Голуби

Как начало, а может продолжение, читайте «Из детства»

А юность заслонённая годами,

Не сможет возвратиться к нам опять.

И разлетится память голубями

И трудно будет что-то вспоминать.

Но иногда пересечётся с нами

Полёт их, наводя к тебе мосты.

Ты улыбнёшься от воспоминаний,

Но, кажется, что это был не ты.

Подумаешь, что это понарошку,

Не помнишь ты такого – хоть убей.

И сидя на скамье, бросаешь крошку,

Своих, надеясь встретить голубей.

Меж палевыми, сизыми, рябыми,

Ища своих, что может быть любым.

Мы все когда-то были молодыми….

Но я себя не помню молодым.

Категории любви

Фальшивая любовь:

– Мне нравятся снежинки на твоих волосах!

Настоящая любовь:

– Дура, почему без шапки? Простынешь!

***

Нетрудно отдать жене всю зарплату, трудно доказать ей, что это вся.

Московское метро 29 марта 2010

Взрывы в московском метро 2010 года — два взрыва, произведённых 29 марта 2010 года на станциях «Лубянка» и «Парк культуры» Сокольнической линии московского метрополитена, двумя террористками-смертницами дагестанского происхождения. В результате взрывов погибло 41 и ранено 88 человек. Среди пострадавших были граждане России, Таджикистана, Киргизии, Филиппин, Израиля и Малайзии.

***

После публикации данного произведения в день трагедии 29 марта 2010 года, я был подвергнут обструкции со стороны поэтов из Ростова, Москвы и Московской области. Один, самый рьяный собирался выезжать. что бы делать мне секир башка, за идею стиха. В результате, поддаваясь стадному чувству, меня покинули многие постоянные читатели, и интерес к моему творчеству сильно понизился и с тех пор не вернулась к прежнему уровню. Летом того же года, я приехал к тому, кто больше всего хотел моей крови. Одну из зарисовок о той встрече читайте ниже в произведении «Прогулка».

Давно пора оставить разговор –

За много лет простывшие надежды:

Что словом можно победить террор,

Так могут думать только лишь невежды.

Мне надоело слушать этот вздор,

Тех ряженных в заморские одежды.

Террор способен победить террор

И на другое, просто нет надежды.

Щеку сейчас не время подставлять,

Я уверяю Вас – сейчас не время!

Давно пора нам с корнем вырывать,

Проросшее чертополохом семя.

Давно пора оставить разговор –

За много лет простывшие надежды,

Террором можно победить террор,

Пусть по-другому думают невежды.

Ещё один, возможно более полный вариант, находится здесь

Осиновая роща

Полня осужденья запруду,

Набросились на одного.

Бесчестя, как могут Иуду,

Что выполнил волю Его.

Вид делают, что не боятся –

Стоять у дрожащих осин.

И чтят все Великие святцы,

Не веря в полезность вакцин.

Охотно смиряются с долей,

Без всяких терзаний и дум.

Считают  Господнею волей,

Команды, что слышат с трибун.

Бессчётно таких, и повсюду –

Не хватит и рощи осин.

Вы судите рьяно Иуду…

 – Господь Вас об этом просил?

****

Не кажется, было бы проще? –

Листвою опавшей шурша.

Бродить по осиновой роще,

Свободную ветку ища.

Безумство, пока ещё в силе

А дальше, что будет? – как знать.

Иуду предать – попросили.

А Вас, кто просил предавать?

Крыло

Только кажется, что не помниться

Но лишь в дрёму на чуть погружен.

Вижу я, летит моя горлица

И как сказка становится сон.

Сновидения вечно не длятся,

Правды нет в них, пусть даже на грош.

И восходы – не зря же багрятся

И у сказки конец нехорош.

Новый день, с ним и новая пища,

Память мне забивают дела…

Будет ночь, вновь услышу, как свищет,

Холодя ветерок от крыла.

Начальство

Пусть он ходит в пиджачке затёртом

Или одевает в будни фрак.

Помни, о начальстве — как о мёртвом, —

Либо хорошо, либо никак.

И какая не была б, нужда –

Правды никому не открываешь.

Про начальство говори всегда —

Либо любишь, либо обожаешь.

Стой ты за начальника стеной,

Пусть подохнет даже червь сомнений –

В том, что он не светел головой,

Если не умен, то значит гений.

Выживать так просто подхалимам,

Правил так немного – только три.

Как о мёртвом, гении, любимом,

О начальстве просто говори.

Ни о чём

До небес осталось то – «вот-вот»,

И пустоту минуя междустрочий,

Ты на днях поднялся до высот,

Где будущее прошлого короче.

С точки той упасть уже пропасть

И сгореть, смешавшись с атмосферою,

По пути растеривая власть

Над любовью, надеждою, верою.

Ты судьбу напрасно не гневи

И разматывая мысли, как клубок.

Тем, что должен написать, живи

Крепко цепляясь в перекладины строк.

Камни

И слухи разлетелись, как сороки –

Недолго ему видимо тянуть.

Последние выдавливают соки,

Что напоследок нечем и всплакнуть.

Живое обезводить – будет камень,

Что, раскалившись, колется в огне.

Ещё не скоро дастся слово «Амен»,

Живая плоть, клокочет в глубине.

От болевого, рядышком, порога,

Так мало, что поместится в щепоть…

Замощена из тех камней дорога,

Туда, куда не приведи Господь.

Цель

Иду из дома, лунною тропой,

Что кажется дорогой – точно к цели.

Не бодро так, а как-то ели-ели,

На ощупь, как без палочки слепой.

Давно безынтересно, что вокруг,

И нет желанья, доходить до сути.

Достаточно и так познал я мути,

А истину искать уж недосуг.

Я сам себе последний из врагов,

Ещё какой, тут и других не надо.

И в жизни не встречал такого гада,

Безжалостней его слепых шагов.

Лицо знакомо – догадаться б мог,

Что я иду, к такой знакомой цели.

И он стоит, не дёрнется в прицеле….

Как ветка, сухо щелкает курок.

Попал в него я, Господу хвала…

Передо мной осколки…. зЕркала.

Признание придёт

Пускай ругают так и сяк,

Потом — наоборот.

Да, в жизни часто всё не так,

Но верь, оно пройдёт.

Ты худ, немощен, то пустяк,

Дородность — не почёт.

Достаточно иметь костяк,

А мясо нарастёт.

Лишь кажется, кругом враги

И дуракам почёт.

Достаточно иметь мозги,

Признание придёт.