Я не жалею ни о чём

Я не жалею ни о чём,

В дальнейшем и не собираюсь.

Живу я солнечным лучом,

Легко, порой и дурью маюсь.

Пусть путь не только из побед,

Была и горечь поражений.

Но забывала их в обед,

Чтоб не стесняли мне движений.

Иду по жизни налегке,

И весела, как выпив двести.

И нет печалей в рюкзаке,

Их оставляю я на месте.

Они где были, там и есть,

Остались где-то в прошлом дальнем.

Им – где залезли, там и слезть,

И фильмом стать документальным.

Который я не посмотрю –

О том, что сделано, не каюсь.

И непонятно сухарю,

Чего всё время улыбаюсь.

Не первый

Вот первый раз – не повезло,

Ведь молодость, что глупость.

Я вышла так – ему назло,

Лишь наказав за скупость.

Чтоб понимал – всё не за так,

Даётся в этой жизни.

Чтоб понимал, что он мудак,

В своей дороговизне.

А этот был и добр и щедр,

Улыбчив и приветлив.

Смеялся – слышно с километр,

Причем и против ветров.

Не чахнул, в смысле, как Кащей,

Над кошельком и картой.

Да и дарил не только спрей

И не в восьмое марта.

И всё катилось, как должно,

Но дюже был упёртый.

Увы, закончилось кино,

На серии четвёртой.

А там, разлад, а там развод.

И вот уже полгода –

Теперь опять свободна вот,

Но нафиг та свобода.

Но всё же есть один нюанс –

Разводимся, а там уж.

Развод – не более чем шанс

Удачно выйти замуж.

Найдётся тот, что белокрыл –

Сойдётся дебит-кредит.

Он будет добрым, щедрым, мил,

Что первому не светит.

Хай-тек

На всё способен человек

Особенно когда дурак.

Он часто путает хай-тек.

С похожим, в общем-то, хай так.

Преобразует дверь в окно,

И будет рад, как идиот….

Он часто путает говно,

С высоким тем, что не умрёт.

***

В переводе с английского языка слово "хай-тек" означает ни что иное как "высокие технологии".

Влюбленность

Близка, пусть даже далека,

Все расстояния, так малы

И только споры, что пока,

Так не переросли в скандалы.

Прощаем многое мой друг,

Да что там, даже забываем.

Своих задавливаем злюк,

Или на время закрываем.

Влюбленность временна всегда,

Как продолжительность забега.

И что казалось – ерунда,

Вдруг станет преступленьем века.

Сороковые

Что ж, буду знать, к кому не обращаться,

Вниманье на кого не обращать.

В их взглядах, не прикрытая прохладца,

И безразличья, на лице, печать.

Такие просто рядом пребывают –

Пусть пребывают ни к чему и гнать.

Что на словах – души в тебе не чают,

А вот на деле будут продавать.

Я дожила, когда имею опыт,

Делить людей на – тех, и на своих.

И ясно слышу за спиною шёпот,

Я не глуха, в своих сороковых.

Газета

Минуло время сна в пижамах,

Незнанья горя и бритья.

Уже дожил, когда при дамах

Живот не втягиваю я.

И свой хребет не распрямляю,

А взгляд всё тянется к земле.

И вместо водки – лучше чаю,

Вон в той, с щербинкой, пиале.

И что когда-то было сложно,

То за минуту разберу.

Пусть реже спрашиваю – можно?

Но нет похмелья поутру.

Всё переплавилось, как в домне,

Минуты счастья и ругня.

Бывает даже, и не помню,

Что было в прошлом у меня.

Как будто прошлого и нету,

Но пробивается извне….

Читаю древнюю газету,

И понимаю – обо мне.

Голубая луна

Это к плакатику с надписью «Содомия лучше рашизма».

Убей в себе ватника, стань пидарасом,

Сегодня считается – это прогресс.

Вперёд торговать по квартирам и трассам,

Собою  поштучно, а можно на вес.

Старайся убить так в себе человека,

И пол – слишком это сейчас мудрено.

Мужчина ты, женщина! – значит калека,

Бесполость – всё наше. Всё наше – Оно!

Захочешь, будь мамой, а хочешь, будь папой,

А можно хитрее и это и то.

Вот нет настроенья – на мозги покапай,

Потребуй с партнёра: колечко, манто.

Когда позовут вас обоих – на пиво,

То ход твоих мыслей быть должен таков.

Куда собралась моя милая дива?

На пиво зовут только нас – мужиков!

И вжик, на природу, пожрать хачапури,

Пивком, запивая румяный шашлык….

Есть плюс, не один, в пидарасовой шкуре,

Сегодня ты баба, а завтра мужик.

Смотрю в офигеньи, так скажем – не слабом,

Совсем в непонятках от этой фигни….

И я по старинке – пойду-ка по бабам,

Надеюсь, что где-то остались они.

Не поругать, не пожалеть

Не поругать, не пожалеть,

И от всего давленье скачет.

По жизни мне осталось тлеть.

Конечно, тлеть, а не иначе.

Уже заранее слова

Все знаю, что когда-то скажешь.

Не зря седая голова,

Но жаль костей уже не смажешь.

Они как водится, скрепят,

Давно не конь лихой – телега.

И мне лекарства химикат,

Теперь стал Альфа и Омега.

Однообразен и уныл,

Стал быт – игра со смертью в прятки.

Но прячусь я и рвусь из жил,

Но оставляю отпечатки.

Моё сдаётся естество

И потихонечку сгораю.

Сегодня вроде ничего…

А завтра будет – третья с краю.

Цветы

Пусть в жизни серо всё и блёкло,

Внутри же бездна пустоты.

Снаружи видно только окна –

На подоконнике цветы.

Улыбка на лице нашлёпкой.

Мол – всё прекрасно милый друг,

А сердце бешенной чечёткой.

Заходится в своём тук-тук.

Цвета и звуки стали резки.

Пред восприятьем чехарды….

Висят на окнах занавески,

Видны вам только лишь цветы.

Опять

Как бросить всё мне хочется порою,

И позабыть проблемы все свои.

Тут в днях, забитых всякой ерундою,

Не остаётся места для любви.

Поесть, поспать, добить свою работу,

И увернуться, чтобы не она.

Дождаться ту проклятую субботу,

В которую напиться допьяна.

И в воскресенье проклинать, что выпил,

И клясться в том, что в будущем  ни-ни.

Но в следующий раз из клятвы – выпал.

И снова обещания херни.

А у любви свои бывают сроки,

Со временем мешают – опыт, ум,

Любовные нам строить монологи.

Выходит только белый-белый шум.

Какие там «навеки» иль «навечно»,

Тут десять лет осталось-то всего.

Когда ты знаешь – в мире всё конечно,

А то, что бесконечно, то мертво.

Как бросить всё мне хочется порою,

Не путаться в проблемах всё своих….

Забросить, и любовною игрою,

С тобой опять заняться на двоих.

В порядке

Я сегодня в порядке.

Правда, больше в случайном.

И в стихах опечатки,

Без открытий – о тайном.

В них ни слова о главном,

Что сказать бы хотелось…

Был всегда своенравным,

Но куда-то всё делось.

Как там у хохлов

И не хватает просто слов,

И прям, кипит во мне всё братцы.

Да пофиг, – что там у хохлов?

Нам у себя бы разобраться.

И у себя бы разгрести,

Ту либеральную тусовку,

Что начинает лет с шести

Детишек брать на перековку.

Одни сидят на фонарях,

Другие фоткают в Айфоны.

Что у хохлов? Нам надо нах?!…

И для труда и обороны,

Мы воспитать должны своих,

И нет важней для нас задачи.

А тот вопрос – что, как, у них?

Вопрос не к нам, не наш тем паче.

Звезда

Конечно, в жизни всякое бывает,

Но в целом к смерти нас ведёт маршрут.

И каждый, пусть однажды умирает,

Но много тех, кто просто не живут.

Они на свете для того всего лишь,

Нащёлкать селфи, лайкать по сетям.

Зачем таких ты боженька неволишь?

Послал бы сразу их ко всем чертям.

Вот не живут, а место занимают,

Для селфи даже топят и котят.

И каждый, пусть однажды умирает,

Но эти даже жить-то не хотят.

Они всего лишь на людей похожи,

Но только как все люди не живут.

Зачем ты держишь на земле их Боже?

Зачем они, среди живущих тут?

И слово «жить» извратно понимают,

Волнует их всего-то пара тем.

И к небесам глаза не поднимают.

Для них – «звезда», не что для нас… совсем.

Время вышло

Время вышло, не вернётся –

Нет привычки у него.

Циферблат лишь ужаснётся,

Стрелок нет и всё мертво.

Только цифры встали кругом,

Будут нам напоминать.

Случай странный, где испугом,

Был сражен ты – ровно в пять.

И про что-то там в четыре,

И в двенадцать, точно в два.

Все, что было в этом мире,

Про молчанье и слова.

Об увиденном – что в девять

И прожитом ровно в шесть.

Что там, в памяти то мерить,

Всё, где было, там и есть.

Воздух

Нам вместе быть, записано так в звёздах.

Казалось бы, любви не избежать.

Я знаю, что нужна тебе, как воздух,

Но ты, увы, умеешь не дышать.

А также ты способен и не видеть,

И даже не почувствовать любви.

Боюсь, у нас с тобой, так и не выйдёт,

Но звезды знают то, что мы свои.

Весь из себя такой безмерно важный,

Иди и без меня продолжи путь….

Возможно, и случится то однажды,

Когда тебе захочется вдохнуть.

Перемирие

Вот опять нам прилетело,

По прибытью взорвалось,

Разорвало чьё-то тело,

Стал пацан беловолос.

А ему всего годков-то,

Не поверишь – только шесть.

Выжить здесь – нужна сноровка.

Если нет, так сразу – хлесть.

Непонятно и откуда,

Вроде кажется – с небес.

Точно утверждать не буду,

Но воюет с нами Бес.

Для него, что бабы, дети,

Не жалеет никого.

Злее нет его на свете,

Там где он всегда мертво.

Только мама мне сказала,

Это не небесный Бес.

С Украинского кагала,

Там где Киев, Херсонес.

Мы когда-то вместе были.

И пускает вдруг слезу –

А затем они завыли,

Словно волки, что в лесу.

Время просто боевое –

Гибнут бабы, пацаны…

Перемирие такое,

Что не нужно и войны.

Баварское

В антикварном магазине в Монреале на прошлой неделе был выставлен на продажу брусок мыла, на котором вычеканены нацистская свастика и надпись: "Польша, 1940". Владелец магазина допускает, что он был сделан из евреев. А у нас многие рассуждают типа – проиграли бы в Великой Отечественной тогда, пили бы «Баварское» сейчас.  На мыло бы вы пошли рассуждальщики, следом за евреями. Кстати последние, тоже начинают блуждать, поддерживая политику некоторых государств, отличающуюся от нацисткой, только, по названию. Ну, ну….

Проиграли б, чтобы было?

И рассказывать неловко.

Кто бы стал кусочком мыла,

Кто-то целой упаковкой.

А у них мечта о пиве,

Им головушки вскружила

Проиграли, как бы жили,

Просто золотая жила!

Литр баварского разлива,

И сосисок – сто на рыло….

Из людей не варят пиво,

Только мыло, только мыло.