Люди и звери

Как и все судьбу не выбирая,

Получили ту, что им дана.

Не перенесли второе мая

То, что не заметила страна.

Даже не страна, а просто место,

Что теперь УкрАиной зовут.

Звать её страною неуместно,

Не бывает стран, в которых жгут.

Как дрова, но только человека,

Чьих-то там детей, отцов и жён.

Это не народ, скорей калека,

Просто на людей похожий он.

Сколько их погибло там невинно,

Я желал для них судьбы иной…

Местность под названьем Украина,

Ты не станешь никогда страной.

Каждое теперь второе мая,

Нет иных для памяти путей.

Будем мы молчать, но вспоминая,

Как опасны звери для людей.

Ты пойдёшь, как говорят на мыло,

Быть страною – это всё же честь.

Ты страною быть не заслужила,

Как была, ты местность так и есть.

Будем мы молиться по часовням,

За умерших, что глотали дым –

Это день мы на века запомним:

«Нужно то, не мёртвым, а живым».

Птенец

Снова в зеркало смотрю,

Год сейчас семидесятый.

Представляю, что курю,

Импозантный и усатый.

Вижу в нём всего птенца,

Что не видел я потешней.

Он мечтает на отца

Быть похож, хотя бы внешне.

Мечта

подражание Чен Ким (на фото). Москва.

В моей судьбе пока нестройно,

Но кто мне запретит мечтать.

Жить обеспеченно спокойно

И даже тару не сдавать.

Понимание

Я ложусь довольно рано,

Сплю немного, как больной.

Ночью кот из-под дивана

Всё беседует со мной.

Мы друг друга понимаем,

Он и я – всё о судьбе.

На двоих её ломаем,

Это мне, а то тебе.

Холостые два мужчины,

Всё без слов всегда поймут.

Про последствия, причины

Мы ведём беседу тут.

Взгляды наши очень схожи,

Крысы – это сволота!

Мне на свете нет дороже

Понимания кота.

Яблоко

Я не живу, а так сказать – влачу,

Как яблоко в тоннелях червоточин.

И многого давно я не хочу

И даже жить, представь себе, не очень.

Изгой

Скажу, спокойно Вам, не ноя,

Что на душе моей мертво.

Слепили из меня изгоя

И так не поняли того.

Теперь все заняты. Когда-то

Текла часами болтовня…

На мир смотрю я виновато,

А мир не смотрит на меня.

И не живу, а выживаю

Мне в тягость каждый день и час.

Но Вам такого не желаю,

Не отвернутся пусть от Вас.

Таксис

Встречи, разговоры, водянисты,

Чуть моргнул и все друзья пропали.

Сильно ждут меня одни таксисты,

С нетерпеньем на ж.д. вокзале.

Ожиданья эти оправдаю –

Закажу поездку до окраин.

Сотней больше даже отсчитаю.

Похвалю  – дороге ты хозяин.

Вот решить задачу бы простую –

Мне б идти, а вот куда не знаю.

Двигатель бормочет в холостую,

То такси стоит не уезжая.

Результат известен

Результат определён заранее,

Жизнь содержит правило стальное –

Если нет взаимопонимания,

То уже неважно остальное.

Звон монет

«Как звать тебя, мальчик?» Чепурных Евгений Петрович. Самара.

Кудрявое резвое чудо,

Смеясь, семенит по лучу.

– Как звать тебя, мальчик?

– Иуда.

– А хочешь малины?

– Хочу.

Ешь горстью, и смейся беспечно,

И щёки измажь, и чело.

– А денежку хочешь?

– Конечно.

…Вот с этого всё и пошло.

***

Мы были, как ветры, как воды,

Что лижут предел берегов.

И жили на лоне природы,

Любили лишь добрых богов.

Но время то кануло в лету,

Когда был собой человек.

Кто первый чеканил монету

Нас сделал рабами навек.

Различия нет, кто по зонам,

Меж теми, кто сел в кабинет –

Они, очарованны звоном

Играющих с ними монет.

Тогда осужденье откуда?

Циничность, да в самой красе.

Так чем провинился Иуда?

Когда поступил, как и все!

Что могли

Вот остались мы безоружно,

А винтовки, что горбыли.

Мы не сделали всё что нужно,

Но мы сделали что могли.

Не подняли мы к небу руки,

Не просили нас пощадить.

Пусть солдаты, да политруки,

Так хотели, хотели жить.

Но кому жизнь нужна в позоре,

Ежедневно хоть в гроб ложись.

Смерть конечно большое горе,

Но бывает и горем жизнь.

Смысл бывает в пустой атаке,

До окопов бы добежать.

В рукопашной – последней драке,

Чьё-то горло чужое сжать.

В напряженье, хрипя натужно,

Завалить его в ковыли…

Мы не сделали всё что нужно,

Но мы сделали что могли.

***

Спустя четверть века после войны в глухом лесу под Вязьмой был найден вросший в землю танк БТ-5 с хорошо заметным тактическим номером 12. Люки были задраены, в борту зияла пробоина. Когда машину вскрыли, на месте механика-водителя обнаружили останки младшего лейтенанта-танкиста. У него был наган с одним патроном и планшет, а в планшете — карта, фотография любимой девушки и не отправленные письмо:

 "25 октября 1941 г Здравствуй, моя Варя ! Нет, не встретимся мы с тобой. Вчера мы в полдень громили еще одну гитлеровскую колонну. Фашистский снаряд пробил боковую броню и разорвался внутри. Пока уводил я машину в лес, Василий умер. Рана моя жестока. Похоронил я Василия Орлова в березовой роще. В ней было светло. Василий умер, не успев сказать мне ни единого слова, ничего не передал своей красивой Зое и беловолосой Машеньке, похожей на одуванчик в пуху. Вот так из трех танкистов остался один. В сутемени въехал я в лес. Ночь прошла в муках, потеряно много крови. Сейчас почему-то боль, прожигающая всю грудь, улеглась и на душе тихо. Очень обидно, что мы не всё сделали. Но мы сделали всё, что смогли. Наши товарищи погонят врага, который не должен ходить по нашим полям и лесам. Никогда я не прожил бы жизнь так, если бы не ты, Варя. Ты помогала мне всегда: на Халхин-Голе и здесь. Наверное, все-таки, кто любит, тот добрее к людям. Спасибо тебе, родная! Человек стареет, а небо вечно молодое, как твои глаза, в которые только смотреть да любоваться. Они никогда не постареют, не поблекнут. Пройдет время, люди залечат раны, люди построят новые города, вырастят новые сады. Наступит другая жизнь, другие песни будут петь. Но никогда не забывайте песню про нас, про трех танкистов. У тебя будут расти красивые дети, ты еще будешь любить. А я счастлив, что ухожу от вас с великой любовью к тебе. Твой Иван Колосов."

Источник: http://politikus.ru/articles/75059-chtoby-pomnili-pismo-pogibshego-soldata.html

Politikus.ru