Гололёд

На беспринципность в мире мода,

Где совесть задом наперёд.

Боюсь я больше гололёда,

Людей, что скользкие, как лёд.

Всё вроде делают без злости,

Обычный повседневный труд.

Пусть гололёд ломаем кости,

Но люди душу в клочья рвут.

Бегство

А детство пахнет молоком

И свежим хлебом,

Что был обкусанный кругом,

Покупке следом.

И взрослость тоже пахнет, но

Чуть гуще где-то.

В нём перемешаны: вино,

Любовь и лето.

А запах старости, он так

Уже обильный.

И как заброшенный чердак,

Густой могильный.

Кому-то покажусь нелеп,

От смерти бегством.

Я покупаю свежий хлеб,

Чтоб пахло детством.

Двое

моему сослуживцу Николаю, ныне Микола, сейчас в добровольческом батальоне.

Не баланда тюремная к дружбе вела,

Для меня стал не меньше и брата.

Помню, как у берёзы стояли ствола,

Два (для фотки) советских солдата.

Фотка очень мутна. Кто снимал вашу мать,

Да на ней чуть видна даже дата,

Но не важно, что лиц никому не узнать,

Там стеной два советских солдата.

Дело было давно и, похоже, теперь,

Память как анекдот бородата.

Ты считаешь, я бурый неласковый зверь,

Позабывши про друга солдата.

Только память моя не ушла никуда,

Мозг на месте, а твой стал как вата.

Ты забыл, как клялись мы дружить навсегда,

Два советских обычных солдата.

Я терпел, но бывают пределы всему,

Всё доходит до точки когда-то.

Так сложилась судьба – ты солдат ВСУ,

Но я помню другого солдата.

Ты считаешь наверно я краски гущу,

Добровольцем ты стал из запаса.

Одного я тебе никогда не прощу,

Что детей убиваешь Донбасса.

Порфирий

Забраться в глушь, где средь берёз

никто не хаживал веками.

Где травостой столетья рос

и любовался облаками.

Ромашки, лютики, цветы –

чьих и не ведаю названий.

Что как мазки средь бересты,

иль звезды в ткани мирозданий.

И лёгкой дрожи не унять,

прохлада – это не печаль же.

Поёжиться, чуть постоять

и вновь идти, всё дальше, дальше.

Поляна, дуб – он всем отец,

он здесь растёт уже три века…

И как приятно, наконец,

за день не встретить человека.

Как мало, мало всё же мест

таких глухих осталось в мире…

За дубом холмик, вкопан крест

и надпись «Божий раб Порфирий».

***

В данной подборке "Номинации" мои стихи, которые были представлены на голосование при выдвижении меня на премию «Народный поэт» в отборочном цикле в ноябре 2016 года (можете просто найти в колонке справа название "Номинация" и щелкнуть по ней). Я занял 13 место из 49 кандидатов. Для прохождения в следующий тур было необходимо войти в первую тройку. Но думаю мой результат по Сеньке. Уже само по себе выдвижение это достижение.

Не молись за меня

Не молись за меня, в том не вижу я смысла,

Если я заслужу, бог поможет и так.

Жизнь качками идёт, например коромысла –

Рюмкой водки с утра, что глотком натощак:

Как сегодня пойдёт? – Теплотою по венам

Или горло сожжёт – удовольствия ноль.

Мне подставят плечо или смачно коленом,

Так дадут, позабуду и почты пароль.

Не молись за меня, уверяю не надо,

У меня вон в загашнике целый пятак.

На него не купить яблок райского сада,

Если я заслужу, бог мне даст их и так.

Я ещё не дошёл, что б просить подаянье

И надеюсь, на то – не придётся просить.

Тело – это всего, для души одеянье,

Ну а мне и лохмотья не стыдно носить.

Не молись за меня, я мой друг безрассуден,

И порой не туда я печатаю шаг.

Просто прямо ходить – это серия буден,

Если я заслужу, бог поправит и так.

Тайна

Не тайна лишь для единиц,

Не в курсе и Джеймс Бонд,

Что у России нет границ,

Есть только горизонт.

Клерки

За витринами клерки –

Беззаботны почти.

Я как чёрт в табакерке

С девяти до шести.

Вы с утра всё про ланчи,

Про детей и бабусь.

Я как тот из Ламанчи,

Вечно с чем-то борюсь.

Не похожи ни граммом,

Даже смерть когда съест…

Вам на памятник мрамор,

Мне некрашеный крест.

Архара

На фото я в период прохождения срочной службы. Амурская область п.г.т. Архара

Непонятно с чего я, что-то вспомнил вчера,

небо то голубое в п.г.т. Архара.

Средь таёжного моря, сопки как острова,

пол блестит в коридоре, все шагаю на два.

Это просто казарма и военная часть.

Здесь особая карма, не соврать, не украсть.

В этом крае таёжном потихоньку мужал,

Становился надёжным, как дамасский кинжал.

Вспоминаю стихию – мост, что сорван со свай.

Хочешь знать про Россию, так в тайге побывай.

Пехота или атака в полный рост

Назначен в генералы кто-то,

Вот только мы отнюдь не знать.

Предназначение – пехота,

А значит первым умирать.

Сегодня нужно за Россию,

Такую смерть почтём за честь.

Сто грамм дадут – анестезию,

Чем там закончится Бог весть.

Об этом снимут сериалы,

Как в полный рост в атаку шли…

Получат звёзды генералы,

А мы лишь горсточки земли.

Но эти горсти всех дороже,

Пусть и под ними мы гниём.

Мальчишки будут млеть от дрожи,

Глядя, как в полный рост идём.

Маржа

Время нам просто так ничего не дарит,

Не привыкло давать даром без маржи.

Время учит нас жить и за это старит,

А седины и есть наши платежи.

Скажи…

Союзное всё отгремело

И веры пришло торжество.

Хорошее кажется дело,

Но кажется только всего.

Теперь не мечтают о звёздах,

Земные в почёте мечты.

И чистый не ценится воздух,

Все едут в Москву из Читы.

Надеялись, счастливы будем,

Ты видишь с небес высоты,

Что жить тяжелей стало людям,

Но стали жирнее скоты.

Мыслишка одна меня колет,

В греховный вгоняя искус.

Скажи, может правду глаголют,

Что был коммунистом Иисус.

Жизнь на Марсе

Ночь. Три ноль-ноль. Не засыпаю,

Сон, как ни просишь, не идёт.

Периодически считаю:

Овец, козлов и прочий скот.

А завтра нужно на работу

Придти, как свежий огурец.

И там пахать, пахать до поту…

Когда ж засну я, наконец!

Хоть забивай в глухую ставни,

Не спится мне, что в гроб ложись.

А вот казалось нафига мне,

Всё думать – есть на Марсе жизнь?

Дом, река, кошка, пёс

Нужно всего-то и малость:

Домик и берег реки.

Солнца вечернего алость,

Лес в двух шагах напрямки

И без запора калитка,

Пёс всем дающий пройти,

Рыжая кошка бандитка,

Куры, не больше пяти.

Птиц мне играла б эстрада,

Я любовался рекой.

И ухмылялся – ну надо,

Есть же на свете покой.

Словно бы вышел из боя,

Вырван из города пут,

Как облака над рекою,

Прошлого тени плывут.

На середине упали,

Рухнули словно без сил.

Мякнула кошка вначале,

Следом и пёс заскулил.

До десяти

Я не привык считать до десяти,

Чтоб не болтнуть чего-нибудь такого…

Мне кажется обдуманное слово,

Способно только ложью обрасти.

После третьей

Настанет день

и третей всё же быть,

Без воин не бывает у двуногих.

Поможет им всё это пережить

укрытия,

но хватит для немногих.

Кто в щели те забился, тот и жив,

Но будут помешательства на грани.

И прошлое сойдёт в легенды, миф,

А книги будут сожраны кострами.

Но время подойдёт покинуть кров,

Где больше пребывать невыносимо.

Поднимутся на свет из бункеров,

Кто пережили атомную зиму.

И всё пойдёт сначала с этих пор,

И отшибая пальцы, кроя матом,

Вновь изготовят каменный топор,

Затем из бронзы…

стали …

снова атом...

Зря

Годы растрачены зря,

Так и остался вначале.

Ждал всё приход корабля,

Стоя на ЖэДэ вокзале.

Два стимула

Есть сила, что стоять нам не даёт,

Зависит от того – инертен; пылок.

Два стимула движения вперёд:

Пинок под зад, дыхание в затылок.

Валерьяна

Вновь провалился куда-то

Это как пьяный в кровать.

Даже три слова без мата,

Я не способен сказать.

Словно последние нервы,

Были потеряны в миг.

Мне из колоды туз червы

Видится дамою пик.

И от всего косоротит,

Плавлюсь, как в пламени воск.

Сердце, как в двери колотит.

В мой затуманенный мозг.

В спешке глотнув валерьяну

Еле плетусь я домой.

Там словно Феникс воспряну,

Кончился день трудовой.

Прапаэта

Подражание Елене Лерак. ПРАПАЕТЕССУ

Лежит бельё замочено с утра.

Да не сегодня, а, поди, с неделю.

Но некогда стирать-то, в самом деле.

Ищу я рифму к слову "мишура".

….

Неделю как немыт автомобиль,

Весь кузов, как в военной маскировке,

Не до капота тут и полировки,

Ищу, как заведённый, рифму к «штиль».

И далее – остряк… напряг… коньяк

Поэзия, не лёгкое то дело,

Жена вот словно ворон налетела –

Розетку всё не сделаю никак.

Ремонту год… ты скот… вот-вот… развод…

Меня зовут… разут… ведут… в райсуд

Не ведает не пишущий народ

Поэзия такой тяжёлый труд.

Поэтов завсегда разводы ждут,

А поэтесс совсем наоборот.

Бродяга

Пройти по жизни как бродяга,

Без цели и душевных мук.

Тогда мне ветер был бы друг,

Не знал бы горя и напряга.

Всё также с солнышком вставал,

На день искал бы пропитанье,

И завершались все страданья,

Когда я рюмку выпивал.

На все хватало б пятачок,

Что люди добрые подали…

Он так, прибавка в капитале,

Главнее мусорный бачок.

В его бездонном содержимом,

Мне видно, как и кто живёт.

Кому-то жизнь скорее мёд,

Кому, как с лагерным режимом.

А у меня ни то, ни сё,

Примерно где-то в середине.

Небрит и пальцы в никотине….

Но было б пофиг это всё.

Плюс

Кресты на кладбище, как плюсы,

Что расставляет смерть.

Здесь через раз герои, трусы,

Все могут умереть.

И нас она не различает,

От этого и злюсь.

Она заслуг не замечает,

Всем ставит просто плюс.

Кирпич

А с крыши пал кирпич –

В меня возможно метил.

Для кирпичей мы дичь,

Убит, коль не заметил.

А я же просто шёл,

Ни грамм не увернулся.

Он рядышком прошёл,

В асфальт ребром воткнулся.

Не перетёрлась нить,

Свезло необычайно.

Я продолжаю жить,

Но кажется случайно.

В разведке

Обратно даже дальше чем туда,

Домой короче только на гражданке.

И светится ракета, как звезда,

Мы в поле имитируем останки.

Все тех, кто днём на поле том полёг,

Их много тут, покуда не убрали.

Кто мог вернуться, но, увы, не смог,

А на войне отнюдь не до морали.

И нет страшней нейтральной полосы,

На ней же большинство и умирали.

С колючки сняты баночки-весы,

К своим спешим быстрее, чем на ралли.

В разведке осуждаем даже чих

Когда и умирающий не охнет.

Быстрей, быстрей добраться до своих,

В окопе гимнастёрка хоть просохнет.

Потеря

Рубаху отдавать не жались,

Деньгой не запасались впрок.

На дураков не обижались,

Но и не строили дорог.

Наставив у иконы свечи,

Просили: Господи прости.

И собираясь в путь далече,

Садились дух перевести.

Глубокомысленно молчали,

Смотря на журавлиный клин.

Так было всё у нас в начале,

Куда же делось это блин.

Остались только недороги,

А вместе с ними дураки.

Неужто отвернулись боги,

Зря светят свечек огоньки?

Все будем

Но в жизни не бывало никогда,

Путей чтобы безгрешно проходимых.

Как день настанет Страшного Суда,

Все на скамье мы будем подсудимых.

Считается, судья суров и строг

И чувства милосердия не знает.

И всем он, без разбору, влепит срок….

Я думаю, кого-то оправдает.

Скотина

Плетёшься с работы, мысль в темечко – дынц,

Стараясь собой укокошить.

Тебе, намекая – совсем ты не принц

И даже не белая лошадь.

Сначала подумаешь, что говорит!

В пути попадётся витрина.

В неё ты заглянешь, рассмотришь свой вид –

Ни лошадь, ни принц, а скотина.

Характер жизни

В одном из комментариев, читатель привёл мне в пример, в качестве отзыва и ответа на мой вопрос, моё же произведение. Поискал, этого стиха нет на блоге. Он просто из очень ранних, из моего творческого детства можно сказать. Привожу текст ниже.

Всё в жизни так неоднозначно,

Где зло похоже на добро.

Порой глядишь, получишь смачно

Удар под самое ребро.

Ударит тот, кому ты веришь

И от того оно больней.

Тот, для кого соломку стелешь

И зачисляешь в круг друзей.

Ты возмущаешься и «пенишь»,

Да брось – всё это ерунда.

Характер жизни не изменишь,

Сюрпризы ждут тебя всегда.