Верёвка, гараж

Морозом поддёрнуты лужи,

Со скрипом ломается лёд.

Один, но кому-то ты нужен.

Один, но вот кто-то же ждёт.

Ненужных на свете так мало,

Всё связано в мире земном.

Не просто же мама рожала,

И папа стоял под окном.

Развилка и два поворота,

Ты выбрал, и вновь зашагал.

Заждался тебя уже кто-то,

А кто… ты об этом не знал.

Не зван был на чей-нибудь ужин,

Не сказано было — ты наш.

Решив, что не очень здесь нужен…

А дальше — верёвка, гараж.

Не так

Не так, как всё видится в мире,

Причём очень сильно не так.

Ты думал, две двойки — четыре,

Бывает и три, и пятак.

 

Добавил, немного подумав,

Что знают об этом не все.

Работают люди в костюмах,

На тех, кто обычно в джинсе.

 

О них ни вопросов, ни сплетен,

Они как волос седина.

Их даже приход незаметен,

Им слава совсем не нужна.

 

Да много не так что на свете,

Не так, — повторил он — совсем.

Как точно, то знают лишь дети,

О том забывая… лет в семь.

Сынок

 

Только лишь

Любовь не счастье, а скорее рок,

В ней добродетель, не бывает сущим.

Да, женщина прекрасна, как цветок,

А он желанен, если чуть распущен.

На этом не подводим мы итог,

Процесс любви достаточно туманен —

Чем больше недоступнее цветок,

Тем более бывает он желанен.

И в том противоречия как нет,

Запретный плод, не плод коль не доступен.

Бессмысленно толочь же воду в ступе,

Способен разве только лишь поэт.

***

(переделка старого стиха)

Осталось

А лето в сентябре от нас ушло,

Где умные готовили салазки.

Два месяца и всё вокруг бело,

Но до — бело, два месяца, как в сказке.

 

Где бабье лето будет и грибы,

У яблонь будут поздние детишки.

Небесные чертоги голубы,

И жёлтая листва закладкой в книжке.

 

И всё, казалось, будет хорошо,

Но к сожаленью это всё казалось.

Ответ скользит неуловимым Джо —

Нам до победы сколько дней осталось?

Как обычно

То пошло от Парижской коммуны,

Повторилось с тех пор сколько раз.

Где на штурм призывают с трибуны,

И толпа выполняет наказ.

 

Запускались затем гильотины,

И летели вниз головы с плеч.

Будет тоже в конце Украины,

Лишь в деталях есть шанс пренебречь.

 

Как всегда, начиналось эпично,

«Беркут» жгли и ногою под дых.

Но закончится всё как обычно,

Где свои расстреляют своих.

Встреча

С костылями не очень,

Не бежать, не идти.

Если лёд у обочин,

У тебя на пути.

 

Только надобно к деду,

Коль приехал, зайти.

Обещался к обеду,

Но добрался к шести.

 

Вот знакомые двери,

И не меньше звонок.

Чуть трясёт, как в холере,

Поднимаясь, аж взмок.

 

Обнялись на пороге,

Парень — гордость страны.

И старик одноногий,

Только с прошлой войны.

Не сводится

 

Сад

Сегодня что-то холодно совсем,

Не помогают ни носки, ни пледы.

И уходя от нынешних проблем,

Я в прошлое тихонечко уеду.

 

Как помню, во дворе у нас был сад.

Туда-сюда летали пчёлы, осы.

Открутит память много лет назад,

При этом пропуская скорбь и слёзы.

 

В нём яблони и груши, виноград,

Цветы, каких не помню и названий.

Для нас, детей, был тайнами богат,

И был, скорее, центром мирозданий.

 

То был не сад, а просто целый мир,

Где что-то шевелилось и летало.

Штаны в нём протирали мы до дыр,

Пусть даже если шить их из металла.

 

Кусты малины, грядок ровный ряд,

Клубника на верхушках наливалась,

Что главная для мальчиков, девчат,

И чуть порозовевшая срывалась.

 

Любили эти грядки и коты,

Ища в клубнике влажную прохладу.

Шуршали в них с приходом темноты,

Ловя мышонка или же цикаду.

 

Ко мне сегодня память так щедра —

Тенистая от яблоней аллея.

От этого далёкого вчера…

Сегодня мне становится теплее.

Много лет назад

Мертвы стихи, как только их запишешь,

Слова, как в поле камни, разбросал.

Ты в них, что думал я, читая, слышишь,

Здесь холодно, здесь похоронный зал.

 

В стихе мелькают города и лица,

Я много что ещё в него наскрёб.

И каждая строка в него ложится,

Навек и окончательно… Как в гроб.

 

Пусть мы умрём не будет мёртвым слово,

Оно ведь вечно, словно райский сад.

Ты будешь представлять меня — живого,

Хотя я умер много лет назад.