Я не учусь

Меня за странную любовь прости.

Не помещается она в горсти.

Я не могу её зажать в кулак.

И потому она выходит так.

Я не могу в один лишь цвет. Я не Шагал.

Ограниченья в красках нет. Нарисовал.

Наверно думаешь: А он совсем дурак.

Прости меня, но красок много, много так.

Но, слава богу, я не сволочной.

Моя любовь к тебе всегда со мной.

Умею я любить, я не учусь

И чувства сжать в кулак я не стремлюсь.

Я знаю

Однополые браки приближают конец света, заявил патриарх Кирилл. Это один из случаев, когда я его поддержу.

С собой поспорил в том, что проживу,

Без Родины, без бога и без флага.

И с этих пор живу я как бродяга,

Все, подчиняя своему уму.

Своим умом небезопасно жить,

Я понимаю, легче так порвётся.

А это значит участь иноходца,

Но я хочу не пребывать, а быть.

Я ненавижу двадцать первый век,

Где радуга, став символом бесчестья,

Всё отдает и славу и поместья

Уродующим слово «человек».

И смерть уже мне кажется, как мёд.

Вокруг меня кресты поверху рясы,

Парады из объектов биомассы.

Позоря просто человечий род.

Какие же безликие цвета,

Вот розовые, дальше голубые,

Ты приглядись, они такое злые.

Как в подворотню ада ворота.

***

Я знаю современный идиот,

Что потерял давно менталитет

Икнёт, и: До свидания поэт

И кровь мою он с лезвия слизнёт.

Я породистый

Я породистый бездельник,

Враг, каких-либо работ.

Смерть приходит в понедельник,

В вечер пятницы уйдёт.

Между ними два всего-то

Беззаботности глотка.

А затем опять работа –

Быть гвоздём для молотка.

Последствия

Ты словно больной, пусть ещё не в палате,

Давно растерял все желанья свои.

И стонешь теперь ты, вставая с кровати,

Как раньше стонал лишь при акте любви.

Сам себе

Что же так лихолетит

И десятками лет?

Крикну, мне не ответят,

Никого рядом нет.

Просто не интересен,

Как подохший врачам.

И бурчу строчки песен,

Сам себе по ночам.

Болевой порог

И мучаешь себя ты под предлогом –

Кто не мучился, жизни не знает.

И находясь за болевым порогом,

Чувствуешь, что лучше не бывает.

А затем обратно возвращаясь,

В этот все забравший силы мир.

Ты в него, уже не помещаясь,

Снова крови жаждешь, как вампир.

Так и живёшь, а сказать, если вкратце,

Просто заносишь себя на алтарь.

Вечно пытаясь в себе разобраться,

А разберёшься, пора на фонарь.

Бурелом

Не любил бы, все было б тихо,

Не устраивал бурелом.

Кроил отношенья портнихой,

И каждый день писал псалом.

Безразличье всегда ровнее,

Чем бездумная буря чувств.

У влюбленности вкус жирнее,

Но так приторню-липко густ.

А любовь - красота и лихо,

И безмерные нежность, злость...

Не любил бы, всё было б тихо,

Как в гробу, где весь забит гвоздь.

На оставшиеся дни

Теперь мне видно не найти покоя,

Сижу, и папиросою чадя.

Гляжу, как счастье близкое такое,

Уходит, шаг ко мне, не доходя.

И сразу к чёрту полетели планы,

О даме сердца, детях и любви.

И остаются горе и стаканы,

На все мои оставшиеся дни.

Она ушла, конечно, неслучайно,

Ничто не происходит без причин.

Мне, не раскрыв спасительную тайну,

Так почему я должен жить один.

Приятный, раньше, привкус Беломора,

Невыносимо начал вдруг горчить.

Моя судьба в погонах прокурора,

Грозится в одиночку заключить.

Точка

Хлеб кому-то без икры,

Не полезет в рот.

А кому-то крош коры,

В каравай пойдёт.

Кто всегда по жизни тих,

Как перед причастьем.

А кому-то жизнь других,

Видится несчастьем.

Сколько сук и сволоты,

Гадит на Земле.

Может среди них и ты,

Тот, чей нос в икре.

Неспроста

Энтузиазм с годами только тает,

В России как-то всё не по уму.

Детишками здесь бабы залетают,

А мужики, так в основном в тюрьму.

Но были времена первопроходцев,

А также справедливых бунтарей.

И рыли всей деревнею колодцы,

Растили многочисленных детей.

Теперь хорьками спрятались по норам,

Живём, и ни двора и ни кола.

И слышится шипенье за забором,

"Зачем тебя я суку родила".

Как раком пониманием снедаем,

Лекарство ты покрепче мне плесни.

Да неспроста мы в тюрьмы залетаем,

А также нежеланными детьми.