Дорогой читатель из Риги

Дорогой и загадочный читатель из Риги, статистика показывает, что Вы уже второй день читаете мой блог в таких объёмах, что меня просто удивление берёт – вчера более 1000 прочтений, сегодня уже под 40, а день только начался. Но Вы почему-то молчите. Может, что-то ищите, я смогу Вам помочь найти. Если просто читаете, я в любом случае, несказанно рад.

Будет ответ

Тлеет Русь, словно ветошь,

Гаснет меч-кладенец...

И отцу не ответишь,

Наш ли Ржев наконец...

(Михаил Анищенко. «Не ответишь»).

Тяжелее и плоше,

С девяностых годов.

Вился дух нехороший –

Умирать не готов.

От верхов, до вития

Все тряслись за своё.

И теряла Россия,

Веру в силу её.

Всё гнило и смердело,

Только там в глубине.

Вызревало, горело,

Вырываясь вовне.

В новом веке – в начале,

Новый дух вызревал.

Мы детишек качали

И готовили Вал –

Тот, что назван Девятым,

Крутит мир на оси,

Что на радость ребятам

И во славу Руси.

Не бездарные дети,

Переплавят свинец.

Пред отцами в ответе,

Наш ли Ржев наконец…

Русских тронули вы зря

Русских тронули вы зря,

Вам  за это не простится,

Смерть в окошко постучится,

Не взойдёт для вас заря.

Честь для Русских дорога –

Век своих не предавали.

Мы другими и не стали,

Для своих и для врага.

Тронул Русского – умри,

Вы наверно позабыли,

Как вас Русские рубили

И валялись вы в пыли.

Со времен – ещё Донских,

Нам впаяли даже в гены –

Непростительны измены,

Как и смерти всех своих.

Русских тронули вы зря,

Будем мы до смерти биться,

Словно раненая львица,

Словно в прошлом «За Царя».

Тронул Русского – умри,

Это так всегда бывает,

Русский подлость не прощает…

Строчку первую смотри.

Раз в год

Пусть не служил ты в горсовете,

Нет и нетленок ни черта.

Умрёшь, прибавится на свете

Одна могильная плита.

Да метка значит остается,

Мы продолжаем в ком-то жить.

Закончится, как не найдётся,

Раз в год букетик положить.

Мы едины

Мы прозреваем понемногу,

Чуть-чуть осталось до конца.

И видим, как снимают тогу

С плеч у молчащего Творца.

Поп и мулла, да и раввины

Всё тянут тогу на себя.

Чтоб позабыли – мы едины…

Они же, с видом, что любя,

Спешат доказывать иное,

Что есть, кто ближе и ровней.

Как будто бы в Ковчеге Ноя,

Плыл мусульманин, иудей,

А вместе с ними  православный,

Поклонники иных идей.

Они кричат, что ты был главный –

Ты лучший среди всех людей.

Мы прозреваем понемногу,

И делит нас лишь Люцифер.

Однако все едины Богу,

Безотносительно от вер.

Пьяница

Пусть не сказал бы, что люблю пьянчужек,

Где видели – непьющий и поэт.

У пьяниц бог – пивные пара кружек,

А у других и этого-то нет.

Не слышал, чтоб Россию пропивали,

Не наливали, чтобы взять Москву.

А Родину обычно – продавали,

За шмотки там бывало за жратву.

Такие внешне чистенькие люди,

Им родина теплей где, и сытней.

А пьяницы не грезят о валюте,

Опохмелится только б поскорей.

И после рюмки станет мир прекрасен,

Вот прямо здесь в кустах за гаражом.

И будет совершенно не согласен,

С тобой, что счастья есть зарубежом.

Сбирайся Сашенька, пора

Сбирайся Сашенька, пора,

Заждались жертву доктора,

Всё начиналось словно в шутку –

Бахилы, шапочка – хи-хи.

Небось, очнётесь и про «утку»

Вы накропаете стихи?

А он смотри – высокий парень,

На стол ступеньки не нужны.

На мозг упал наркоза камень,

И всё… не вижу даже сны…

Вот резанул полоской света,

Десятиламповый фонарь.

Я задаюсь вопросом: где ты?

Никем не признанный стихарь.

Стал мир, как на картине Гойя,

Где всё снаружи, что  внутри.

А самочувствие такое –

Всего на органы бери.

Затем палата овощная,

И здесь я словно Прометей.

Вот где даётся закладная,

Главнейшему из всех чертей.

В агонии вторые сутки,

Но в третий раз взошла заря.

Ещё хрипел… но в промежутке…

Шептал себе: терпел не зря!

Я как есть…

Я как есть, я настоящий,

Пью, курю под изреченье:

«Кто не пьющий, не курящий,

Вызывает подозренье».

Да, он весь благоухает,

Но не зря заметил Чехов.

Кто не курит, не бухает,

Тот на обществе прореха.

Подозрительны такие,

Нет чего-то в них мужского.

Души трезвые – сухие…

Нет чего-то в них такого.

Окраинный дом

Произведение выложено в блог с отложенной публикацией на будущее, по времени, примерного окончания операции.

Выросли вдруг из тумана

Поле, дорога, село.

Пусть от наркоза, как пьяный,

Выбрался, мне повезло.

Всё ближе окраинный дом,

Крыша смотрю, прогнила.

Но нет же на свете, на том

Поля, дороги, села.

Что-то не то по приметам,

Где все, кем я дорожил?

Может я вышел не в этом

Свете, в котором я жил?

Может, напрасно ликую,

Раньше же не был на том.

Вот захожу. Чем рискую?

В этот окраинный дом.

Информация

Написал и опубликовал стих, с отложенной датой публикации на время, примерного окончания операции 19 ноября 2015 года в 12.00 часов. Так, на всякий случай. Жаль на Гугл+ он появится в формате А4, так почему-то происходит, а поправить сразу я не смогу. Желаю всем всего самого лучшего.

Утро – день – ночь

А утро хуже, чем начальник,

Темно, не видно ни черта.

Бредёшь на кухню ставить чайник

И наступаешь на кота.

А день, тот на порядок хуже,

А так примерно – во стократ.

Куда не ступишь ноги в луже

И вечно в чём-то виноват.

И ночь тебе совсем не в радость,

И одеяло, как плита.

Во снах одна дневная гадость

И визг (тот утренний) кота.

Успехи медицины

Не всё так просто в жизни как яйцо,

Прогресс бывает кровожадней волка –

Успехи медицины налицо,

Теперь мы умираем очень долго.

Pray for Paris

Скорбящих целая страна,

Где каждый стал друг другу ближе.

Смерть одинаково черна,

В Москве, Дамаске и в Париже.

Да что страна, тут целый мир,

Всех убиенных поминает.

Pray for Paris – летит в эфир,

Смерть иностранной не бывает.

“Pray for Paris” ("Молюсь за Париж").

Родники

Пусть каждый мал, но золотник

В своей дороговизне.

Все понемногу, как родник

Питаем реку жизни.

Течёт она меж берегов,

И все мы вместе с нею.

Чем больше мутных родников,

Тем и река мутнее.

Искусство

Даже картину оценивать – сложность

И понимающих скажем негусто.

Голая женщина – это же пошлость,

А обнаженная – это искусство.

Телепания

(подражание Борису Рыжему)

Сегодня Дьявол, завтра херувим,

Всё не решу – так, кем же мне остаться

И вот мотаюсь я – тудым-сюдым,

Так видно мне до смерти телепаться.

Кот и кошка

Как срок придет, присяду на дорожку,

Подумаю, что будет там – потом.

В дорогу не возьму, конечно, кошку

И точно не пойду туда с котом.

Там слышал, отворяются ворота,

За ними будет сад иль беспредел.

И то и то, немыслимое что-то,

Так рай иль ад чего же ты хотел.

Не пригодятся ни коты, ни кошки,

Там не даю ни дома, ни угла.

Не перепутать, у чертей есть рожки,

У ангелов, напротив, два крыла.

Пришла пора, присел я на дорожку

И сразу отпустила суета.

Подумал я – заменит ангел кошку,

А чёрт тогда, естественно, кота.

Коко Шанель

Ушли в историю корсеты и юбки словно карусель.

За то, что женщины раздеты…спасибо Вам Коко Шанель…

За обнажение ног и спин для лицезреющих мужчин.

Не то, что глупое занятье, оценивать фасоны платья.

Первое свидание

В глазах больших такие же печали,

И в целом кажем очень грустный вид.

И ничего, пусть буде так в начале,

Пословица не зря же говорит,

Что плохо начиналось, это значит,

Закончится совсем наоборот.

На первой встрече пусть она поплачет,

И душу всю слезами изольёт.

И пусть надежды, как барханы зыбки,

Она сегодня в прошлом – на цепи.

Возможно, завтра будут и улыбки,

Ты главное сейчас перетерпи.

Всего-то день до нового свиданья,

Там будет точно всё наоборот….

Простым лишь только кажется заданье,

Вот только редко кто его сдаёт.

Ноябрьский гром

Ноябрьский гром, то добавка к той грусти,

Как косточка в лифе, что давит под грудь,

Что властвует осень, уже не отпустит,

До лета сквозь зиму прокладывать путь.

Растают снега, и запахнет весною,

Там встретит тебя уже майской грозой.

А дальше, два шага до летнего зноя,

Его по утрам разбавляют росой.

Однако и летом случаются грозы,

Но тут босиком можно, прочь каблуки.

И вся та опасность, возможны занозы,

Но летние грозы не дарят тоски.

Михаил Анищенко-Шелехметский

Анищенко Михаил Всеволодович родился в 1950 году 9 ноября в Куйбышеве. Ушёл из жизни 24 ноября 2012 года.

Но жил Михаил Анищенко не в Самаре, а в Шелехмети, мордовском селе на Самарской луке. «Шелехметский поэт». Часто свои стихи поэт так и подписывал Анищенко-Шелехметский. Сегодня с утра на стихи.ру большая часть анонсированных произведений посвящена ему. Я такого не видел никогда.

Ссылка на его авторскую страницу жмём тут.

                                "И тьма, и свет….  И хата с краю…

                                Мерцанье вечности в груди…

                                Не первый раз я умираю,

                                Не зная, что там впереди.

                                Не первый раз вот так несмело

                                Я разрываю с миром связь…

                                Не первый раз бросаю тело,

                                Но всё равно как в первый раз."

Как запоздалая награда –

Почти три года, как затих –

День начался со стихопада

И о тебе там каждый стих.

Ложатся словно снег и пепел,

На интернетовский простор.

Уход до ужаса нелепен,

Но обещал ты нам повтор.

Возможно, есть ещё тетради,

Что не сожрал огонь костров.

Вот утонуть бы в стихопаде,

Твоих, нечитаных, стихов.

Пришёл к концу, опять в начале –

Мук и страданий круговерть.

При жизни так бы отмечали,

Возможно, отступила б смерть.

Осень-лиса

Осень рвёт все привычные ритмы

И прогулки короче теперь.

Ветер режет с опасностью бритвы

И упорством, что раненный зверь.

Бабье лето закончилось, следом

Не понять, что такое пришло.

Вечерами ютишься под пледом,

Под стучащие капли в стекло.

Ты везунчик ещё, а вот листья,

Не узнают тепла батарей….

А у осени морда-то лисья,

Нет на свете той морды хитрей.

«Да» и «Нет»

Говорили мне, любовь не лечится,

Но и не заразная она.

Полюбил, душа твоя всё мечется,

А вот у любимой ни хрена.

Так и будет жить неразделённая,

Не бывает просто – пол любви.

Биться в рёбра словно заключенная,

Вместе с сердцем, но без визави.

И сколько тех влюблённых, что остались,

Так вот без ответа навсегда.

Да сколько же их браком сочетались,

В ЗАГСе вместо «нет», сказали «да».

Быть женщиной прекрасно

Насколько же быть женщиной прекрасно,

Носить колготы, юбку до колен.

Решать самой – напрасно, не напрасно,

Старается мужчина, взятый в плен.

И после первой встречи перед снами,

Порассуждать, да скажешь или нет,

Устроить Хиросиму иль цунами,

Дать телефон, согласье на обед,

Где провести стандартный тест на жлобство,

Вновь отложить ответ тот – да иль нет.

Вот в этом есть и главное удобство,

Решать, когда остаться тет-а-тет.

А может никогда и не остаться,

В вопросе этом некому помочь.

Решиться, и сказать: пора расстаться…

И прореветь всю следующую ночь.