Сто

Быстро построились — ровно сто. Армия, здесь порядок.

Тут же проверили это, то. Да инструктаж что краток.

Не растянулись на двести чтоб. Метр и чужой затылок.

И перед строем прошёлся поп. С парой своих кадилок.

Как говорится — путь не близкий. Сколько нас ещё дойдёт.

И к тому же большие риски — Если смерть откроет счёт.

Пять километров уже не дом. Десять вперёд, в разведку.

Жалко не едем, идём пешком. Потом запахло едко.

Вот и привал. Но пять в караул. Отдых, по сути, херить.

Самый слабый уже психанул. Нас девяносто девять.

Был он отправлен обратно, в тыл — может дойдёт обратно.

Солнечный диск, накаляясь плыл. И на душе отвратно.

Воздух! —  успели не все в кусты. Трупами целых трое.

Девять и шесть, уже есть бинты. Это себе такое.

Сколько ещё там идти, идти. А по приходу роем.

Кто-то сказал, что дойдём к шести. Лучше бы чтоб не с боем.

Птички летают, как нет войны. Правда уже потери.

Если же карты у нас верны, мы через час в карьере.

Там обещали привал и нам, лучше бежать к привалу.

Не разбежишься тут по холмам. Мало дыхалки, мало.

Зря так спешили разведка дрянь и нарвались на мины.

Пять уже трупы, скотство глянь — так не дойдёт половины.

Если из сотни девять-один, то есть процентов девять —

Мы потеряли, до боя, блин. Смерть уже стали мерить.

Где та десятка, разведка что? Нам тот карьер ответил.

Всех порешили, аж в решето, не посчитать отметин.

Восемь-один ни хрена себе, как воевать то будем!

Легче же, если, когда в толпе, а не как вошь на блюде.

Ладно в карьере воды чуток, можно наполнить фляги.

Сходит с ума в небесах желток, жалко себя — бедняги.

После привала один не встал, в небо лежал он глядя.

Снизился роты вновь номинал, ровно к олимпиаде —

Дважды по сорок и прошлый век, в том, где все с краю жили.

Нам предстоит олимпийский бег. Этот уже в могиле.

Циферки. Циферки. Не смешно. Еле идём по пашне.

Вот бы найти бы сейчас окно, с выходом в день вчерашний.

Восемь десятков, но мы дошли. В дело пошли лопатки.

Глина сплошная на метра три, видимо. У посадки,

Роем, вгрызаемся, свой рубеж. Профиль, конечно, полный.

Лицами, формою, цвета беж. Жар обдаёт, как волны.

Там в километре они стоят. Знали бы нас снесли бы.

Что ни минута бросаем взгляд… нас прикрывают липы.

Нам растянуться метров пятьсот. Есть ли свои — там справа?

Вот бы бетонный, как его — дзот. Было бы всё кудряво.

Ночь потёрлись. Нас засекли. Но умирать неохота.

Не разберёшь, что несётся в пыли. В бэхах пехота?

Блин — это танковые стволы. Дело похоже чахло.

Выстрел один сразу пять мертвы. Смертью от них запахло.

Нас остаётся семьдесят пять. Жизни стирает ластик.

Только отбились они опять. Эдакий вот ужастик.

Едут накатом. Один горит. Словно сигнал, что — можем.

Семьдесят пятый мне говорит — кровь бы смахнул ты с рожи.

Всё повторяю — семьдесят пять. Меньше уже к обеду.

Надо сказали, вам стоять. И ничего про победу.

В грохоте стали минул обед. Мы и они старались.

Пятеро нас, а других и нет. Только тела остались.

Рация пик — вам отходить. Следом — спасибо ребята.

Рядом тихонько — вот бы попить. Всё надрывался пятый.

Ночью уходим, будет карьер. Там и промочим глотку.

Четверо живы, я например… двое уже трёхсотка.

С Богом дошли до карьерных низин. И сделано дело —

Из четверых, выжил один... Прямо в карьер прилетело.

Сотня строится каждую ночь. Только один поутру.

Доктор сказал, — не сможет помочь эту закончить игру.