хрома.

Кто виноват, она ли, я ли,

Теперь уже не разберёшь.

Зима стоит на пьедестале,

Откуда фиг её собьёшь.

Ведь, правда

очень старый стих, можно сказать детский, я и не помню его, напоминанием послужил отзыв на данное произведение поэтессы Людмилы Бердыгужиной. Раз напомнили, думаю нужно опубликовать.

Ведь, правда, в жизни грех бояться,

Пусть даже над собой, смеяться.

И чем смеешься веселей,

Ты над собой, тем ты — сильней.

Не страшно даже, уж поверьте,

Смеяться, над самою смертью.

Конечно, в мире бренном этом

Есть вещи те, что под запретом

Над ними, нам смеяться грех.

Они не повод для утех.

Над остальным, нам что бояться;

Над остальным, грех не смеяться.

А ты моя

А ты моя, моя всегда,

А я же твой, всегда я твой.

Слова – они всегда вода,

Нам делать нечего с водой.

Ты просто ужин приготовь,

Все вкусы знаешь ты мои.

Нет лучше песни – про любовь,

Где нет ни слова о любви.

В той песне много значит взгляд

И чуть приподнятая бровь.

Кто о любви не говорят,

Те знаю много про любовь.