Дружба

С лаконичностью газетной

Мысли выражу недлинно:

Любим порой безответно,

Дружим всегда мы взаимно.

Потому дороже друзья,

Тут и чувство сильней иных.

Любовь – у каждого своя,

А дружба строго на двоих.

Вывоз мусора

Словно разбитая чаша,

Брошен в ведро забытья.

Вынесен в мусорку Саша,

С грудой другого хламья.

Битого нынче не клеят,

Время не бедное щас.

Ценности мало имеет,

То, что расколото раз.

День, не целованы губы.

Ночь, но не тронута грудь.

Храпа безумного трубы,

Вам не мешают уснуть.

Утром возились мышино,

Чистя контейнер хламья.

Тронулась, фыркнув машина,

В ней увозили меня.

Ты как дождик

Ты как дождик в душе-пустыне,

Что не шёл здесь десяток лет.

И цветы расцвели. Пустые –

Из таких, неживой букет.

Не понять для чего пригоден

И такому я, правда, рад.

Неживые букеты в моде,

Всё по офисам вон стоят.

Но плодами они не станут,

Не подарят нектар пчеле.

И годами они не вянут – 

Неживое… живучее.

Не дается душе живое,

Да сама, не пойму – жива?

И давно уже с ней такое,

Носит чёрное, как вдова.

Как сложилось, пусть будет. Ибо

Всё равно они хороши.

Ты, как дождь. За цветы спасибо,

Пусть растут на помин души..

Мужская доля 2

это старый стих, в новой вариации, другой стих на эту тему, где-то на блоге

Я зависть к женщинам не скрою,

Помыл посуду — все дела.

Рыдаю над мужской судьбою,

Зачем нас мама родила?

У мужика одни проблемы,

А им…. ну постирал и спать.

У нас же каждый день дилеммы,

И каждый день их разрешать:

Как мир нам сохранить и веру?

Есть жизнь на Марсе или нет?

Как из квадрата сделать сферу?

И на футбол достать билет?

Куда запрятать бы заначку –

От тех, кто постирал и спать?

Не проиграться как на скачках?...

Да что там всё перечислять.

А им — погладили всё быстро,

С ногтей не слезет даже лак….

А тут, то – ресторан, то бистро,

А там, то – водка, то коньяк.

Для них создали рукоделье,

Нам испытанье алкоголя…

Лежу и думаю… с похмелья —

Тяжела мужская доля.

Тайна

Вы не бейте в барабаны –

Звуки громкие вредны

Для любви, как для нирваны,

Нужно больше тишины.

Здесь важны полу-движенья,

Незаметные на взгляд.

Для меня любовь мгновенья,

Что внутри себя хранят.

Ни умышленно, случайно,

Чувств не выставлю на суд.

Для меня любовь, что тайна,

А её не выдают.

Если знаю тайну двое,

Все узнают о любви.

Потому любовь я скрою,

Ты догадками живи.

Не спасёт

Нервов вышел срок годности

И пошло вкривь и вкось.

Холодок безысходности,

Пробирает насквозь.

Беспрерывно под ложечкой,

Червь мне душу сосёт.

Потяну я немножечко….

И ничто не спасёт.

Сарафан

Чаша полнится, наливается –

Через край потекла слеза,

То не баба дурью мается,

Промывая впрок глаза.

То Россия дева-красавица,

О своей горюет судьбе.

Плачем тем, она пытается,

Нам напомнить о себе.

От таёжной глуши до безлесий,

Поделили всё по дворам –

Из неверья, вер и конфессий,

Ей пошили сарафан.

И что было едино-широко,

Стало просто набором мест.

И русские Владивостока,

Своим не считают Брест.

Это всё на войну так похоже,

А возможно она и есть.

Лоскуты сарафана множа –

По швам начинает лезть.

Нам соткать бы из тех ералашей*

Единый кусок полотна…

Быть не может, для нас, не нашей,

На нашей земле война.

* Ерала́ш (от тюркского «аралаш») беспорядок, сумятица, путаница, беспорядочная смесь чего-либо.

Вижу

В этот раз верю еврею,

Хотя понимаю – не наш.

Но прав, чем не прав он, скорее,

Сказав мне, что ты меня сдашь.

Покой же для женщин важнее,

И точно, им пофигу Русь.

Верю, Иисусу еврею –

Что сдашь ты меня, не боюсь.

Я выживу, выживу точно –

Я жить после сдачи учусь.

И Родина, что не порочна,

Шептала: «Спасу тебя»  – Русь.

Мечтанья точно исполнятся,

О них не скажу ни кому –

Вижу, сдает меня Горлица,

До смерти я всё ж доживу.

И ненависть жду Краснодара,

Я кровь его пью, как комар,

Считает она – я не пара,

Умру, и всплакнёт Краснодар.

Что памятник мне не поставить –

Я здесь не мечтал и не жил.

Вам в сторону Горлицы лаять,

Которую, так я любил.

Сдала – не видать Краснодара,

По мне-то и смерть-то фигня….

Курю – в перебив перегара,

Подохну в Поволжье Я.

Белый Демон

Со мною не складывать песен

И комом все будут блины.

Поверь мне, что я интересен,

Смотрящим лишь со стороны.

Вблизи же, то на смех я курам –

Мечтали ли вы о таком:

Извечно небритом и хмуром,

пропахшим насквозь табаком,

по жизни ни в чём неумелом.

К тому ж не венец красоты.

Я только кажусь тебе белым,

на фоне других черноты.

Черти же…

быстрее…

круг мелом,

Золою посыпь свой порог.

Ты встретилась с Демоном белым,

Что ангелом стать так не смог.

В круге Девятом

….Наконец Данте проникает в последний, 9-й круг ада, предназначенный для самых ужасных преступников. Здесь обитель предателей и изменников, из них величайшие — Иуда, Брут и Кассий, — их грызёт своими тремя пастями Люцифер, восставший некогда на Бога ангел, царь зла, обречённый на заключение в центре земли….

Глаза Иуды. Михаил Анищенко

Река холодна, а долина пуста,

Любое прозрение – слепо.

И смотрит Иуда глазами Христа

В огромное синее небо.

****

Страхом стелется по душе мороз,

Иглы инея жадно колются.

Не поможет тут мне Иисус Христос,

Помогает он, тем, кто молится.

Занесло ж меня, на девятый круг,

Здесь у каждого пояс Каина.

Посмотреть зашёл, есть ли здесь мой друг

Дальше ж некуда – тут окраина.

У собравшихся морды хороши,

На земле таким было сладенько

Их насквозь видать, ни в одном души,

После смерти тут, то и ладненько.

И не думалось, что такая рать,

Сколько верой в них, покалечено,

Что не помнили – всем нам умирать…

Хорошо, друзей мной не встречено.

Тех, оплакивать, только жалко слёз,

Не достанет им из Саратова.

Правда, с ними бог, сам Иисус Христос – 

И земля полна, из девятого.