В лифте

Вот еду с жуткого похмелья,

Так скажем после выходных.

И торможу, открылась дверь. Я,

Смотрю в погонах голубых.

Стоит, как столб ГИБДД-шник,

Вот думаю – приехал блин.

Как он заметил, что я грешник?

И взгляд – готовь брат вазелин.

Но я, ни раз не растерялся,

И тут же сунул пару тыщ.

Ну, слава богу, отстрелялся,

Права дороже тех деньжищ.

Когда с похмелья – не скандаль же,

И хрен с ним, чуть бедней семья….

Закрылась дверь – и еду дальше,

Тут понимаю – в лифте я.

Третья революция

Главные «революционеры» Украины внезапно обнаружили, что ничего «революционного» не совершили. Разве что если это определение применить в добавку к слову «глупость». Разочаровываются в итогах «исторического» Майдана даже самые преданные его сторонники. Например, нардеп Егор Соболев, которому вдруг захотелось нового переворота. Только теперь уж наверняка «правильного». На митинге у Рады нардеп, вспоминая о роскошных хоромах Луценко, объявил о двух провальных «революциях»: так называемой «оранжевой» и, собственно, «евромайдане». Соболев уверен, что к роскошной жизни главных коррупционеров страны люди привели через эти самые перевороты. Миша кстати тоже «за».

Как говорят в Одессе, я с вас смеюся. И в тоже время мне грустно.

Бог любит троицу конечно,

Оранжевых пока лишь две.

Но так продолжиться не вечно,

Когда мозгов нет в голове.

Они ещё затеют третью,

В преддверии стонет Голливуд.

И на Михо заменят Петю,

И хрен поймёшь, куда пойдут.

Побродят так среди развалин,

Опять не вышла ни хрена.

Точнее множество УкрАин,

На месте, где была страна.

***

Я прошу, простите пошлеца,

Но шучу с намереньем благим.

Нет у революции конца,

А на Украине, вон с каким.

***

Уход детства

Мне было детство по приколу,

Но повзрослел – гип-гип ура!

Теперь не к девяти мне в школу,

А на работу в шесть утра.

И стали ночи коротеньки,

Тут не до пива и до вин.

Теперь уже не клянчу деньги,

А зарабатываю блин.

И голос грубым стал, был тонок,

Да поумнел, а был – болван.

И стало мне – не до девчонок,

Сильнее я люблю диван.

Порою думаю спросонок,

Но надо ж так, чёрт побери…

Ушел, казалось от пелёнок,

И вот опять, но не мои.

Не весел

Чего-то я – совсем не весел,

Не вижу радости в упор.

Претит всегда мне в жизни плесень,

Пусть это будет и Рокфор.

Ещё страшнее, если люди,

Похожи на известный сыр.

Они всегда – как вошь на блюде,

Пусть и одеты – от кутюр.

Увы, но мир сегодня тесен,

И не укрыться от таких.

И потому – совсем не весел,

Брожу в кварталах городских.

Недогадостный муж

Жена спросила: «Что на ужин,

Ты хочешь, да же мне сигнал»?

Минут пятнадцать – мозг натужен,

Но я опять не угадал.

Сижу и ем, ну блин такое,

Где нет и мяса ни хрена...

И думал вот тупой какой я,

Какая умница жена!

Ну, был кусочек – хоть минтая…

Жую, грущу, но вместе с тем –

Надеюсь, как-то угадаю,

Немного мяса хоть поем.

Прочерки

А фото для жизни, как метки,

Что будут всегда под рукой.

Вот это – одни малолетки,

Да впрочем, и я здесь такой.

Солидности мы не набрали,

Рубашки, штаны пузыри.

Ещё неумело мы врали,

И верили – лучше не ври.

На этом немного постарше,

И в целом – немного мудрей.

Но выглядим словно бы в шарже,

И пусть уже нет пузырей.

Фигуры – излом на изломе,

То зрелости будущей знак.

Не в цехе ещё, не в райкоме

И дружим и любим за так.

Студенческих фото побольше,

Весёлое времечко то.

Вот этот, он кажется в Польше,

А этот не помню он – кто?

Смотри – мы пузатые в тапках,

Случайно слетелись – на день.

И каждый второй уже папка,

Вот этот уехал в Тюмень.

Чем дальше – всё реже и реже,

По жизни встречаемся мы.

Вот этот, по-моему, в Нежин,

А тот вон почти с Колымы.

Разъехались мы по планетке,

Один залетел аж в Бруней….

А фото для жизни, как метки,

Но жаль, что есть прочерки в ней.

Не теряй

Перебрав коньяк и кофе,

И слетев с осей….

Удалил её он профиль

К  чёрту из друзей.

Но дороги все не гладки,

То проспект, то гать.

И добавил вдруг в закладки,

Чтоб не потерять.

А она, пьёт валерьяну,

Трезво рвёт ту нить….

Если любит, даже пьяный,

Должен он любить.

Не вернёшь уже – хоть тресни,

Помни шалопай…

Потерять боишься если,

То и не теряй.

Мы

А в души, то-то и оно,

К нам не пробиться.

И зря царапает окно

Когтями птица.

И бьётся дождик или снег,

Когда ненастно.

И если даже человек –

Стучит напрасно.

Мы стали сухи, даже злы

Порой жестоки.

И наши годы тяжелы…

Мы одиноки.

Просто число

А возраст – просто число,

Но это если так вкратце.

Добро включают и зло,

Примерно лет так с двенадцать.

Заполнить можно хоть чем

И даже ставить пробелы.

Спроси – родился зачем?

И что за годы те сделал.

Ты скольким подал воды?

Наделал сколько ошибок?

Принёс ты сколько беды,

А также вызвал улыбок.

Родился ты – повезло,

Но это только полдела.

А возраст – просто число,

Важнее то, что ты сделал.

Не могу

Бывает вот такой соблазн,

Меня снедает до садизма.

Чтоб проявить энтузиазм,

Достигнув потолка цинизма.

Вот, например, назло врагу,

Рублём ответить на полтинник.

Но быть таким я не могу,

Ведь даже чуточку не циник.

А значит, нет, не повезло,

И с каждым днём надежда тает.

И потому всё время зло,

Живёт, цветёт и побеждает.