Бумажная жизнь

Не натурально живём, как бумажно,

Жизнь познаем по статьям из газет.

Время находим на то, что не важно.

Ну, а на важное времени нет.

В курсе о том, что там в мире творится,

Смотрим на фото далёких планет.

Но вот соседей не помним мы лица,

Даже не знаем, что умер сосед.

Трудно

Трудно донести порой, что хочешь,

Как бы ясно ты не говорил.

Слышали другие, что хохочешь.

Ты же им в жилетку слёзы лил.

Гать

Я верю, есть счастье, я верю.

Но трудно его отыскать.

Входил, каждый раз, не в те двери,

И понял – жизнь не поле, а гать.

Несчастию я предназначен,

По гати идти, как по швам.

Спросили вы: Что же ты мрачен?

Надеюсь, ответил я вам.

А впрочем, а впрочем, а впрочем,

Имеет же плюсы и гать.

Солгать так захочется, очень,

Но тут невозможно солгать.

Свеча

Сгораю, как свеча и треск,

Тот свет последний – понимаю.

И потому со всеми резг,

То треск всего – я догораю.

Вот напоследок полыхнул,

А дальше от меня нет света.

Меня простите вы за это.

Я умер, просто, как уснул.

И ночь, предпочитаю дню.

Как ад предпочитаю раю.

Всё шлю вам поздравленья к маю.

И говорю – я вас люблю.

Но вы не слышите меня.

Для вас я тот – что он бормочет?

Ведь вы живёте среди дня,

Живу же я объятьях ночи.

***

И что мне делать, как мне быть,

И Ваше как привлечь вниманье?

Ну, разве что трещать, искрить.

Так оцените же старанья!

Тень

Быть светилом даже не мечтаю.

Не талантлив. Да и, честно лень.

Потому я, свет не испускаю,

Но зато отбрасываю тень.

Пусть других огонь с водою крепит,

А вдогонку и фанфаров медь.

Свет, так он скорее только слепит,

А в тени всё можно разглядеть.

Золото-серебро

Тяготиться мной постой,

Ведь любой же знает,

Что характер золотой,

Лёгким не бывает.

Расхожусь порой, то да,

Не кажусь влюбленным.

Серебро – оно всегда

Красивей чернёным.

Голуб’ица

Не поймёшь, то наяву, толь снится,

Глядь на подоконник – голуб’ица.

Белая, как деревенский снег,

Смотрит на меня, что человек.

Держит в клюве веточку оливы,

Не летит, хоть голуби пугливы.

У окна стоял себя браня,

Что оно без створок у меня.

Что же мне прикажите – убиться,

Гость не частый эта голуб’ица.

Для меня она – не всё равно,

Может просто вышибить окно.

Причал

Всё кончено, любви исходят сроки.

Корабль из моря входит на причал.

От вас всегда я слышал лишь упрёки,

Упрёками на встречу отвечал.

Уже не верю в то, что вы любили.

Уверен лишь в одном, что я любил.

Корабль любви прошёл напрасно мили,

И каждый в одиночестве сходил –

На пристань.

И не прощаясь, уходил,

И горько так поскрипывал настил.

Не могу

Как хорошо, оставили в покое.

Простил, что было другу и врагу.

Теперь возможно даже жить смогу,

Да просто жить и прочее такое.

Смотреть на небо серыми глазами,

Лежа средь трав, что собраны в стогу.

Прощенный всеми, только вот не вами,

Такого не желаю и врачу.

Тогда не быть, чем быть, но не любимым,

И пусть страдания под стать любви.

Коль безразличен, просто не зови,

И просто растворюсь я трубным дымом.

Да, жизнь сложней, чем пьянка в ресторане.

Где, только свистни, подадут рагу.

И я шепчу бесцветными губами,

Я сделал всё, но больше не могу.

Коне

К сожалению, с опозданием, узнал сегодня о смерти Владислава Коне. Светлая память. Просто сообщение о смерти пришло в письме от Питерской поэтессы, которая обычно редактирует мои произведения по своей собственной инициативе. Думал, очередная редактура, а сейчас мне не до неё. Когда оказалось до неё и узнал. Хреново, честно говоря, хреново. Мы с Владиславом одно время очень тесно общались, пусть и виртуально, но очень плодотворно. 

Снова пропустил я похороны,

Сколько, до своих, я пропущу.

Облетают люди, словно с кроны,

Листья облетают к октябрю.

Ты талантлив был, другим на зависть,

И парил в стихирской вышине.

Ты ушёл, но и оставил завязь,

Будут ещё новые Коне.

….