Возраст сентября

Вот и возраст к сентябрю

Облетают тихо годы.

На балконе я курю

За окном от непогоды

Скрылся, 

мне теперь не в кон,

Бегать под дождём и градом.

В старости таков закон –

Где теплее там и надо

Находиться 

и смотреть

Из окошка на природу.

Думать, как не помереть

Вот в такую непогоду.

Каморка

Так неуютно – словно бы вокзал,

Но знаю – в этом ты не виновата.

Как в магазине:

с вешалками зал

и лоджия в коробках.

Жутковато,

Представить,

что приходиться здесь жить,

Что сразу отбивает жить желанье

Ну, разве дом,

где даже гвоздь забить,

Нужны серьёзные согласованья.

И даже в кухне веет не^/ уют,

Уютнее, похоже, и в столовой,

А также в заведениях, где пьют

Пусть даже и с обивкою лиловой.

И нравится,

я знаю

у меня,

Тут делаешь, чего душа захочет

И в окна солнце нам в начале дня –

С утра

носы и веки нам щекочет.

Вокзал твой пусть просторней – раза в три

Моей не притязательной каморки.

Но лучше у меня…

ты посмотри,

Здесь даже места меньше для уборки.

Чёрный квадрат

К искусству приобщится очень рад –

Но чувствую себя блондинкой-дурой.

Вот только вон Малевича «Квадрат»,

Всё просто тут, что хочешь то и думай.

Лиса

Я всё хитрил, хотя и понимал,

Старуха, что хитрю я, понимает.

И всё менял событий номинал,

Авось пятак за рубль и посчитает.

Смеялась поощрительно – хитер,

Сама по жизни хитрая такая.

А я хрипел, как при побеге вор,

Всё больше в направления вникая.

Из комы пробирался я лисой,

Где чащи, где не голые опушки

А смерть махала острою косой,

Но лишь состригла волос на макушке.

Не просто жить, как понял я, для лис,

Всё некогда – соображай скорее….

Я жив, но на макушке гляньте лыс

И потому кажусь теперь умнее.

****

С этих пор на жизнь я не стенаю,

Нуль почти был на моих часах

Думает и смерть, как понимаю,

Красота совсем не в волосах.

Не интересно

Линии руки, как на весеннем льду.

Становятся резче и глубже.

Когда умирать мне, в каком же году?

Поверил цыганке – но глуп же.

Поверил я ей – проживу сотню лет,

Ну, разве лишь чуточку меньше.

Вот только в дежурку бы сдай пистолет,

Не завтра, а в этот же день же.

А так не гаданье, а просто мура,

Не опера, а оперетта…

И знаю, и знаю, что завтра с утра.

Спокойно решусь я на это.

А вот угадала, так надо же так,

Откуда же знала собака?

Последний был отдан ей мной четвертак,

Завода СэСэСРа дензнака.

Назавтра стволом свой висок я скребу,

В затворе патрону так тесно.

И что – похоронят в закрытом гробу,

Да это не так интересно.

Окоп

Шли войной на Россию лишь спьяну,

Сколько было таких уже проб.

Россиянам копаете яму?

Приспособим её под окоп.

Красные флаги

Сергею Карпюк. Моему товарищу украинцу, с которым выросли и прожили большую часть жизни в Казахстане. А теперь живём в Саратове.

С другом приняв по стаканчику браги,

Чуть закусив, для – попробовать вкус.

Мы вспоминаем про красные флаги

И вспоминаем Советский Союз.

Было тогда чем обоим гордиться,

Жили как люди мы между людьми.

Стал Казахстан, нам родной, заграница,

А Украина, что чёрте пойми.

И возвращая «в сейчас» разговором,

После второй начинаем мечтать:

Детям не бредить бы, чтоб Триколором

В прошлом Россию им не вспоминать.

Ну а по третьей, когда наливая

Вновь вспоминаем страну из легенд.

Что подарило Девятого мая –

Праздник с бантами Георгиевских лент.

На "Чужие перлы..."

Прочитал подборку четверостиший Сергея Курдюкова (Украина. Киев) «Чужие перлы в собственной интерпретации». На один из перлов захотелось ответить, а то человек спросил, а ответа не получил. И так...

К чему, родная, бунты

В такой злобЕ?

Я ж «выполнил все пункты –

От А до Б».

мой ответ:

Вся причина бунта –

Не слышал ты меня.

До «Б» добрался пункта

Просила же до «Я».

Бухать ты сноровит –

Скажу не по злобЕ:

Пройти весь алфавит,

Лениво же тебе.

Память – это…

Это развитие стихотворения «Девятое мая» (кликните на название, чтобы перейти).

Не придумать ужаснее бреда,

Но от Бреста и дальше Перми.

Забывается наша Победа,

Та настоянная на крови.

Не беру я в расчёт юбилеи,

Что случаются лет через пять

И к могилам заполнят аллеи

Не забыв и статьи настучать.

Три гвоздики дадут ветеранам,

Посчитают исполненным долг.

Фильм запустят по телеэкранам,

Как редеет стареющий полк.

Благодарность она ежедневна,

И не знает периодов, дат….

Память – это когда ежедневно,

Помним мы про погибших солдат.

Комедия – Трагедия

Для тех, кто думает – то жизнь комедия.

Для тех, кто чувствует – она трагедия.

А как же правильно? Молчит наследие,

И не дает ответ нам Википедия.

Копали многие – про жизнь – да что и как,

И посмотрел отчёт (тут мат) не леди я.

А в этих выводах, у них сплошной бардак –

Один: Комедия!

Другой: Трагедия!

ЕГЭ

У детей такая есть игра,

Победил – сто баллов наберёшь.

На носу экзаменов пора.

В церкви потянулась молодежь.

Пусть умны твои и сын и дочь,

Знания скорей анахронизм.

На ЕГЭ лишь может Бог помочь,

Так вот убивают атеизм.

Твоя война

Война идёт, но не у нас,

Но очень близко.

Тут до граница пешим час.

Мы в зоне риска.

К нам по ночам уже текут,

Людей потоки.

Война пока ещё не тут,

А на Востоке.

Где убивают так легко,

Как бьётся чаша.

Война совсем недалеко,

А значит наша.

Терпенье лопнет, как струна

От перегрузки.

Теперь она – твоя война,

Ведь ты же русский.

****

Не отдавать чужим своё,

Законы тут просты.

Пусть ты не начинал её,

Её закончишь ты.

Куликово Поле

Как сообщает Timer.od.ua со ссылкой на МВД Украины, не менее 20 человек были убиты прямо на Куликовом поле. Ещё около 30 — задохнулись и сгорели заживо в Доме Профсоюзов, куда они отступили, пытаясь спастись. 

Был май. На Поле Куликовом

В огне чернел бетон.

И рыком отвечала мова,

На русский крик и стон.

Сокрыт от нас масштаб процесса,

Его величина.

Вчера горела не Одесса,

А целая страна.

Сползала кожа как перчатки

И в крике замер рот.

Вчера горели не десятки,

А выгорал народ.

А хватит, возродиться, воли,

Пройдя чрез жернова.

Взойдёт на Куликовом Поле,

Когда ещё трава?!.

Первомай

Писать стихи я начал в классе шестом, это были произведения в основном о любимой.  Кто не любил в этом возрасте! А также стихи патриотической направленности. Текстов ни тех, ни других я уже не помню. Но решил впасть в детство и в преддверии праздника «1 Мая. День солидарности трудящихся», вспомнить детство. Хотя по сути, в этом стихе я не соврал, так и думаю. как написал.

Историю ты, как ни подтирай

Всё это будет лишь трудом напрасным,

Вот больше века красный Первомай

И навсегда останется он красным.

Из Википедии:

Первомай в современном виде возник в середине XIX века в рабочем движении, выдвинувшем в качестве одного из основных требований введение восьмичасового рабочего дня. Вначале с этим требованием выступили рабочие Австралии 21 апреля 1856 года. С тех пор этот праздник в Австралии стал ежегодным. По образцу рабочих Австралии 1 мая 1886 года анархические организации США и Канады устроили ряд митингов и демонстраций. При разгоне такой демонстрации в Чикаго 4 мая погибло шесть демонстрантов. В ходе последовавших на следующий день массовых выступлений протеста против жестоких действий полиции в результате взрыва брошенной неизвестным бомбы было убито восемь полицейских, ранено не менее 50, и в последовавшей перестрелке было ранено минимум четверо рабочих (по некоторым данным, до пятидесяти убитых и раненых, несколько десятков человек получили ранения. По обвинению в организации взрыва восемь рабочих-анархистов (Парсонс, брат известного полковника армии Юга, ошибочно названного Хосе Марти генералом, сам в прошлом солдат армии конфедератов, но порвавший с расистскими предрассудками и женившийся на бывшей рабыне индейско-мексиканского происхождения, Спайс, Энгель, Фишер, Линг, взорвавший себя сигарой с динамитом до казни) были приговорены к повешению, троим из них, когда главный свидетель обвинения признался в том, что оговорил вообще всех осуждённых, впоследствии смерть заменили приговором к 15 годам каторги (Впоследствии было доказано, что свидетель говорил правду, когда признался в оговоре, и обвинение в данном преступлении было ложным, так как, хотя бомбы производили и к вооружённому выступлению готовились, но к боестолкновениям 5 мая и смертям и ранениям в этот день никто из осуждённых никак причастен не был). Именно в память о казнённых по предложению американских рабочих, наметивших свою забастовку на 1 мая 1890 года, Парижский конгресс II Интернационала (июль 1889) объявил 1 мая 1890 Днём солидарности рабочих всего мира и предложил отметить его демонстрациями с требованием 8-часового рабочего дня и другими социальными требованиями. Как и в Австралии, успех демонстраций привёл к тому, что праздник стал ежегодным.

Смерть баламута

Ответов нет ни в Библии, в Коране,

То вверх, то вниз качаются весы.

Оставшееся исчисляю днями,

А вскоре перейду и на часы.

А дальше счёт пойдёт и на минуты,

Вот вот последний сделаю я вздох.

Вот так и умирают баламуты,

Пробормотал он что-то…  и издох.

Неприличный сон

Нас разделило недопонимание,

Друг другу не считали нужным врать.

И знали результат с тобой заранее,

Но было нам на это наплевать.

Упомяну тут кстати иль некстати,

Как ты в меня, настолько же влюблён,

Не вместе мы, однако, в результате –

Мы оба видим неприличный сон.

Направленья

И хочется сказать: пошло всё на…,

Но понимаешь сам пойдёшь ты следом.

Судьба твоя с тобою сплетена,

Как не бывает четвергов по средам.

В единстве этом сокровенный смысл,

Всё что дано – оно твоё навечно.

И если над тобою рок нависл,

Не обойдёшь ни вдоль не поперечно.

Всё решено казалось мать чесна,

Но человек-то – это не растение.

Порою посылаем всё же на….

Своей судьбы меняя направление.

Хана

А я грубил, был не согласен,

Но как стена

Стояла на своём, был ясен

Исход – хана.

Всем отношениям, а впрочем

Да и любви.

А я любил, любил же очень,

Не оторви.

И тем меня, как надломили

И всё… хана…

Ты не ищи в крови промилле,

Душа пьяна.

Не может быть наоборот

мысль конечно не новая, но ничего нового в голову не приходит.

Не может быть наоборот,

По-другому не бывает.

Кто любит своё отдает,

А не твоё отбирает.

Ночные стихи

Пусть выходит порою и криво,

Я поправлю стихи поутру.

По ночам, их на грани надрыва

Всё пишу, словно скоро умру.

Но надрыв тот совсем не нарочит

И не вызван он бденьем ночным.

То стихами душа кровоточит,

Изнывая под сердцем больным.

Жизнь и смерть для меня чёт и нечет,

Словно в гроб мне ложиться в кровать.

И стихи мои, раны не лечат,

А напротив, не дают заживать.

Сменный караул

Но ты же знаешь не друг мне Бог,

В том не упрям я, свернул бы дышло.

Был мир бы добрым, я верить смог,

Но на поверку, увы, не вышло.

Как ни у Бога, ни у меня

И все старанья совсем пустое.

Добро и вера – они фигня,

И несбыточны и наносное.

Люби такого, как есть меня,

Ходи ты в церкви, я не мешаю.

Живём мы, оба, тебя храня

И в карауле всегда сменяя.

Прочти

Отзыв на комментарий, написанный мне  поэтессой Анной Рубиновской:

«На удивление - талантливо и умнО пишете!

А вот читать Ваши комменты - изрядно покоробило.....

В человеке много понамешано... Жаль, что в Вас от нечистого больше, чем от Бога!»

Естественно, в стихе, под «дорогая» имеется ввиду не она.

Сашенька, ну Сашенька терпи.

И терпеть не так уж и осталось,

Жить тебе всего такая малость,

Что легко поместиться в горсти.

О тебе писали – Бог и Дьявол,

Просто вперемежку то и то.

Ты носил же чёрное пальто,

Им обоим подражая в малом.

Потому клянут тебя везде,

Ты всегда ни с теми и не с теми,

Ты же был всё время не в системе,

Ты же был всегда на высоте.

Скоро предстоит тебе упасть,

Вечно те полёты же не длятся,

Сашенька, так нечего бояться.

Даже если смерть разинет пасть.

Дорогая это стих прочти,

Ничего от жизни не осталось,

И под утро от того рыгалось,

Понимал, что мёртв как год почти.

Поздновато

К старости приходит осознание,

Ну, когда мы не деревья, пни.

Женщины – прекрасные создания,

Но весьма опасные они.

Метр

это реинкарнация старого стиха, в новом виде, в прежней редакции есть где-то на блоге.

И на вопрос: Как жить? Тут каждый мэтр,

К другим с советами всё время лезем.

Но самомненье – член размером в метр,

Он так красив, но в целом бесполезен.

Пузыри

Мы снова поругались в пух и в прах,

Вот хорошо не бьёшь в сердцах посуду.

Кричим друг другу: «Я тебя забуду!

Мне не пиши о чувствах и делах».

Казалось всё окончено – решили,

А у любви совсем другое мненье –

Кричите оба хоть до посиненья,

Быть вам вместе – вместе вы грешили.

Неделю ходим словно пузыри,

Но пузырям-то свойственно сдуваться.

Мы взрослые, давно нам не по двадцать,

Но нет, тоскуем оба до зари.

И вот когда терпеть, и силы нет,

Я первым, разговоры начиная.

Пишу: Ты как? Ты как там дорогая?

Жду сутки с нетерпением ответ.

Сидение за счастьем

И с рожденья криво всё катилось,

Аж скрипела у судьбины ось.

Счастья так хотел – не получилось,

Жить без бед – увы, не удалось.

Но зато я крепок, как порода,

Можно об меня точить и нож.

Счастья ждать – да есть такая мода

У людей, сидишь себе и ждёшь.

На меня полсвета ополчилось,

Всё шманают даже до белья.

У меня вот счастья не случилось

И с бедой не разминулся я.

Будет счастье, – да какие годы,

Мне сейчас всего за пятьдесят.

Правда, по отстал уже от моды,

Понял, что за счастьем не сидят.