Результат известен

Результат определён заранее,

Жизнь содержит правило стальное –

Если нет взаимопонимания,

То уже неважно остальное.

Звон монет

«Как звать тебя, мальчик?» Чепурных Евгений Петрович. Самара.

Кудрявое резвое чудо,

Смеясь, семенит по лучу.

– Как звать тебя, мальчик?

– Иуда.

– А хочешь малины?

– Хочу.

Ешь горстью, и смейся беспечно,

И щёки измажь, и чело.

– А денежку хочешь?

– Конечно.

…Вот с этого всё и пошло.

***

Мы были, как ветры, как воды,

Что лижут предел берегов.

И жили на лоне природы,

Любили лишь добрых богов.

Но время то кануло в лету,

Когда был собой человек.

Кто первый чеканил монету

Нас сделал рабами навек.

Различия нет, кто по зонам,

Меж теми, кто сел в кабинет –

Они, очарованны звоном

Играющих с ними монет.

Тогда осужденье откуда?

Циничность, да в самой красе.

Так чем провинился Иуда?

Когда поступил, как и все!

Что могли

Вот остались мы безоружно,

А винтовки, что горбыли.

Мы не сделали всё что нужно,

Но мы сделали что могли.

Не подняли мы к небу руки,

Не просили нас пощадить.

Пусть солдаты, да политруки,

Так хотели, хотели жить.

Но кому жизнь нужна в позоре,

Ежедневно хоть в гроб ложись.

Смерть конечно большое горе,

Но бывает и горем жизнь.

Смысл бывает в пустой атаке,

До окопов бы добежать.

В рукопашной – последней драке,

Чьё-то горло чужое сжать.

В напряженье, хрипя натужно,

Завалить его в ковыли…

Мы не сделали всё что нужно,

Но мы сделали что могли.

***

Спустя четверть века после войны в глухом лесу под Вязьмой был найден вросший в землю танк БТ-5 с хорошо заметным тактическим номером 12. Люки были задраены, в борту зияла пробоина. Когда машину вскрыли, на месте механика-водителя обнаружили останки младшего лейтенанта-танкиста. У него был наган с одним патроном и планшет, а в планшете — карта, фотография любимой девушки и не отправленные письмо:

 "25 октября 1941 г Здравствуй, моя Варя ! Нет, не встретимся мы с тобой. Вчера мы в полдень громили еще одну гитлеровскую колонну. Фашистский снаряд пробил боковую броню и разорвался внутри. Пока уводил я машину в лес, Василий умер. Рана моя жестока. Похоронил я Василия Орлова в березовой роще. В ней было светло. Василий умер, не успев сказать мне ни единого слова, ничего не передал своей красивой Зое и беловолосой Машеньке, похожей на одуванчик в пуху. Вот так из трех танкистов остался один. В сутемени въехал я в лес. Ночь прошла в муках, потеряно много крови. Сейчас почему-то боль, прожигающая всю грудь, улеглась и на душе тихо. Очень обидно, что мы не всё сделали. Но мы сделали всё, что смогли. Наши товарищи погонят врага, который не должен ходить по нашим полям и лесам. Никогда я не прожил бы жизнь так, если бы не ты, Варя. Ты помогала мне всегда: на Халхин-Голе и здесь. Наверное, все-таки, кто любит, тот добрее к людям. Спасибо тебе, родная! Человек стареет, а небо вечно молодое, как твои глаза, в которые только смотреть да любоваться. Они никогда не постареют, не поблекнут. Пройдет время, люди залечат раны, люди построят новые города, вырастят новые сады. Наступит другая жизнь, другие песни будут петь. Но никогда не забывайте песню про нас, про трех танкистов. У тебя будут расти красивые дети, ты еще будешь любить. А я счастлив, что ухожу от вас с великой любовью к тебе. Твой Иван Колосов."

Источник: http://politikus.ru/articles/75059-chtoby-pomnili-pismo-pogibshego-soldata.html

Politikus.ru

Попробуй, пойми

Попробуй женщину пойми,

Тут не поможет голова.

Вчера твердила – извини…

Сегодня, что была права.

Не делай

Сделать, как выйдет, так то нехитро

Даже рукой неумелой.

Если не можешь ты делать добро,

Зла ты хотя бы не делай.

Подожди

«Дорогая, просто подожди.

И всё будет, как мы говорили,

Только этой осенью дожди

Нашу бы любовь не застудили».

Для любви своей мы не враги:

Всё о чём мечтали, будет в силе,

Только бы зимой среди пурги

Между нами чувства не остыли.

Словно опьяненный беленой

Я твердил: – «Всё будет, как мечтали,

Только бы ближайшею весной

Мы свою любовь не потеряли…»

Я слова выстраивал стеной,

Вы мне строить стену не мешали.

Слишком поздно поняли с тобой –

Раз любовь была, чего мы ждали?

****

Так слова – волною за волной

Наши чувства в камешки скатали

Слишком поздно поняли с тобой –

Раз любовь была, чего мы ждали?

****

(Это же, как английский сонет)

Дорогая просто подожди

Будет всё – не говорим про «или».

Лишь бы этой осенью дожди

Хрупкую любовь не застудили

Разве мы судьбе своей  враги?

Всё чего хотели, будет в силе.

Только бы зимой среди пурги,

Между нами чувства не остыли

Словно опьяненный беленой

Я твержу: Всё будет, как мечтали.

Только бы ближайшею весной,

Всё что есть, не погрузилось в дали.

За волною слов, опять волна

Стерли, чувства наши, времена.

Твой путь

Вопрошал я, обращаясь к Богу.

Он ответил, прямо, не темня:

Не ищи ты лучшую дорогу,

По-какой идёшь и есть твоя.

Правила ходьбы довольно жёстки

И на колею похож твой путь,

Но на нём бывают перекрёстки,

Главное, где нужно – повернуть.

В два мазка Он завершил картину –

Помолчав, дополнил свой ответ:

Здесь тебе никто не дышит в спину,

Встречного движенья тоже нет.

Странное время

Мы в странное время живём –

Боимся царапнуть «Айфон».

Напротив, бояться не будем

Мы души, царапая людям.

Страницы жизни

Данный вариант написан с учётом критических замечаний  заместителя председателя  Общественного объединения «Поэты России» Алексея Абашина. Изначальный вариант (ссылка внизу).

Детство – всего лишь пролог –

Будущей жизни набросок:

Почерк – неровный, а слог –

прост и покуда не бросок.

Молодость – мятый листок:

Записи коротки, быстры…

Почерк так лёгок, а слог –

Категоричный, как выстрел!

Зрелость – вот главный роман

И расшифровка пролога,

Почерк солиден и прям

Пишется сочно и много.

Старость – всему эпилог:

Строк на странице немного

Почерк – неясный, а слог –

Словно бы взят из пролога

****

Ну, а рожденье и смерть –

Будут обложкой для книги

Нужно заполнить суметь,

Нить сохраняя интриги

Жизни издатель – ленив,

Книги тираж – экземпляр,

Можно сказать: эксклюзив,

Автору - как гонорар.


второй вариант здесь

Первое сентября

Как помню сентябрьский стыд,

Когда сам себе не родной.

Вот мама за мною стоит,

Сегодня она мне конвой.

На то первый день сентября,

Чтоб горе всегда приносил.

Его про себя матеря,

Шли в школу, а кто-то косил.

Болел; не приехал пока

От бабушки или с морей.

Мы ждали, как бога звонка,

Урок пролетел бы скорей.

А вот и последний звонок –

И рушатся стен кирпичи….

Всё портила мама:

– Сынок,

Давай-ка уроки учи.