Сожжение

 

Одна из старейших церквей Америки была уничтожена пожаром, который произошел в районе Ист-​Виллидж в Нью-​Йорке. В церкви находится знаменитый "Нью-​Йоркский Колокол Свободы".

***

Так отправляется в отходы,

Что было свято много лет,

Расплавив Колокол Свободы,

И начеканили монет.

Сейчас последнее им ближе,

Господь далёк, богатство – близь.

Сжигать же начали в Париже,

Теперь в Нью-Йорк перебрались.

Смотрю на мир из Краснодара,

И тишина такая тут…

У них, начало лишь пожара,

В котором лучшее сожгут.

Он сказал

Он сказал – Я отвлёкся, скажи,

Что на бренной земле понаделал.

Может в спины втыкал ты ножи,

Понимаю, что жил ты не в белом.

 

Слово дал Божий Суд – говори!

И начну говорить с перепугу.

Я любил, помню, что – раза три,

Мать, сестру и конечно подругу.

 

Нет ошибся – и сына ещё,

Ну куда же мужчине без сына.

Помолчу пониманье ища,

Но во взгляде у Бога пустынно.

 

Своего, ради нас он отдал,

А ведь мог бы отдать в офицеры.

И нажил тем себе капитал,

Уваженья, а также и веры.

 

Я не тот – отдавал сам себя,

И берёг упомянутых выше.

И не мог предавать их, любя,

Просто я по характеру жиже…

 

Тайны сброшу как будто кору,

И наполню признанием чашу…

Где о прошлом немного совру,

И немного его приукрашу.

Южный климат

Южный климат, тёплый край,

И до моря недалече.

Лучше, чем Бахчисарай,

И дома горят, как свечи.

 

Только, как-то не везёт,

Разболелись все болячки.

То горчичники, то мёд,

То трясёт, а то в горячке.

 

И хурма не лезет в рот,

И не в радость мандарины.

Протяну возможно год

И второй до половины.

 

Принял, но не приютил,

В радость то, что и не гонит.

Не снимал ещё бахил,

Видно, в них и похоронят.

 

Понимаю то, что влип,

И не выбрался покуда –

От зимы здесь только грипп,

И к нему ещё простуда.

Ангел- хранитель

То не так, а за этим – не эдак,

Следом тоже, но наоборот.

Миг удачи достаточно редок.

Видно, ангел какой-то не то.

 

Он ответил

– А что вы хотите?

– И чего возмущаетесь тут!

Я, конечно, ваш ангел хранитель,

Только крылья из жопы растут.

Парк Галицкого

 

По Тихорецкой – на развязку,

Увидишь справа сто огней.

Где попадаешь словно в сказку

И прогуляться можешь в ней.

 

Тропинки, тропочки, дороги,

Газоны, лестницы и пруд.

Здесь устают, конечно, ноги,

Но всё равно идут, идут.

 

Здесь пребываешь в пофигизме –

Что так прекрасно чёрт возьми.

Здесь провести готов полжизни,

Здесь все становимся детьми.

Этил

А любовь начинается так –

Мы вдвоём и бутылка этила.

– Разведён?

– Нет ещё холостяк.

– Да про спирт у тебя я спросила.

Свобода

И солнце по утрам восходит,

С заходом наступает тьма.

Но не поймёшь, что происходит,

Пока ты не сойдёшь с ума.

И в этом виноваты люди,

Мир в целом здравый остальной.

Решил Господь – достали, буде…

И нас оставил с Сатаной.

Смотрю на сцену и на моду,

И удивлён тому весьма…

Нам предоставили свободу,

С того и сходим мы с ума.

Только кофе

Что же ты так никого не приголубишь,

Посылаешь всё подряд вокруг к херам.

В жизни этой ты кого-нибудь хоть любишь?

Только кофе, да и то лишь по утрам.

Есть ещё и вечер пятницы с субботой,

Только те не происходят каждый день.

Остальное, если связанно с работой,

Вызывает раздраженье и мигрень.

Зима

Зима, зима – становится смелей,

Примерно в декабре всегда в итоге.

И снегом, словно пухом тополей,

Засыплет и газоны и дороги.

И сразу побелеет мир вокруг,

И станет как-то выглядеть по-русски.

А значит и подкованный каблук.

Начнёт скользить предательски на спуске.

У нас всегда так было – лишь держись,

Сам виноват, когда не удержался.

Нескучная у нас так скажем жизнь,

Упал – считай, что к Родине прижался.

Делать вид

Есть много тех, кто только тлеют.

У нас горит.

Любить такие не умеют,

Лишь делать вид.

Они опасные особы,

Как острый нож.

Так имитировать способны,

Что не поймёшь.