Тысяча евро

Меняется всё постепенно,

Вот цены посмотришь – растут.

Иуды воспитана смена,

Вокруг аж засилье Иуд.

 

Немного не так в номинале,

Но суть точно таже в ином…

До тысячи евро подняли,

От – тридцать монет серебром.

Прямая дорога

Настанет день и скажут – отбузил,

И главное становится – безгрешность.

Бороться просто не найдётся сил,

Наступит следом то, что неизбежность.

 

В пути не будут речки, и поля,

И заросли шиповника, и клёны.

Подстроено всё будет только для,

Чтоб шёл быстрее только на зелёный.

 

И в первый раз дорогою прямой,

Пойду я в одиночестве – не в ногу.

И будет где-то день сороковой,

Когда прибуду к божьему порогу.

Леченье

Дала талант природа мать –

Немногих этим наделяет.

Но приготовься понимать,

Что все тебя не понимают.

Твердить им будешь об одном,

Но переврут все изреченья.

И с кажут – тронулся умом,

И будут назначать леченье.

Шкаф

 

Довольно грустная картина,

Здесь столько грязи просто – фу!

Не чересчур ли Антонина

У нас натоптано в шкафу?

Зачем здесь стул?!

Зачем здесь столик –

На нём закуска и стакан.

У нас живёт здесь алкоголик?

Не шкаф, а просто балаган!

И что за надпись – Здесь был Вася,

А также Петя и Максим?

И поместились – нефигасе,

Где мало места и двоим.

С пяти, по кругу, до пяти

Закрыты, если не влюбились,

Но как влюбились с этих пор.

Как будто двери отвалились

И проходной теперь здесь двор.

 

Душа раскрыта нараспашку,

Кто хочет, тот и проходи.

В твоей души одноэтажку,

С пяти, по кругу, до пяти.

Настоящее счастье

Ежедневно ищем и обрыщем,

Пережив так многого всего.

Счастье не бывает настоящим,

Если ты не выстрадал его.

Вслед затем светлее станет небо,

Мир уже не кажется жесток…

Будет в радость даже корка хлеба,

И воды малюсенький глоток.

Два часа зимы

Здесь не Африка, но всё же,

Здесь ни разу не Сибирь.

Что-то среднее похоже,

В глубину, а также вширь.

 

Вновь зазеленели тра́вы,

А декабрь в календаре.

И зимы проходят главы,

Только в плюсовой шкале.

 

От мороза скул не сводит,

Даже если и январь…

Что зима – на ум приходит,

Только глядя в календарь.

 

А февраль – уже начало,

Очень ранней, но весны.

Но метели не звучало,

Всё без снега белизны.

 

Глянешь в небо – баламутит –   

Серых тучек полоса…

И зима возможно будет,

Но примерно два часа.

Ищи и найдёшь

Порою в жизни – просто жопа,

Деваться некуда – живёшь.

Не посещаешь кофе-шопа,

И зачерствелый хлеб жуёшь.

А жизнь, она всегда такая,

То резко вверх, то резко вниз.

Тем самым как бы намекая –

Как трудно ни было – держись.

Живи в себя всё время веря,

Что невозможно в тишь и гладь…

И для того нужна потеря,

Чтоб продолжать всегда искать.

Слизь

Конгресс США жжёт, предлагая создать «специальный комитет по экономическому неравенству и справедливому развитию», который потребует от Конгресса «уважать все гендерные идентичности путем изменения местоимений и терминов семейных отношений в правилах Палаты представителей, чтобы они были гендерно нейтральными».

В пункте 8(с)(3) правила XXIII будут заменены такие гендерные термины, как «отец, мать, сын, дочь, брат, сестра, дядя, тетя, двоюродный брат, племянник, племянница, муж, жена, тесть, теща, зять, невестка, шурин, невестка, отчим, мачеха, пасынок, падчерица, сводный брат, сводная сестра, сводный брат, сводная сестра, внук или внучка» на «родитель, ребенок, родственник родителя, супруг и т.д.».

Я так понимаю, что теперь там будут не люди, а некие биологические объекты, совокупность клеток, как биологическая слизь, без пола и прочих человеческих атрибутов. Ну Бог в помощь.

 

Ну наконец Господь проснулся,

И посмотревши сверху вниз.

О твердь небесную споткнулся,

Но зацепился за карниз.

 

Пробормотал – то, что за звери,

Что так похожи на людей?

В отца и мать живут не веря,

А тут сиди, за них радей.

 

Библейским в пику назиданьям,

Продав меня, отца и мать…

Определился с наказаньем,

Решивши – разум отобрать.

 

С ума и сходят понемногу,

Но нет предела чудесам…

Как говорится – Слава Богу,

Он разберётся с ними сам.

….

Когда настанет время всё испить,

То находясь под судными весами.

Не стоит о прощении истерить,

Путь – быть никем, вы выбирали сами.

 

Мы жить продолжим понемногу,

Не вытворять, а всё творить,

Рожать детей, молиться Богу,

И слизь подальше обходить.

***

Третий этаж

Вот и всё, и руки опустились,

И могилой видится кровать.

Все родные чувственно простили,

И тебе осталось – умирать.

 

Но похоже, как в романе Свифта –

Где, казалось, мёртвый ты уже….

Ты успел из рухнувшего лифта,

Выскочить на третьем этаже.

 

И вот и всё закончилось – в порядке,

Лишь лицо по цвету словно мел,

И стоишь один ты на площадке…

И жалеешь тех, кто не успел.