Оплывшая свеча

Опять наговоривши сгоряча,

Я сутками, неделями страдаю.

И таю, словно жёлтая свеча,

И как она до корня оплываю.

До черноты мой выгорел фитиль,

Я в результате растелился плоско.

И остается мне одно – в утиль,

А может быть на переплавку воска.

Так новая получится свеча

И повторяться те же притязанья.

Наговорив по новой сгоряча,

Переживу я прежние страданья.

А Вы, так понимаете меня,

Ну как никто меня не понимает.

У остальных, одна лишь трескотня…

Любуйтесь, снова свечка оплывает.

Северное сияние

Вчера я смешала шампанское с водкой

И тут же пришло наказание.

Теперь неприличной любуюсь я фоткой –  

Троих исполняя желание.

Ужас

Но больше всего меня убивает,

Не дым папирос, отрава вина.

Что Муза моя меня не читает,

Значит ни  разу не Муза она.

Уже не поймёшь, она притворялась?

Возможно, просто придумал всё сам.

Может, и было, но всё раскидалось

По Южному с Северным полюсам.

Я всё кричу, нет ответного крика,

Мне только эхо, ответит на крик.

Читай, читай моя Муза, что Вика.

Но оказалось, не Лиля ты Брик.

Вы не любили меня – притворялись,

То, что осталось мне тяжко нести.

Те, что любили меня – не остались,

Тех, что люблю я уже не найти.

Читаю Бродского

Читаю Бродского,

Наморщив лоб.

Как мало плотского,

Понятно чтоб.

И мне зевается,

Хоть щас в кровать.

О чём старается,

Он нам сказать?

К чертям старания

И жалко лоб.

Образование

Размер в микроб.

Возьму Иртеньева,

И прочь зевание.

Тут и оленьего,

Хватает знания.

Утро 22-го 1941 года

Ещё чуть-чуть. Минуты до рассвета,

Наступит вскоре самый длинный день,

Который не забудет вся планета...

Ночь поспешила, промелькнув, как тень.

Затихло всё. Как чувствует природа:

Вот рассветёт и всё пойдет не так...

Короткий миг остался до восхода,

И столько же до яростных атак.

Всё притаилось, ясно понимая –

Последний шаг остался до войны…

Вот первый луч, а тишина такая,

Что и полеты бабочек слышны.

первоначальный вариант здесь

Мужское счастье

Закончен день – прошёл прекрасно

Пивком к нему добавишь лоск.

Когда ты холост – всё так ясно.

И главное на месте мозг.

Склероз

В жизни поступков – два разных воза. 

Так, есть и будет, в любых временах.

Чистая совесть – признак склероза,

Что помогает забыть о грехах.

Своё

Неизменно наше бытиё

Не зависит от властей и строя.

Вечно прибавляем мы своё,

Умыкая втихую чужое.

Остановлю я выбор на вине

Есть светлое и в дьявольском огне –

Слепит меня улыбкой Мефистофель.

Ему я предлагаю: Чаю? Кофе? ...

Он выбор остановит на вине.

Мой гость… я угождаю Сатане

 

С ним ценность разговора – интерес,

В немилость Богу не пытаюсь впасть я.

Ну как не впустишь? – за окном ненастье,

На улицу не гнать же – дождь с небес,

А с ним беседа – мне деликатес.

 

Нет книжных изложений тех бесед.

О них друг другу говорят на ушко.

Обрывки фраз слышны: страдалец, душка…

Так и внимаем, только тет-а-тет,

А потому картины целой нет

 

Пусты бокалы, полон разговор…

Взаимопонимание густится,

Что Богом даже мелочь не простится

И нет святых – с начала до сих пор.

Так в чем же Сатане тогда укор?

 

Тебе решать – на чьей ты стороне,

Какое бы не принял ты решенье:

С тобою остаются прегрешенья,

Всё дело только в их величине,

А без греха не выжить на земле….

 

Его слова не видятся как вздор

Но – как и все… А стоит ли делиться?

Поведаешь, и глядь: уже темница,

Где отведут в далёкий коридор –

 – Лицом к стене! И щелкает затвор…

 

Жаль завтра не наступит никогда –

Теперь вся жизнь твоя, то день вчерашний

И вдалеке огонь горит на башне.

Бежишь туда, исходишь в кашле.

Хотя бежать всего-то – ерунда.

 

Есть светлое и в дьявольском огне,

Как в негативе проступает профиль

Меня уже встречает Мефистофель.

Он: чаю? кофе? – угождая мне…

Остановлю я выбор на вине.

***

Читатель зрячий и слепой

И только первый что-то понял?

Второго стих совсем не пронял,

Ну что такого – Бог с тобою.

Бываем, глупы мы порою,

Вино всё путая с виною.

(по словом "вине" понимается "вина", а не "вино" - это так для ясности)

Вторая часть «Здравствуй гость» для прочтения. Жмём на название.

Штрихи

Я перед вами, 
вотон, 
весь,

Картиной в золоченой раме.

Где краски чёрно-белой смесь,

Легла неровными штрихами.

Моих ошибок и удач,

Всего что было, было, было.

Ты посмотри на них… поплачь,

Пока дождём штрихи не смыло.

Мы все лишь временно живём,

И для меня нет исключенья.

И я плыву тем кораблём,

Что рвётся вверх против теченья.

Цветная краска – чепуха,

Рисуют ей, те, кто не смелый.

А у меня лишь два штриха –

Вот жирный чёрный, тонкий белый.