Шесть

Настроение – пять

И причём – из пяти.

Только не потерять –

Сложно будет найти.

Лето, солнце и луг,

Ни печали, ни дум.

В сердце радостный стук,

И букет, как парфюм.

Полевые цветы,

Их здесь просто не счесть….

Вот бы рядом был ты,

Всё бы было – на шесть.

Фей-хуя

Всё наладилось, прям со старта.

Через час мы разделись, легли.

Сдуру ляпнул – восьмого марта,

Что тебе подарить Натали?

Вот проходят сутки вторые,

Пожелания слушаю я.

Кстати в них я узнал впервые,

Про какие-то фей-хуя.

Берега

Мы одни с тобой и на лодочке,

И пьяны, отнюдь, не от водочки.

Берег скрылся там, где-то вдалеке.

Нам в любви тонуть – это не в реке.

Вёсла брошены, не до них сейчас.

Здесь минуточки, растянулись в час.

Не до берега, нам с тобой пока,

Жаль того – любовь, это не река.

Пусть начало есть, есть, увы, конец,

По дистанции лишь гребёт пловец.

Бесконечная только лишь река,

Раз питается всё из родника.

Потому любовь вечно недолга́,

Вот бы плыть и плыть – всюду берега́.

Не верь

А ты не верь раскаянью кота,

Коту раскаяться – раз плюнуть.

У этих, всех хвостатых, есть черта,

Свой нос, куда не нужно, сунуть.

И тапочки твои, как туалет,

Горшок с цветами – для копанья.

Понятия – котовья совесть, нет.

Замена ей – очарованье.

С утра

Но вот с утра хотел быть добрым,

Как слышал, в доброте вся сила,

Но как попал к козлам и к кобрам…

Меня к обеду отпустило.

Сидеть бы дома, оставался,

И всё бы было, как и прежде.

И мир бы добрым мной считался,

Но вышел и трындец надежде.

С того и вывод однозначен,

Ты будешь добр, пока не тронут.

Но только выйдешь – пыл утрачен,

И от тебя вокруг все стонут.

Я был везучий

Я был до крайности везучий,

Всё время – мякиш за щекой.

И что ни день – счастливый случай!

Или хотя бы неплохой.

Сейчас с везеньем просто – глухо,

А ведь когда-то – будь здоров.

Открыл окно – чтоб выгнать муху,

Влетела туча комаров.

Нет смысла

Нет смысла, в целом, в разговоре,

Когда умру – мне всё равно.

Так будет, в общем, крематорий,

Иль похороны, как в кино.

Там где везут на катафалке,

А дальше – на верёвках вниз.

И то и это – выбор жалкий,

К чему бессмысленный каприз.

Не до оград и обелиска,

Какого цвета там сукно….

Когда почувствуешь, что – близко

И будет тоже – всё равно.

Нет в целом в разговоре смысла,

Что будет там на мертвеце…

Интересуют только числа.

Не все, а только те – в конце.

Останьтесь Штирлиц

Останьтесь Штирлиц, так знаком сюжет,

Но сердце в ожидании забьётся.

Сейчас нет на экране сигарет,

И не покажут, если кто напьётся.

Там было всё, как было, так и есть,

Без всяких этих пуританских правил.

Останьтесь Штирлиц и на сердце резь,

Как «дядя уважать себя заставил».

То вечное, сейчас кино на час.

Посмотришь и под утро позабудешь.

Останьтесь Штирлиц, слышится сейчас,

Почти что как извечное – Ты будешь?

Берлин, Москва, а следом Тегеран,

Покадрово проходят словно тени….

Сегодня смотришь, смотришь на экран –

Нет информации для размышлений.

Смог написать такое Юлиан,

Что нам примером стал отнюдь не Ленин,

Нам Штирлиц в воспитатели был дан.

И Родины был зов для нас священен.

Пусть были тяжелейшими года,

И мы старели на войне до срока.

Связала нас Победа навсегда,

Тем вкусом от берёзового сока!

Сейчас не разобрать добро и зло,

Так плотен узелок меж них сплетений.

Когда-то нам конечно повезло,

Родиться в век Семнадцати мгновений….

Останьтесь Штирлиц, нам без вас никак,

И молодежь в истории невежда.

Сейчас вокруг, такой сплошной бардак.,

И лишь на вас, на вас одна надежда.

Профи

Я ему предложила: Вы будете кофе?

Отвечая, смотрел он на мой бюстик тайком.

Я в анализах взглядов, конечно же, профи,

Поняла – будет кофе и притом с молоком.

Второе день рожденья

В этот день - 2 августа 2016 года я, после нескольких месяцев нахождения в коме, был прооперирован. Как вы можете догадаться – удачно. Так что считай сегодня, мой второй день рождения. Спасибо врачам, а также причастным к этому событию. На фото я после прихода в себя (через 9 дней после операции).

Сегодня день рождения – второй,

Возврат точней, с того, второго света.

Я не сказал – Спасибо, что живой!

Тогда ещё совсем не понял это.

Вокруг ходили строгие врачи,

Вязали крепко ноги мне и руки.

А я считал, что это палачи,

Цвета не различая, да и звуки.

Тянуло почему-то всё – к окну,

Оттуда вниз – я здесь летать недолжен.

В кровати, мне казалось, я – тону,

И безусловно буду уничтожен.

Но я умел летать, но только там,

Перемещаться в дальнее далёко.

А здесь врачи – подобные ментам,

Меня держали в рамках оперблока.

В горячечном бреду прошло дней пять,

Когда во мне всё трусило, боялось….

Я наконец-то начал понимать –

Второе день рожденья состоялось.

Дай погрустить

Он руку положил мне на плечо,

О чём грущу, всё вычислить старается.

Я вся ему такая – да ничё,

Не бойся мол, скандал не намечается.

Я просто так, представь себе, грущу.

Не строю плана мести или прочее.

А накосячил, если что, прощу,

Возможно всё, а дальше многоточие.

Бывает так у мужиков и баб,

Желание побыть с собой, понять – где я?

Когда в душе чего-то цап-царап….

А так, ты помнишь – я не нелюдимая.

Иди на кухню – не маячь в двери.

Как грусть пройдёт, ты первым догадаешься.

И кофе мне, пожалуйста, свари,

Иди, иди – напрасно упираешься.

А как иначе дать тебе понять –

Прописано лекарство одиночества.

Ну что ты мне в глаза всё глядь, да глядь,

Дай погрустить, очистив душу дочиста.

Мечта

Лежим, мечтаем ночью Лунной,

Что вряд ли сбудется когда.

Мечта не может быть разумной,

Иначе это не мечта.

Необязательно – про звёзды,

Или про – денег миллион.

И про любовь – чтобы не поздно,

Тобою встречен будет он.

И, например, про – похудела,

Причём без всяких там диет.

Но это даже не полдела,

И не мечта, а просто бред.

В мечтах проводим дни и ночи,

В мечты не веря ни черта.

И вот однажды щёлк, короче…

И вдруг сбывается мечта.

Пудель

И не рвётся там, где тонко,

Пусть и дуюсь я полдня.

Он как пудель – собачонка,

Кружит всё вокруг меня.

Представлялся мне вначале,

Как большой и злобный дог.

Монстр какой-то в идеале,

И загрызть, похоже, мог.

Только страх недолго длился,

И прошёл затем испуг….

Потихоньку он влюбился,

Вот и бегает вокруг.

Нега

Трубою не пыхтит завод,

И порт не принял груз.

Мир как положено – всё ждёт,

Когда я соберусь.

Но я сегодня не спешу,

Не разгоняю нег.

Нескор – подобно латышу,

Быть должен человек.

Живу не ради трудодня,

А размышлений для.

Пока мечтается – меня,

Пусть подождёт Земля.

Апатия

Апатия, апатия

Пришла, мой день лепя.

Плевать какое платье,

Надену на себя.

Под цвет я даже туфельки

Не буду подбирать.

На стульчики, на пуфики,

Где мягче – наплевать.

На тех, кто не приветствовал,

Пусть знал и много лет.

Кто раньше соответствовал,

Сегодня вовсе нет.

Апатия, апатия

Мне нервы вяжет в жгут.

Противное занятие,

Но что поделать тут.

***

И вроде бы не злая я,

Не тронете – пойду…

Смотрю всё, размышляя я:

Поместимся в аду?

Да, сейчас

О чем мечтаю – не скажу,

Ты догадайся сам.

С подсказкой ясно и ежу,

Попробуй по глазам.

Или по линиям губным,

И чём-то там ещё.

Любимым станешь и родным,

И счастие моё.

Всегда так просто – говорить,

Поймёт тогда любой.

Должна быть тайной всё же нить,

Меж мною и тобой.

Чтоб разговаривать в толпе,

Одним движеньем глаз.

Я, молча – подойди, тебе,

Ты, молча – да, сейчас.

Подстаканник

Когда не то, и всё не так,

В вагон запрыгнул – ты изгнанник.

И сердце бьётся, бьётся в такт,

Как бьёт стакан о подстаканник.

Тебе не скоро выходить,

Поскольку дальняя дорога,

В купе с соседом говорить….

Про жизнь, про трудности, про Бога,

Что не хотел, но вот пришлось,

Покинуть близких и пенаты.

Сосед же в отпуске, небось,

Ему смешны твои утраты.

Он просто едет отдыхать,

А отдохнув домой вернётся.

А ты бежал, как будто тать

И нить натягиваясь, рвётся.

Ты говоришь и говоришь,

Сосед вид делает – внимаю.

Не отвечает, только лишь,

Опять заказывает – чаю.