Есть
лето в жизни, что не помню,
Я в
это лето и не жил.
И спущен
был в каменоломню,
Где
вроде чёрта всё служил.
Я мог
побольше в странном мире,
Вот,
например я мог летать.
Как
звуки, что летят в эфире,
Пусть
был и связан: я – кровать.
Ну что
за глупости – связали,
Но только
разве свяжешь дух.
Да хоть
канатами из стали,
Я в
этом мире стоил двух.
Настолько
глупо слово – кома,
Четыре
буковки всего.
То состоянье
так знакомо,
Что
не боялся я его.
Когда
в конце концов вернули,
Заметил
– здесь лишь скукота.
Иду
ли я, сижу на стуле,
Как будто надо мной плита.
Похоже очень на то, как я была под наркозом. Я оказалась в полной белизне. И я была её частью. Я была сознательной белизной в сплошной белизне. Не было ни тела, ни времени. Потом было такое, когда занималась тантрической любовью. Оргазм длился часами. Не было больше ни меня, ни его. Только единая пульсация. И глаза. Энергия вдоль позвоночника поднималась вверх. Била в голову. Я с благодарностью посылала её ему в глаза. Он принимал, пропускал через себя и вновь толчком она поднималась до головы. И так всё сильней и сильней, мощней и мощней. Опять не было ни времени, ни пространства, ни тел. Только волны счастья. Но это уже другое.
ОтветитьУдалитьНу это так, воспоминания. Точнее даже и не воспоминания о реальности, а о нереальности скорее.
Удалить