Чему дано сгореть в огне,
Кому раненье ножевое.
А вот подумать, как по мне,
То на планете всё живое.
Пусть этот камень, этот куст,
С тобой не могут покалякать.
И застонать нельзя без уст,
Да и без глаз нельзя поплакать.
И потому они молчат —
Из них не выдавишь ни слова.
Но думаю, что отличат…
Любое доброе от злого.
Взяли, раскачали целый мир,
Начиная где-то со Вьетнама.
Что же не дала вам ориентир
Доброты родившая вас мама?
И с тех пор так в мире и
бурлит,
Всё с подачи
звёздно-полосатых.
Много кто посажен, кто убит,
Начиная так с пятидесятых.
Я вот не заканчивал филфак,
Но могу сказать, когда в
ударе —
Что же вам неймётся всё никак,
Жили бы себе спокойно… твари.
Я сейчас исполняю приказ,
Защищаю страну, с нею вас.
Как вернусь, обниму раз так сто,
Только здесь нет гарантий на
то.
Я прошу вспоминай, если что,
Здесь война, а не игры в лото.
И нельзя угадать на войне,
Если что — вспоминай обо мне.
Вспоминай, если что — не дай
Бог,
То не жди понапрасну звонок.
Я уже никогда не приду,
Вспоминай, но имей то ввиду.
Бе меня полетят дни, года,
Знай одно — буду рядом
всегда.
Даже если в раю иль в аду,
Защищу, ты имей то ввиду.
Я сейчас исполняю приказ,
И убитым мог быть много раз.
Но везло мне примерно раз сто…
Что в сто первый не знает
никто.
***
И был я молодым тогда,
В любви, как помню, признавался,
Но выходила ерунда,
И неумело целовался.
Вы были опытней меня,
И был заметен этот опыт.
Вам надоел через три дня,
Мой полубред и полушёпот.
Так не сложилось ничего,
И в узелочек не связалось.
Вас почитал как божество…
Всё прозаичней оказалось.
Конечно, начал я страдать,
Что не любили вы, не веря…
Но всё прошло через дней пять,
А может быть прошла неделя.
Кабак. Коньяк. Ковровые дорожки.
Так хорошо, но всё-таки пора.
Мы просто засиделись здесь
немножко,
Ну как немножко — мы пришли
вчера.
Но служба всё ж важнее для
солдата,
И грешно предаваться питию.
Но будет память — были здесь
когда-то…
Но лишь у тех, кто выжили
бою.
За шаг разглядеть не могли же,
В глазах или в мимике фальши.
Узнавши друг друга поближе,
Послали друг друга подальше.
Ты вспомнил наверно поэта —
Нужны расстоянья большому.
И нет возражений на это…
Но вышло, увы, по-другому.
Ещё не началось…
я не рождён –
И даже не знакома мама с
папой.
А тучи шли – беременны
дождём,
Шли тяжело, как зэки по
этапам.
Последняя весна, что без
меня,
Обычная, с дорожками
прогалин.
Чуть меньше года до рожденья
дня –
Шесть лет назад ушёл товарищ
Сталин.
Сняты портреты, новые в
чести,
О новых тех, мне в школе не
расскажут.
Чуть меньше года, я начну
расти…
А через три, впервые и
накажут.
Я есть….
но что отмеряно, не знаю,
И к смерти, как положено,
насмешлив.
И ко всему тихонько привыкаю,
И даже знаю — Кто товарищ
Брежнев?
Вовсю стараюсь пропускать
уроки,
О жизни знанья – все из
подворотни.
Штаны до безобразия широки,
Я выгляжу, как можно
беззаботней.
Но в целом всё спокойно, как
по рельсам,
Отстукивает жизнь мои года.
Куда покажут лишь туда и
целься
И решено всё – раз и
навсегда.
Такое время, судьбы все по
полкам
Разложены в стенах КаПээСэС.
Тоска такая, что готов и
волком
Завыть, но то расценят как
эксцесс.
И переложат полочкой пониже,
А вот назад не будешь
возвращён.
Теперь твоя похлёбочка
пожиже,
А вот второе будет ли ещё.
Но не страшился голубою
далью,
Как не крути, но дно, однако,
твердь.
И зная, не идти мне
магистралью,
Мечтал хоть не беззубым
умереть.
Ещё не умер…
много поменялось.
Я до сих пор не знаю: Сколько
мне,
На этом белом свете жить
осталось,
Где не рождён, совсем в
другой стране.
В которой чаще вешают
портреты,
Не забывая прежние снимать.
Полвека, (так немного для планеты)
…
Как встретились мои отец и
мать.
Но вот и всё…
Похоже путь мой пройден,
Осталось мне грехи лишь
сосчитать.
Их у меня, как в туеске смородин.
По клеточкам на общую
тетрадь.
Но не жалею то, что был
упрямым,
Был твердолобым из-за чепухи.
На поворотах часто шёл я
прямо…
Не все грехи, считаю за
грехи.
***
Напьёмся, скажут мне — Коллега,
А мысли ваши как насчёт?
Понятно — ждём зимою снега,
А нас там, что такое ждёт?
Душа болит, как будто чует —
Считаю, что века пройдут…
Всё наши мальчики воюют,
А наши девочки их ждут.
Такую видимо планиду,
Определил Господь для нас,
Давить очередную гниду,
Считая — мы Его спецназ.
Скандал с кондуктором трамвае,
И кто-о хочет не платить.
А где-то рана роковая,
Что прерывает жизни нить.
Вот двое спорят всё о моде,
Стараясь знанием блеснуть…
А в это время где-то входит,
Стальной осколок в чью-то
грудь.
Зачёты ставится невежде,
Сегодня преподы добры.
И где-то всё идёт как прежде,
А где летит в тартарары.
И стало кажется привычно,
Увидеть ролики атак…
И у кого-то — всё отлично,
А у кого уже никак.
