Хлобысь

Так устал, пойду пройдусь немного

На исходе ветренного дня.

Выхожу, но только вот дорога

Из-под ног уходит от меня.

Шаг стал пластилиново-нетвёрдый,

И шатаюсь веткой на ветру.

Плавный пусть срезаю резкой хордой,

То и дело думая – умру.

Нулевая радость от прогулки

И пришло же в голову – пройтись!

Только б не загнуться в переулке,

Только б не лицом в газон – хлобысь.

За смерть Христа платили серебром

Прошу прощение за путанность произведения. Специально ничего не задумывалось, а просто писалось, практически напрямую, как порой мы что-то говорим, не задумываясь, а следуя за темой разговора.

За смерть Христа платили серебром,

Сейчас, пожалуй, подошло бы евро.

Да времечко такое, что добром,

Нам хлещут и по душам, и по нервам.

И чаще стали красить купола,

А золото всё тырят по карманам.

Подшёптывая – Господу хвала,

Держа его за гостя, но не званным.

С молитвою приходит в каждый дом.

И с окончаньем из него уходит.

Господь он только раньше был – кругом,

Теперь в круг обязательных не входит.

Сейчас торгуют совестью, страной,

Не в тихую, в открытую всё чаще.

И это называют – новизной,

Точнее даже жизнью настоящей.

Проще

Обвинён и взят.

Приговор – повесить.

Десять негритят,

Им терпеть раз десять.

Ты как перст один,

И терпеть однажды.

Ты простолюдин,

Значит и неважный.

В жизни видел, что,

Кроме лишь придирок.

Мятое пальто.

И носки из дырок.

И не плачь – держись.

В ожидании площадь.

Чем хреновей жизнь,

Тем расстаться проще.

Давно

Осталось, кажется, немного,

А что осталось – всё хламьё

И репетирует для Бога,

Он оправдание своё.

Давно не виделся с друзьями,

Да и не знает – кто там жив.

Но всё же ждёт пустыми днями,

О том расскажут, позвонив.

И даже на иконке Бога,

Уже почти не узнаёт.

А ведь беседовали много,

Порой ночами напролёт.

Стал безразличен к годам, датам,

К тому, судьба что наткала…

И возвращаясь – за не взятым,

Давно не смотрит в зеркала.

Мысль донести

Ты скажешь – Боже! Слышат – Блядь!

И мысль твоя на дне колодца:

"Нам не дано предугадать,

Как слово наше отзовётся".

Будь ты Сенека и Сократ,

Но результат не знать заранее

И будь ты прав сто тысяч крат,

Но не дождешься пониманья.

Слова одни, а смыслов рой.

Кому жужжит, кого-то жалят.

И удивляемся порой,

Что собеседника печалит.

Как не крути – всегда валет,

Не выйдет дамы из валета.

А на словах даёшь ответ,

Порой не слышат в них ответа.

Сам принимал я за трындёжь,

Слова других неоднократно –

Когда впрямую не поймёшь,

А вверх ногами всё понятно.

Мысль донести тяжелый труд,

Бывает, всё пройдёт впустую –

Где запятую подотрут,

А где поставят запятую.

У мальчиков и девочек

У мальчиков и девочек – всё складно,

В отличие от женщин и мужчин.

А что не согласуется, то – ладно,

На то бывает множество причин.

Им главное – погладить ту собачку,

Потискать бы трёхцветного кота.

И всё по-детски, а не враскорячку,

Для них, как воскресение среда.

Не верят и не знают про приметы,

Ещё не сожалеют о пустом.

Едой, так исключительно конфеты,

Считают. И возможно правы в том.

Пока все беззаботны и курносы,

И не забиты глупостью вконец.

На их такие детские вопросы,

Ответить неспособен и мудрец.

С годами будут чаще перекосы,

Без дружбы и с собакой, и с котом...

Затем пойдут и взрослые вопросы,

А следом и ответы не о том.

Слон

Целый день кручусь в запарке,

Как в кошмаре том, ночном.

И как будто в зоопарке

Я работаю слоном.

Даже спать способен стоя,

И не есть недели две.

В стену биться головою,

И стоять на голове.

Рядом клоуны, мартышки,

Как им хочется живут.

Знают только понаслышке,

Как тяжёл слоновий труд.

Им всё кажется – так просто,

В представленьях номерных.

Мне же раза в девяносто

Тяжелее чем для них.

За неделею неделя,

Всё вокруг идёт вверх дном.

В этой вечной канители,

Я работаю слоном.

Мне бы взять, остановиться,

Хлопнуть дверью, выйти вон.

Не могу, ведь я не львица,

А большой уставший слон.

Выступаю, как умею,

У слонов, как у людей.

Если ты других крупнее,

То тебе и тяжелей.

У двери

История с выходом Британии из ЕС, это ещё та клоунада, в которой со стороны Британии поучаствовала премьер-министр Мэй, что для неё закончилось отставкой, королева Елизавета, теперь крутиться Борис Джонс. А конца и края не видно. Не имея возможности выразить «фе» Джонсону напрямую, парламентарии на экстренном заседании в субботу 19 октября успешно утопили вопрос в чистой бюрократии. Мол, нация не может голосовать по вопросу ввиду отсутствия необходимых законов, регламентирующих его последствия – ага, а мы столько лет, после принятия решения, их так и не приняли. То есть джентльмены делают вид, что узнали о необходимости выхода из ЕС только сейчас. Похоже эта музыка будет вечной!

***

Сто серий, сериала «До двери»,

И столько же с названием «У двери».

Казалось нам – всё могут короли,

Но глядя сериал я в то не верю.

С начала вот идёт уж пятый год,

Что даже надоело королеве…

Британия, так медленно идёт,

Что в тот уход давно уже не верю.

Берлин толкает, вместе с ним Париж,

А также, что поменьше сателлиты,

Уже пять лет, а результата – шиш.

У русских с этим проще – да иди ты…

Без покоя

Я выгляжу отлично, но не часто,

А чаще только хуже, чем хотелось.

Отлично пару дней и сразу – баста,

И снова всё по новой завертелось.

Стрельнёт то на душе, а то в конечность,

Совсем не пил, как будто с перепоя.

У боли нет понятья – человечность,

И беспрерывно не даёт покоя.

Что от меня ей – негодяйке надо?

Опять её не звал – она припёрлась.

И снова ночь без сна (но без разврата),

Хотя как знать, она о ногу тёрлась.

Они с тобой

Жизнь – круговерть,

Но неизменное таится…

Любовь и смерть,

Ни тем, ни тем не поделится.

Всегда твои,

С тобой до главного абзаца.

Как ни крои,

Но никому им не достаться.

К соседу на обед

«Можете ли вы помыслить о том, чтобы съесть мясо человека?» – тема доклада, прозвучавшего на «Гастро Саммите» (прошёл в Стокгольме 3-4 сентября). Автором тезиса был Магнус Содерлунд, исследующий проблемы поведения. По словам профессора, консервативные табу против каннибализма со временем могут измениться, ведь употребление в пищу трупов могло бы помочь человечеству восполнить нехватку продовольствия – это одна из глобальных проблем будущего и основных тем «Гастро Саммита».

***

Как плотен либеральный круг,

Внутри же он непрост.

Там либерал другому друг,

Обед, затем компост.

Такой вот прогрессивный путь

У этих блин ребят,

Ты зазеваешься чуть-чуть,

Глядишь тебя едят.

А что такого – ты успел,

К соседу на обед.

Но правда телом был не цел,

А в виде двух котлет.

И всё бы вроде ничего –

Ведь существует месть!

Но вот в отместку ты его,

Уже не сможешь съесть.

Второй раз

Хоть убей, не понимаю, Боже мой,

А убьют и не пойму то вероятно.

Выходящих замуж раз тот, что второй,

Что там в первый раз вам было непонятно.

***

Паучок

Строчки, которые сложились сегодня по пути от мамы (был в гостях) к себе домой. Возможно, просто набор слов, но пусть будет.

***

Как не свой, почти безумен,

Да какое – не почти.

Прозвенел охранный зуммер,

И болтаешься в сети.

Паучок подходит ближе,

И плотнее вяжет сеть.

Как мороженку всё лижет,

Глядь, осталась только треть.

Очень страшно, очень больно,

Но вот деться никуда.

А любовь? – она довольна,

Что с тобой – ей ерунда.

По кусочку отсекая

И плотнеет саркофаг…

Да, любовь она такая,

И без боли с ней... никак.

Не бросайте бычки

Осло (столица Норвегии), которое в лице своего руководителя Фродо Хульта сделало столичным жителям следующие рекомендации (выступая на гостелевидении на всю страну):

"Не включайте воду, когда чистите зубы, посудомойки включайте исключительно, когда они заполнены, растения в саду поливайте из горшка (в который писаете).  Но писать утром следует прямо в душе, чтобы сэкономить воду в унитазе.  Это кого-то неприятно удивит, но это великая идея, она хороша для окружающей среды".

Ну и ниже моё видение, на всё это. Так сказать углубил и расширил.

***

Не бросайте бычки в унитазы,

Сложно будет потом раскурить.

Скоро будут такие наказы,

И не может, а точно им быть.

Чтобы в Африке не было суше,

Чтобы Анд сохранить красоту –

Если писать, то только лишь в ду́ше,

Ну а пукать, на кухне, в плиту.

Чтобы Волга не стала сухою,

Не терял место службы морпех.

Мой совет – не смывай за собою,

Пусть смывает последний – за всех.

То серьёзно, а не юморески,

И не шёпотом, а в новостях…

И сморкайтесь всегда в занавески,

Если вы в это время в гостях.

Без ошибок

Стиш долго валялся в архиве, даже не стал перечитывать, переписывать. Подправлять. Пусть будет таким как есть, чего валяется. Это скорее черновик.

***

Свод из правил так зыбок,

Но не стоит тужить.

Не прожить без ошибок,

Если, собственно, жить.

Всех удач не сосватать,

Непрямы все пути.

Невозможно не падать,

Разве что не идти.

Мы же все не из стали,

Не у всех институт…

Только те, кто не встали,

Никуда не идут.

И ни ран, ни соскобов

Ни потёртой петли –

Будет целая обувь,

И причём не в пыли.

Осторожно

Осторожно – дело закрывается.

Был неправ, но всё-таки прощён.

Часто невозможное сбывается,

Чем Господь обычно возмущён.

Так зачем тогда верстал он правила.

Выбирал что можно, что нельзя.

Ладно бы, когда нужда заставила,

Или криво вывезла стезя.

Но когда всего от жира бесятся,

Не боясь за то держать ответ.

Я бы не давал четыре месяца,

А давал бы где-то десять лет.

Вдоль

По жизни, что немного длится вдоль,

И радости, печали хороводят.

Но вот бывает так – приходит боль

И даже на минуту не уходит.

Приятности совсем не могут так,

Даются нам они как будто в го́рсти.

И только ты подумаешь – ништяк,

Как узнаешь, что забежала в гости.