Белокаменная Русь

Я, как уже не раз писал, атеист, хотя крещён по старому обряду (кто нас в младенчестве спрашивает).  Мои бабушка и дедушка по линии отца Уральские (Яицкие) казаки, а они в подавляющем своём большинстве – старообрядцы (староверы). Как ни странно, но это крещение (по старому обряду) однажды мне пригодилось. Причём необычно, что при работе в уголовном розыске. Я работал в группе «квартирных краж», то есть в группе по раскрытию квартирных краж. И вот однажды, при краже была похищена, в том числе и икона. Достаточно хороший ориентир для розыска, если бы ни одно но…  Потерпевший давал её описание так, что нам – операм мало что говорило. Описание в нашем понимании подходило для любой иконы.  Ну мы же умные, пошли по церквам с названием иконы. Оказалось, что эта икона старообрядческая, то есть очень древняя. Для тех. кто не в курсе старообрядцы, эта то направление христианство, в которое и была крещена Русь, затем появились те, кто в настоящее время правят церковь. в России.  Нам посоветовали идти в старообрядческие молельные дома и там искать, что-то похожее на похищенное, что бы составить описание. Поскольку, в группе, кроме меня старообрядцев не было – свалили всё на меня. Пришлось пару дней не курить, неделю не бриться и то и то у старообрядцев не принято и идти. Борода, конечно не отросла, но хоть так. Как ни странно, приняли меня (мои дедушка и бабушка содержали молебленный дом, типа церкви для старообрядцев) и их видать помнили. Поговорил я с батюшкой, меня удивил аскетизм, чёрная ряса и подпоясан верёвкой. Мы с ним ещё попытались по книгам узнать, какое церковное имя у меня (так не разобрались, он предложил мне самому прочитать какую-то книгу, где это написано, я ни чего там не смог прочесть. поскольку на старославянском написано). Он посетовал, что нынешней старообрядцы – молодёжь – уже не те. Но икону. близкую по виду к похищенной показал, я сделал её описание. Поразило меня в нашей встрече. подчёркнутый аскетизм – служение Богу не терпит суеты. Честно говоря по давности лет не помню раскрыли мы ту кражу или нет, но не суть важно. Это просто преддверие стиха.

Ты себе не представляешь

Даже спрашивать боюсь,

Где ты ныне пребываешь,

Белокаменная Русь?

Поменяла цвет на красный,

Оказался – это рок,

И в толпе, той чёрно-рясной,

Народился лжепророк.

Подпоясавшись верёвкой,

Те, кто истинною жил.

Пропадали за Рублёвкой,

А без них и Кремль загнил.

Унесли тебя с иконой,

Где не золотом оклад.

Не загаженной Мамоной,

Закопчённой от лампад.

Сколько в облике усталом,

Безнадежности, тоски.

И живёшь ты за Уралом,

Так далёко от Москвы?

А в Москве, теперь резвятца,

В храмах, строенных лжецом.

А с тобой старообрядцы,

Словно курица с яйцом.

Квартира

Все правильные в комнате своей,

До зеркала всю мебель полируют.

А я тону в пыли уж много дней.

Мне главное, что из окна не дует.

Открыты в доме двери для любых,

И правильных и беспробудных пьяниц,

Но главное не больше пятерых,

Квартира небольшая – я спартанец.

Есть только то, на что я накопил,

Что смог приобрести я на зарплату.

Не то чтоб я по жизни много пил,

Всё тратился, не поклоняясь злату.

Так сложится, когда совсем умру,

Немного останется наследство:

Квартира, что размером с конуру,

На карточке кое-какие средства.

Доход с наследства очень невелик,

Достанется кому-то – я надеюсь.

И кстати ногти на руках постриг,

Пред смертью обязательно побреюсь.

На похороны минимум расход,

А что побрит, подстриженные ногти.

Я умереть готов всё время. Вот

Вы хоть сейчас поминки мне готовьте.

Просто

Слышу, шепчет в поле рожь,

Гусиной кожей.

На заклание пойдешь

Ты Агнец божий.

Так тебя и не поймут,

Но повторилось.

Ты живешь среди Иуд,

Так вот сложилось.

Только не дано воскресть,

Смерть преодолеть.

И на крест придется влезть,

Честно умереть.

А Христу было проще,

Был не смертен он.

Твои святее мощи,

Всех его икон.

Ты с упрямством зануды,

Соблюдаешь честь.

Вокруг тебя Иуды,

Их числа не счесть.

Михаил-Анищенко

«Кто я? Что я?». Михаил Анищенко-Шелехметский

Небу ль ясному внимаю,

Ветры ль буйные бужу,

Что за жизнь? Не понимаю.

Что за путь? Не разгляжу.

Посреди земного вздора

Поздно азбуку учить.

Я и танца от танцора

Не умею отличить.

Ах вы ягоды-цветочки,

Непонятный жребий мой…

Умирая в одиночке,

Я заведую тюрьмой.

Нет его, что ожидать иного,

Девственность не тронута листа.

Умер он и не родится Слово –

Давит тишиною пустота.

Подождав, и мы заговорили,

Но не те слова рождает рот.

Без него мы столько насорили,

Столько… что и Бог не соберёт.

С каждым днём я говорю всё тише,

Глупость всё сильней осознаю.

И читаю я стихи у Миши,

Словно по-над вечностью стою.

Никого

Как я тебя люблю Б.Б., но...

О, как боюсь я высотЫ,

Совсем не люблю высОты.

За то и люблю я,  что ты,

Не сводишь со мною счёты.

И в курсе – не твой я герой

И враг согласись не твой я.

Всего-то игра – не бойня,

Хотя, так похоже на бой.

Люблю я тебя, но всё же,

Мне сложно – не быть одному.

И грех расставанья возьму,

За то получу по роже.

Хлещи же меня, что есть сил,

Подставлю щеку вторую.

Но знай, что тебя люблю я –

Но Бог разлюбить попросил.

И голос – его Самого,

Щепал мне в июльский вечер:

Тебе осчастливить нечем,

Её, и другой… никого.

Досталось одиночество

Ты просто родился такой.

Забудь о своей дорогой,

Забудь имя и отчество.

Первозданность вот чем манят горы

Первозданность – вот чем манят горы

Тут внизу, давно уже не так

Лишь одни пустые разговоры

Вперемешку с лаем злых собак

Здесь средь ледников, лугов альпийских

И цветов невзрачного ковра

Нет тебе далёких или близких,

Не достанет общества игра

Первозданность – вот чем манят горы

Тут внизу, давно уже не так

Не ведутся на вершинах споры

Тут на склонах просто не до драк

Суеты природа здесь не знает

И в чести спокойный разговор

Если кто поспорить пожелает

То лавиной разрешиться спор

Первозданность – вот чем манят горы

Тут внизу, давно уже не так,

Что ни скажешь, только лишь укоры

Не поймёшь – не понят иль дурак?

Чужие цыплята

Когда в пути моя арба,

Уже прошла почти две трети.

Я понял, такова судьба,

Любить чужие будут дети.

Понятен укоризны взгляд,

Что мне порою в спину бросят.

Легко чужих считать цыплят.

Когда твоя пустынна осень.

Мне все их шалости – вода,

Им не читаю назиданья,

Для них ищу я оправданье,

На случай страшного суда.

Путь на работу

С утра – расставшись впопыхах со сном,

В себя в пути приходишь понемногу.

При этом ты мечтаешь об одном

Неплохо перепутать бы дорогу.

Постылый офис, впрочем, как у всех,

И как у всех занудливый начальник.

Ждёт, чтоб тебя разделать под орех,

За то, что как придёшь ты включишь чайник.

На завтрак утром времени-то нет,

Ну а нашлось бы, вряд ли бы и елось.

Вот лестница, знакомый парапет,

Пришёл туда, куда так не хотелось.

Как ни старайся мимо не пройти,

Но выходом мне видится порою.

Не ждать ошибки в выборе пути,

Оставшись на площадке с детворою.

Витрина

По возрасту давно я горблю спину,

Но силы есть под-ручку поддержать.

Тогда я лет пятнадцать точно скину,

И километр навстречу пробежать.

Но повода пока к тому невидно,

Меж нами сутки полные в купе.

И выгляжу на внешность неликвидно,

И чужеродным в радостной толпе.

А дата встречи тянет всё резину

И время расставания рубя,

Так хочется мне разнести витрину,

В ней дама…. так похожа на тебя.

Вы жалеть меня бросьте

Вы жалеть меня бросьте,

Что живу, как сгорая.

Мне кресты на погосте,

Так окраины рая.

А сгорю я, и что же,

Мне уход, как награда.

На земле-то похоже,

Только копия ада.

Шея

В жизни он добился крайне мало,

Обошёлся без великих дел.

Потому-что так ему мешала

Шея, на которой он сидел.

на туже тему смотри здесь

Цирк

Мы не в театре, похоже, в цирке,

Канули Шекспира времена.

Лепятся на фабриках просвирки,

На иконах ставится цена.

Вводятся запреты на душевность

И до секса сведена любовь.

И добро ложится в соразмерность,

Получил, и отплатить готовь.

И в искусстве сплошь антрепренёры,

Те, что ничего не создают.

Авторы низводятся в партнёры,

Где гигантом станет лилипут.

Круглые арены, вместо сцены

И актёра заменил факир.

Чем обман сильней, дороже цены…

Боже, как же счастлив был Шекспир.

Неизвестные

Как женился, стал виновным и теперь терпи не ной,

И проигрывай дуэли все словесные.

Существует много способов командовать женой,

Правда, все они мужчинам неизвестные.

Стимул Веры

Верою прониклись школяра.

От Иисуса и до Харе Рамы

На носу экзаменов пора,

Вот они и потянулась в храмы.

Пятая графа

«Красные. Белые. Дети России...» Чепурных Евгений Петрович

…Помолчим, брат мой, брат.

Догадаться - не труд:

Русский узел никто не разрубит.

Те, кто любит,

Те первые нас и убьют,

А потом уже те, кто не любит.

Городами кружила столица страны,

От Киева.... до Санкт-Петербурга.

Успокоилась лишь у Кремлевской стены,

Отдыхает с тех пор Сивка-бурка.

Красных нет, белых нет, только клубов шарфы,

Но они не сродни партбилету.

Но осталось проклятие пятой графы,

Пусть давно её в паспорте нету.

Как ужасно смотреть, что когда мы вдвоём.

То друг другу кричим кто чумазей,

Убиваем и сами в боях этих мрём,

За свободу от родственных связей.

Четвёртая цель

Во-первых, чтобы в жизни не соврать,

Пусть буду многократно, сам обманут.

Иначе для чего тогда тетрадь,

Стихи, в которой чистыми не станут.

Быть добрым – это точно, во-вторых,

За это, безусловно, будут помнить.

Когда уйду в мир мёртвых от живых,

Чтобы собою грешников пополнить.

А в-третьих, напрочь выдавить раба,

Другим не видно, но на дне осталось.

Нет, не спускать подальше в погреба,

Пусть даже и оставшуюся малость.

В-четвертых, что естественно любить,

Бездумно, без условий, беззаветно.

А в-пятых быть убитым, не убить,

И умереть не сам, не трафаретно.

Задачи все расставил я свои,

И разработав взятие цитаделей

Я начал почему-то всё с любви,

С любви к тебе Бэ.Бэ., с четвёртой цели.

И возразить тому, кто мог посметь,

То голос его слышу ели-ели.

Да просто слишком близко бродит смерть

И силы все бросаю главной цели.

Любимой не способен я соврать,

И для неё всегда я буду добрым,

Но перед ней не буду пресмыкать,

Пусть даже и представится мне коброй.

И пятое – не подниму руки.

Я на неё – что значит смерть мужчине.

Поставлю здесь я точку у строки,

Всё сказано – по этой вот причине.

Операция

Как скотина пьян, смотри я –

Хуже, разве что в гробу.

Алкоголь – анестезия,

Оперирую судьбу.

Поколение 60-х

Из поколенья, что просрали,

Страну с названьем СССР,

Отцы и деды умирали,

В войне не зная полумер.

Мы оказались чистоплюи,

Что, не поняв идей и вер.

Глотали белые пилюли,

Нам приготовленных химер.

Красиво, только вот детали,

В них говорится обо всём.

Отцы и деды умирали,

А мы – нас, чёрт возьми, живём.

Но кто уже не знаем сами –

Чужие, ближе нам родных.

Сидим на кухне вечерами

И распиваем на троих.

Сосед

С чего опять?

– Вопросами не мучай,

Сосед всегда ответит на арго.

Попросит сто и сверх – на всякий случай,

А случай ежедневно у него.

Он пьёт запойно, так сказать искусно

И понимаю, пьет он неспроста.

Я тоже пью, когда совсем мне грустно,

Но не беру на грудь я больше ста.

(А он берет за раз по граммов двести,

И повторяет столько пару раз.

Тут вверх ползёт его понятье чести,

И рвется в бой он с криком – кто на нас.)

И потому меня не отпускает,

Ну а сосед – напьётся и поёт.

Хотя бы пьяный горя он не знает,

А вот меня оно гляжу, добьёт.

И вид такой – как выжил в катаклизме,

А вот сосед не думает хиреть.

Чтоб осознать мне ценность это жизни,

Сначала видно нужно умереть.

В скобках четверостишие, выпавшее из нити повествования, но пусть будет, может ещё и вплетётся, а так потеряется. Лучше при чтении его пропускать, не порвется нить повествования.

Невдомёк

В реберной клетке сердце как птица,

Сильно так бьётся, что-то случится.

Что-то такое, страшное очень,

Сердце о прутья бьёт со всей мочи.

Спросишь – не скажет, сердце безмолвно,

Только по венам кровушки волны.

Что происходит мне невдомёк….

С хрустом меж рёбер входит клинок.

В Доме Профсоюзов погиб Одесский поэт!!!

Одесский поэт Вадим Негатуров, пострадавший в ходе штурма и поджога Дома профсоюзов, умер в реанимации Одесской городской клинической больнице №10.

Об этом сообщили друзья Вадима.

По их словам, он умер от ожогов, полученных в результате пожара в здании Дома профсоюзов.

Его страница на стихи.ру находится здесь

Светлая память.

Похоже

Похоже всё ближе итог,

В котором без всяких «возможно» да «или».

Украины Юго-Восток,

Юго-Западом становится России.

Это не лозунг или эмоции печали либо радости по данному поводу – это констатация факта.

До мая

То, завывая, то истеря,

Поддавшись власти тьмы.

Вокруг огня метались звери,

Двуногие, как мы.

Они в безумстве ликовали,

Рыча о чём-то «… геть».

А в окнах ангелы стояли,

Не в силах улететь.

Шагали вниз без всяких лестниц –

На землю, как с небес,

Но звери грызли крёстных, крестниц

И улыбался Бес.

Смотрел народ из интереса

На бесовы дела….

Когда-то здесь была Одесса,

До мая здесь была.

Корейская девушка

посвящение Lusya Lee к сожалению фото на Гугл+ скопировать нельзя.

Корейская девушка – прелесть такая,

Хотя и вживую я с ней не знаком.

Она для меня символ тёплого мая

И то, что обычно сравнимо с цветком.

От ветра качается он дуновенья,

Как будто поклоны бьёт новому дню.

Не знаю её, люблю тем не менее,

Причем и не знаю, за что я люблю.