Томик стихов

Быстро зарастут памяти просеки,

Вряд ли вспомнит кто через пару зим,

Но на полке «С» – в углу библиотеки,

Мой том стихов останется, храним.

Стоять он будет долгими годами,

В себе храня записки дней моих.

Нетроганный читателей руками,

Среди томов от мертвых и живых.

Мне повезет – филолог-изыскатель,

Так просто между полками идя,

Возьмёт его и станет – мой читатель,

Страницы с нервной дрожью теребя.


черновой набросок здесь

Смысл

Ёмко и колко (словно иголка)

Ты говоришь, защищая себя.

Много ли толку, если задолго

Всё решено… и стараешься зря.

С видом бараньим, ходишь у грани,

Что-то себе в оправданье бубнишь.

Смысла метаний в стае пираний

Не понимают  ….

Но ты объяснишь.

Беззвучие

Над звуками судьбою я возвышен

И в непогоду под зонтом бредя  –

Мной грохот грома будет не услышан,

Но чувствую мелодию дождя.

А вы живете вечно в шуме белом

И в трескотне люминесцентных ламп.

Я ощущаю звуки только телом –

Из них мне каждый словно бриллиант.

Не слышно мне того, что шепчут в спину,

За это и ценю я тишину.

Я знаю, как достигнуть чувств вершину,

Как опуститься в звука глубину.

Не вынесший любви

Безумная любовь подобна рабству

И чувства давят словно кандалы.

И ты спешишь к ближайшему аббатству,

Чтоб скрыться поскорей от кабалы

Любви. Там променять её на бога,

Признания молитвой заменить…

Но те молитвы слышатся убого - 

Без чувств в них произносится «любить».

Имярек

Плевать в лицо своей отчизне

Способен только идиот.

Таких – в расход при коммунизме,

Когда не коммунизм – почёт.

Какая разница? – всё то же:

И чернозем, и русла рек …

Плюётся, рожицу кукожа

Теперь свободный человек!

И той свободою кичится

Пустой, по сути, имярек.

В душе отечества боится…

Того, где чернозём и снег.

(экспромт написанный на конкурс, подходящего по теме произведения у меня не было)

Палата

Ты в больничной палате –

Есть еда и ночлег.

Мысль приходит некстати:

Не уйти ли в побег?

За стеною раздолье –

Здесь рублём в портмоне,

Но измотанный болью,

Там уже не в цене.

Выход плотно задраен,

Как подлодки отсек.

Нетерпеньем сгораем

Зря следишь из-под век...

Не отпустит палата,  

Успокойся «стратег» –

Люди в белых халатах

Твой додумают век.

Ночной Саратов

Этот город ночной под окном распростерся вселенной,

Как жгутами галактик на куски режут тьму фонари.

И над морем огней запыленной тарелкой настенной

Лунный диск терпеливо ожидает прихода зари.

Ну, а городу что, он открыт для коктейля фантазий,

Всё возможно, и глупо задаваться вопросом: Зачем?

Ночь прикроет собой мимолётные встречи и связи,

От которых под утро никому недостанет проблем.

Дом. Десятый этаж. Там внизу распростершийся город,

Что игриво мигает, не жалея огня фонарей.

Он давно постарел, но ночами по-прежнему молод,

Светофором моргнул мне – мол, и ты о годах не жалей.

Норма

А ты как жил, так и старайся жить.

Меняться, напрочь глупая затея.

Но ты стараешься себя кроить,

Чтоб великана сделать из пигмея.

Сложил сначала эдак, после так –

Не удалось своей превысить нормы.

В том, что ты есть, тут главное костяк,

Всё остальное измененье формы.

первоначальный вариант здесь

Советчики

И казалось, мы их не просили,

но советов немереный счёт.

Каждый знает, что лучше России,

кроме тех, кто в России живёт.

Переделывать себя поздно

Переделывать себя поздно,

Да не хочется совсем это.

И таким живётся мне сносно,

Я пока не помещён в гетто.

И шагать могу – куда надо

И ночами не жалеть света.

И душа моя поёт – рада,

Что пока не помещён в гетто.