По любому

Дамы, в целом сказать, рассуждают вот так:

Если ты изменил – ты козёл и мудак!

Совершит же она тот же самый прокол.

Оправдание есть – ты мудак и козёл!

Имитация

Словно лишний в миру,

И всё ближе метла.

Я теперь только вру,

На вопрос: Как дела?

Боль и горе – подряд,

Бьют что плетью витой.

С головы и до пят,

Я почти за чертой.

Всё твердят мне – держись!

Ты ещё посмолишь….

Только это не жизнь,

Имитация лишь.

Пежо

Семьи вот нет, в наличии Пежо,

Соседка улыбнулась нелюбезно….

Дела идут, и даже хорошо,

Но вот куда? – ни разу неизвестно.

Не угадать – пусть отвечай сто раз,

Куда тебя несёт, в какие дали?

За поворотом может встретить КрАЗ,

И не успеешь ты нажать педали.

А может, и успеешь, тормоза

Сработают, но будет слишком поздно.

Мир поперхнётся, а твои глаза

Зальёт, твоей же, кровушкой венозной.

Продолжит ветерок лететь свежо,

Соседка, о тебе, с другой судачит…..

Дела пошли совсем нехорошо.

Обидно, что никто и не заплачет.

На цыпочках

На цыпочках, на цыпочках

По полу босиком.

Чтоб ноженьки не выпачкать

Я выйду на балкон.

Порадуюсь восходу я,

Рожающему день.

Счастливая пока ничья,

И быть мне чьей-то лень.

На кухне слышу чайничек,

О чём-то там ворчит.

Единственный начальничек,

И буду делать вид.

Его я будто слушаясь,

С балкона – выключать.

А у него, как уши есть –

Он перестал ворчать.

Тихонечко, на цыпочках,

Всю жизнь не проходить.

И лишь с утра я – цыпочка,

Но всем не угодить.

Адепты

Адепты славы и алхимии,

Живут, мечтая об одном.

Чтоб по конец, назвали именем

(Их) ну хотя бы там синдром.

А потому, всё ради этого,

Чтобы в историю войти.

Всё продадут отца и дедово,

Что было в прошлом, впереди.

Куда ни глянь сплошные гении,

Один вон пляшет, тот поёт.

Смотрю на них и весь в сомнении,

Так шутит или идиот?

Гербарий

Память о лете мной в книге хранится

В виде листочка с цветочком лежит.

В месте таком, там, где будет страница,

Точно не помню, но что-то про сбыт.

Или про то – «прав всегда покупатель»,

Даже когда покупатель, как тать.

Знал про такие бы книги создатель,

Он запретил бы уметь нам читать.

Так же и я этих книг не читаю,

Но для храненья она подойдёт.

Листик с цветочком – смотрю и мечтаю,

И представляю прошедший весь год.

Ясно, что все представленья по лету,

Вместе с фрагментом начала весны.

Вспомню оттуда – во что я одета,

Вспомню – пристали ко мне пацаны.

Было приятно – а значит ни чё я,

Раз за пацанку держали меня.

В прочем всё лето бывало такое,

Тем пацанам бы наддать бы ремня.

Прочих приятностей также немало,

Книгу открою, и вот они – в ряд.

Пусть подсушило, и даже подвяло…..

Воспоминанья листочки хранят.

Грустный клоун

Довольно привередлив я мой друг,

К тому, что происходит всё придирки.

Не нравятся мне клоуны вокруг.

Предпочитаю видеть только в цирке.

Они лишь там мой вызывают смех,

Дурачась, кувыркаются на сцене.

В других местах вести себя так – грех,

Как будто жизнь проводишь на арене.

Попробуй только что-то измени

И ты неверно будешь истолкован.

И всё гримасы строишь как они,

Но чувствуешь себя как грустный клоун.

Я в целом, чтоб веселье в жизни – за,

Хотелось, чтоб оно подольше, чаще…

Но если по лицу течёт слеза,

Она должна быть только настоящей.

На счёт три

Легко остаться одному,

И стать – не мил.

Но улыбайся лишь тому,

Кто заслужил.

Конечно жизнь не без проблем,

Вся из полос.

Но плакать стоит лишь над тем,

Что стоит слёз.

Здесь, на земле, отнюдь не рай –

Полно чернил.

И ты всё время проклинай,

Кто заслужил.

Ну, становись самим собой –

По счёту – три.

И не скрывай перед толпой,

То, что внутри.

Всё завершилось

Всё завершилось, не так, как нужно,

Второй попытки уже не будет.

Любовь обычно, так безоружна,

Её за это, кто хочет, судит.

Читай открытку, на обороте,

Там откровенья, совсем не слёзны…

Вы всё поймёте, вы всё поймёте,

Но к сожаленью, то будет поздно.

А вам казалось – любовь зараза,

И вам, конечно, лечиться нужно.

Жаль поняла я, увы, не сразу,

Влюбилась если, ты безоружна.

Зачем вы врёте, зачем всё врёте,

Ведь всё же знают Луна и звёзды.

Читай открытку, на обороте,

Одна лишь строчка «Любить вам поздно».

Натали Гарси

А в сети одно и то же

Выбор, в общем, небогат.

Или фотка с пьяной рожей

Или с группой «Ленинград».

Ты друзей – не потеряла,

Тоже по углам сидят.

И постят довольно мало,

Фоток, так же и цитат.

Своего же не слагают,

Пусть и есть сказать о чём.

Скажем – просто доживают,

Кто сычихой, кто сычом.

Графья

Дожились и в графья

уже по записи.

Кричит – впиши меня,

чтоб сразу к трапезе.

Записан (он в столбце),

там канцелярское.

И сразу – на лице

улыбка барская.

Ещё вчера ничто,

такое мазкое.

А вот теперь зато

лицо-то графское.

Открыта книга

Открыта книга, где столбцы из слов,

И взгляд с начала, до конца стремится.

И пробирает душу до основ,

И прочитав, захочешь удавиться.

И то была поэзия мой друг,

Она не создаётся для улыбок,

И не для читки средь друзей, подруг,

Не для людей с душой, сознаньем рыбок.

Открытьем вязи слов ты обуян,

И рифма до крови тебя изгрызла….

Мой друг, когда ты сыт и очень пьян,

В поэзии, поверь, так мало смысла.

А значит только кофе или чай,

И сигареты, можно папиросы.

Один сидишь – поэзию встречай

Ищи свои ответы на вопросы,

Что задал, и ответы дал поэт,

В тот час, когда прозрение нависло.

Для тех, кто сыт и пьян – ответов нет…

В поэзии, для них, совсем нет смысла.

Лайк

Ты попробуй не лайкнуть,

Тут же лайкну тебя.

Не успеешь и айкнуть,

О прощении вопя.

Только я не прощаю,

Выдал Бог, свинья съест…..

Землю тем очищаю,

От недобрых существ.

Фотографы

Одни фотографы в стране –

Вот как цыганин.

Сидит наш автор на коне,

Вот, он же, в бане.

Затем с красоткой в казино,

Вот он в Гаване.

И смотри в мир через окно,

Что в ресторане.

Вот, как сказать, какой-то срам –

Сплошные попы.

И тут же пьёт он двести грамм,

И входит в топы.

Он много лайков заслужил –

Какие виды!

Себяшек просто целый воз –

Страниц на триста.

Вот так всю жизнь он жил и рос?

Путём статиста.

Для фотографии и жил,

Что в сети слиты.

Казалось, вот он же – успех!

Себя тем славит…..

Но кроме фотографий тех,

Что он оставит?

Не двадцать

Годы, как мудрости наледь.

Нам далеко же не двадцать,

Поздно о чём-то скандалить,

Лучше давай обниматься.

Жизнь, в целом, добрая штука,

Было б с кем счастьем делиться.

Вижу уже близоруко,

Ты далеко не девица.

Всем с тобой делимся – болью,

Есть за кого нам хвататься.

Оба побиты, как молью,

Нам далеко же не двадцать.

Лет нам не жалко прошедших,

В них впрочем, всякое было.

Двое с тобой сумасшедших,

Тех, что любовью накрыло.

Титры

Правила жизни нехитры –

Ты до последнего стой.

Пусть даже крутятся титры,

Фильм не закончился твой.

Зритель расстроен и всклочен –

Жалко погиб тот храбрец!

Знал бы, что бой не окончен,

Не было «фильму конец».

Регресс

Теперь не встретишь в психбольнице

Наполеона, Чингисхана.

Перевелись, как говорится,

Теперь иная в моде прана.

По большей части всё певицы,

Певцы, ещё какой-то некто.

Пошёл регресс, как говорится,

Всё меньше в психах интеллекта.