Друг

За жизнь я слышал много дифирамб

И видел белозубые улыбки,

Что были неизменными, как штамп,

Слащавые – до неприличья липки.

Легко дружить, когда твой счастлив друг,

Тебе в ответ кивают головою.

Но только в дверь беда тебе – стук-стук,

И ты один останешься с бедою.

Когда врагов сжимается в кольцо,

В напарники, любому исполину

Я предпочту, кто говорил в лицо.

Уверен, он мне не ударит в спину.

К счастливым нам так много тянут рук,

В несчастье вряд ли будет половина.

Но друг, который настоящий друг,

Тот, что в беде мне защищает спину.

А как придется, защищу его,

Рискуя даже самой головою…

Такого друга хватит одного,

Чтоб знать, что всё надёжно за спиною.

Приходит ночь…

Приходит ночь

Все мысли прочь

И в сновидения.

Как от чумы

Сбегают сны –

Ночные бдения.

О том о сём

И обо всём

Переживания.

Зацепят вдруг

И ходят в круг

Спать нет желания.

Про жизнь и смерть

Нет, нет, не сметь

О том ни грамочки.

Сон впереди

Ты подожди

Начнём считалочки.

Один баран,

Второй баран

Столпотворение.

Уже их сто

Но толку то

Нет тем не менее.

Вон встал рассвет,

А сна и нет –

Конец считалочке.

Чуть задремал

Себе предстал –

Я в черной рамочке.

Утренние заметки

четверостишия и дно восьмистишие, написанные под впечатлением от утреннего просмотра сообщений в Интернете за чашкой кофе.

Порой годами мы блуждаем –

Сегодня там, а завтра тут.

Но никогда не опоздаем

Туда, где нас всё время ждут.

***

Не стоит даже и пытаться,

Кого-то обмануть.

Должны мы – быть, а не казаться,

Всегда заметна суть.

***

Минус есть и у всесилья,

Зри последствий глубину:

Вот сломал любимой крылья,

Пересела на метлу.

***

Записать бы тишину

И врубить её по полной.

Что шумела словно волны

И шептала – не умру.

Буду вечен, как вода,

Со спокойствием прибоя,

Верить вслед за тишиною –

Не умру я никогда.

Люди

Одинаковы головы, груди

И все прочие части до век.

Безусловно, конечно мы люди,

Но не каждый из нас человек.

Кто полнее, а кто-то и суше,

Кто умен, ну а кто не ахти.

Не у всех вот имеются души,

А снаружи похожи почти.

Понедельник

В понедельник все мы хилы,

И любой нам тяжек труд.

Пусть для накопленья силы

Перед ним два дня дают.

Впервые

Всё в первый раз – травинка и цветы,

Всегда бывает в жизни то, что в первый.

Любовь, и в ней любимая лишь ты,

Что много лет, мне треплешь только нервы.

Но я другой бы и не пожелал,

Прожил с тобой бы веки вековые.

За жизнь свою я многое познал,

Но каждый день с тобою, как впервые.

Как хочется жить

На фото Татьяна Перепелицина 12 лет, убита в Славянске 19 мая 2014 года снайпером нацгвардии Украины. Это произведение с вопросом о том "Причём тут дети?".  Даже в такой до крайности преступной организации как Мафия, во время разбирательства между разными группами, мести, дети и супруги были неприкасаемыми. Неужели на Земле родились люди, которые хуже них.

Боже, Боже как хочется жить,

Становится взрослей и взрослее,

Жизнь сплетается в тонкую нить,

И три года мне до юбилея.

Только где ты, ну где ты Господь?

Прекрати эту свару скорее.

Стань добрее на чуточку хоть

И побудь на моём юбилее.

Но к мольбам моим Боженька глух,

Значит, вряд ли я и уцелею.

Слышен снайперский выстрел, как бух….

И не быть моему юбилею.

Позабыл своё дело Господь,

Потому и иконы пылятся.

У него видно дел хороводь

И придётся самим защищаться.

Печать

То на судьбе печать,

Пусть жизнь его корёжит.

Рождённый угорать,

Серьёзным быть не может.

Я шёл и шёл…

Я шёл и шёл, вперёд, глотая пыль,

Святая жизнь не для меня святая.

И цель моя отнюдь не Израиль,

Желанные так мне ворота рая.

Был жаден я до курева с вином,

Метался без сигнала поворота.

Пренебрегал здоровьем, да и сном.

Всё ждал, когда покажутся ворота.

И вот тупик – как видится, пришёл,

К последнему и вечному причалу.

Торжественно, как прежде в комсомол,

Я принят был и музыка звучала.

Вдруг осознав, что я стою в аду –

Видать в пути я просто сбился с галса.

Сказал я чёрту:

– Может быть, пойду?

В раю остановиться, собирался.

Чёрт усмехнулся:

– Хочешь, так иди.

Затем добавил в тоне укоризны:

 – Там, правда, из слёз праведных, дожди –

Им просто жаль зря прожитые жизни.

Прежде думай

Не прогулка жизнь, не игры,

Где всё лампочки-огни.

Взять решил за яйца тигра?

Так на зубы-то взгляни.

Многих так беда настигла,

Не успели крикнуть – бл*дь….

Тут вопрос не в яйцах тигра,

Как свои не потерять.

Покатилось

Я не мучаюсь, не страдаю,

Покатилось вниз, покатилось.

Пусть умру я, наверное к маю,

Что мной прожито, то и милость.

Что дано мне, я то и принял,

А кому и то не досталось.

Кровь по жилам тихонько стынет

И осталась, так скажем, малость.

Да чего там – пожил и буде,

Я бессмертия не приемлю.

«Интересно, какие ж люди,

Если с неба смотреть на землю».*

По-хорошему всё б сложилось,

Пусть чуть лучше моей судьбины…

Покатилось вниз, покатилось,

И ломаются в Волге льдины.

* «Если снизу смотреть на небо». Надежда Бесфамильная. Москва.

Кто жил

Прогуляюсь по проспекту,

Неприметным, словно моль.

То есть просто, будто некто,

Что одет не от Николь.

Мне знакомится – не нужно,

Без того хватает бед.

Потому вот и наружно

Я так скромненько одет.

Чтобы все ко мне вопросы,

Так культурно – взять и снять.

И  смолю всё папиросы –

За прогулку штук по пять.

Вон девчонки ходят парой,

И шепнёт одна другой:

– Да какой-то слишком старый.

– Да и внешне ни какой.

Всё успело мне наскучить,

И хватало Даш и Нюсь.

Вас за то не буду мучить

И во снах вам не приснюсь.

Погружаясь в шум проспекта,

Где вечерние огни…

Мне хватает интеллекта,

Находиться здесь в тени.

Где-то в глубине горенье –

Полыхать, уже нет сил.

Просто жду перерожденья,

Из живущего, в кто жил.

Творительница добра

Я собралась, пошла, творить добро.

Надеюсь, что никто не пострадает.

Готовьте же, кто тазик, кто ведро.

Кто не успел, тот просто пролетает.

Россия – Украина

Что ты мой друг ни говоришь,

Другие чтоб ни голосили.

Не  Украина есть, а лишь,

Всего окраина России.

И как бы там ты ни крутил,

Чего б другие ни старались.

Остался братом, как и был,

Сейчас всего-то поругались.

Не развязать меж нас узлы.

Не нужен ты Европе, Польше.

В любом народе есть козлы.

Сейчас, у вас, немного больше.

Сыночки

И быта всё глубже и глубже трясина,

Всё меньше свободы – квартира – тюрьма.

И смотришь с тоскою на спящего сына –

Успеть бы его довести до ума.

И держит та мысль, заставляет тянуться,

Точнее, пожалуй, тут будет – тянуть.

И сына судьба, как сервизное блюдце,

С которой готова былиночки сдуть.

Ах, мамы, ах мамы, так любит сыночков,

Растят, как не встреченных ими мужчин.

И снова, и снова бессонная ночка,

И снова тревога без всяких причин.

Апрель

Мой родной Уральск 4 апреля 2017 года.

Что-то непонятное в природе –

Скоро май, а улицы в снегах.

Прилетят к нам, судя по погоде,

Майские жуки в пуховиках.

Оригами

А сложить отношенья в минуту нельзя,

Всё сложнее здесь, чем в оригами.

Что-то сделал не так и твои же друзья,

Следом станут твоими врагами.

Пыль

Вверху немало тех, кто влез,

Не за дела, а говорильню.

Но пыль, взлетая до небес,

Всё также останется пылью.

Я и ты

Вот такой вот девчоночий стишок написался

Только ты, только я,

Никого вокруг.

И для нас вся Земля,

Наш и Лунный круг.

И леса и хребты,

Реки и поля.

Среди всей красоты –

Только ты и я.

Роли

Тут на Гугл+  развернулась небольшая полемика по поводу, хороших и плохих людей, типа вот проститутки, алкоголики и подобные, заведомо все плохие. Я, в своё время, работая в милиции, в частности в уголовном розыске, боролся так сказать, в том числе и с проституцией. И в пику спорящим хотелось бы сказать нижеследующее мнение по этому вопросу (не знаю, поймёте ли меня правильно):

В наших душах всё тонко и зыбко,

Где смешались и смыслы и роли.

И порою бывает улыбка,

Лишь является маской для боли.

Круг

Всё меньше как друзей, так и подруг,

То мусор покидает близких круг.

Грущу, теперь и неуверен я –

А были те подруги и друзья?

Выбор

История нас на примерах учит,

Среди героев выбирай кто мил:

Один предал – серебряников куча,

Второй был верен – в голоде прожил.

Вот  так и выбирают поколения –

При жизни ты иль сыт или велик.

У первого – могила в запустении,

Второго, пишут, на иконе лик.

Шрамы

по сути это получилось продолжение моего давнего стиха «Свежий шрам» (мышкой по его названию тыц и прочтёте).

Жизнь провёл я бесшабашно,

Шрамов не пересчитать.

Падать – мне ничуть не страшно,

Страшно было не летать.

Не физически, а в мыслях,

Быть в заоблачных мечтах,

Приземленным быть не мыслю.

И не думал о бинтах,

Что всего перетянули,

Просто вдоль и поперёк,

Был подобен пуле дуре,

Пролетая вдоль дорог.

Тяжелее всё с годами,

И порой хоть в гроб ложись.

Но зато вот в каждом шраме,

Ноет прожитая жизнь.

Суки

Скорблю по погибшим в метро Петербурга. Те, кто это сделал, ответят.

Твои же развязаны руки

И боженька – ты порадей.

Тому, чтоб ответили суки,

За смерти невинных людей.

Но чтоб им ни сделал – всё мало,

Мы справимся в этой беде….

Их ждут помещенья подвала

И люди из эН-Ка-Вэ-Дэ.

Прости, что я бесчеловечен.

Прости, но сдержаться нет сил.

Ты боженька слишком беспечен,

Раз всё-таки, то допустил.

Правда и ложь

Жизнь сложна – где, правда, ложь,

Вряд ли сразу разберёшь.

Между ними грань тонка,

И над гранью облака.

Пофиг

Вам давно уже пора понять –

Зря себе лишь треплите вы нервы.

Мне не нужно дважды повторять –  

Пофиг, как и сказанное в первый.

Розовые очки

Разнообразью следствий вопреки

И множества возможных из течений –

Все розовые колются очки,

Всегда вовнутрь без всяких исключений.

Тайна

Чем больше чувства, тем и меньше слов,

Последние лишь чувства размывают,

И целое на строчки разбивают,

Лишая их пленительных основ.

Придумал кто-то этот этикет –

Чтоб о любви кричали попугайно.

Любить по настоящему, есть тайна.

Сказал – люблю и тайны просто нет.

Глицин

Хотелось бы, но то-то и оно,

Они ушли в глухую оборону.

Врачами мне курить запрещено,

И не по Федеральному закону.

И на вопрос – А можно мне? Всё – нет

И я мечусь в квартире целый вечер.

Мне не хватает дыма сигарет

Их заменить по сути-то и нечем.

Вот только затянуться, зашумит,

И выстроится рифма как солдаты.

Но запрещает доктор Айболит,

Он прав и потому невиноватый.

И чуть чего – пожалуйте в кровать.

И кормят всё таблетками глицина.

Совсем им на поэзию плевать –

Жестокая такая медицина.

Казалось бы – да плюнь и разотри,

Писать стихи, одно сейчас осталось.

Они пока всё копятся внутри

Накапливая смертную усталость.

Мысль

Первый стих. написанный, скорее даже дописанный будучи на пенсии (в отставке).

Жизнь пролетела, словно горький дым,

От выкуренной мною сигареты.

Я был когда-то всем необходим,

Сегодня производное от нету.

И жизнь моя склонилась под уклон,

Чуть тянутся в затяжку, сигареты…

Всё хорошо, однако, дело в том,

Пора мне брать последние билеты.

В последний поезд, тот, что повезёт,

Меня в последний путь, как в катафалке.

На столике в стакане бьётся лёд,

И мысли, да и тосты просто жалки.

И сразу потерялся жизни смысл,

Хотя и жив пока я вообще-то.

Но тихо так по темечку бьёт мысль,

Что смысла в жизни вроде, как и нету.

Перелом

Вечно плохо, в жизни не бывает,

Потому ты помни об одном.

День настанет и она сломает,

Ногу при пенке очередном.

Повторюсь – несчастья, то не вечно,

Будешь несказанно жизни рад.

Есть одно условие конечно,

Должен очень крепким быть твой зад.

Обломки

Мы все поверили вруну

И память, о былом, искомкав.

Свой дом разрушили – страну,

Теперь вот строим из обломков.

Плевки

Ты как изгой оплёван щедро,

Причём без всякой там вины.

Тогда шагай всё против ветра,

Плевки, что в спину, не страшны.

Пускай тебе порою плохо,

Дорога тягостно крута.

Представь, что впереди Голгофа,

А там всё встанет на места.

Так и иди, а к тем, кто сзади

Не поворачивай лица.

Господь терпел, ты Бога ради

Терпи, терпи…. и до конца.