Парикмахерская

Вот снова – парикмахерская, ты,

Приходишь неухоженный, лохматый.

И хочешь улучшенья красоты,

На день рожденья или прочей даты.

И будет разрешенье теорем,

Хозяин жизни, сядь и возвеличься…

Одно мне непонятно – вот зачем,

Нас спрашивают, как хотим подстричься?

Выходит же обычно – как всегда,

Расстройства своего ты скрыть не в силе.

На голове такая ерунда,

И крутиться вопрос: Зачем спросили?

Идея

Хотелось мне поближе вас узнать,

А там глядишь, закончится хоть чем-то,

Возможно, это будет и кровать,

И отношенья – словно кинолента.

О долгой, как положено, любви,

Где будут ночи близости и счастья,

И волосы длиннющие мои,

Цепляться будут за твои запястья.

А может и не будет ничего,

Как опыт говорит – оно скорее,

Будет, как обычно, лишь идея.

И разочарования торжество.

По-разному

Кто пышет холодом; огнём;

Трудолюбив, а кто-то праздный.

Все на одной Земле живём,

Но горизонт всё время разный.

И небо тоже всем одно,

Однако видится кому-то,

Всего-то – ситца полотно,

А для кого-то очень круто.

Живи, другим не прекословь,

И не сойдёшь за идиота.

Кому-то верится в любовь,

Она же – сказка для кого-то.

Хрустальные мужчины

Устала я держать себя в руках,

И не помогут в том чужие руки.

Всё это, как идёшь на каблуках,

И на тебе колготы, а не брюки.

Тут только за дорогой и смотри,

То камушек, то трещинка, ступенька.

Тебе и не помогу даже три

Мужчины, или разве что маленько.

По жизни всё несу сама себя,

И сил давно на это не хватает.

Лишь ветер, разве, юбку теребя.

В похабника с самим собой играет.

А был бы кто-то, кто бы придержал,

За чей бы ухватилась локоточек.

Чтоб крепок был он словно пьедестал,

А значит и не маменькин сыночек.

Тогда, чего в руках себя держать,

Использую для сумочек, покупок.

Не перестали мужиков рожать,

Но те, что есть, то как хрусталь, что хрупок.

Ты чувствуешь весну

Ты чувствуешь весну? А я вот нет,

Под тёплым одеялом засыпаю,

И не поёт мне мама – баю-баю,

Я на Земле живу так много лет.

Но в первый раз не чувствую весну,

Скорее не почувствую и лета,

У старости такая есть примета,

Теряет всё свою величину.

И каждый день стоит как на кону,

Проигранном, так и приходит старость

И видимо немного мне осталось,

Раз я совсем не чувствую весну.

Грабли

Физически сильны, умом ослабли,

И это всё последствия того,

Что вместо книг используем мы грабли,

Для самообученья своего.

Могилы Неизвестного солдата

Второе стихотворение написано на основании статьи Джека Милстона, американского писателя, написанной по результатам посещения им России. Спасибо ему за подаренное вдохновение.

Давно-то было, скажем так – когда-то,

Но дело всё всегда в величине.

Могилы неизвестного солдата,

В любой, все одинаковы, стране.

На них нет дат – рожден, затем убитый.

Не выбита фамилия и всё ж.

Он в памяти, он вечно не забытый,

Скажи – вон тот, и этим не солжёшь.

А нужно имя, так подставь любое,

Того, что не вернулся в дом родной.

Ушедшего на небо голубое,

Чьё имя было вытерто войной.

Там имя может быть отца и брата,

Да и твоё могло бы быть вполне.

Могилы неизвестного солдата,

В любой, все одинаковы, стране.

Хрип Голосов

Стихотворение написано на основании статьи Джека Милстона, американского писателя, написанной по результатам посещения им России. Статья очень хорошая. Кроме этого стиха, на основании статьи, видимо напишу ещё «Могила Неизвестного солдата».

А знать бы всяким Голосам

О той большой ошибке –

Москва не верит как слезам,

Так без причин улыбке.

Здесь если любишь, так люби,

И ненавидь – по полной.

А впрочем, также и в Твери,

Во всей стране огромной.

Пойми – по всей России так,

И не приемлют фальши,

Не улыбайся, как дурак –

Пошлют куда подальше.

А ваши чувства, как попса,

Душа всегда за дверью.

Кричат, до хрипа, Голоса,

Но что-то им не верю...

Земные ангелы

Казалось, что спасения – не будет.

И полыхают смертные огни.

Тогда на помощь к нам приходят люди –

Спецназ, который ангелу сродни.

Чрез воды проведут, огонь и трубы,

Как в сказке, где хороший лишь конец.

И спрячет смерть свои большие зубы,

Устало пот со лба сотрёт боец.

И до конца прошла спасенья фаза –

Обнимут нас родные и свои….

И ангелы, уставшие, спецназа,

Предстанут нам обычными людьми.

Между

Ты где-то между, стал ничьим,

Не спишь, пусть мучает зевота.

Но если ночью мы не спим,

То из-за главного чего-то.

Меж сном и явью, снова сном,

Туда-сюда, затем обратно.

То лезут мысли – о былом,

Что было планово; не штатно.

И на подходе завтра-день,

В котором чертишь стрелки плана.

Такая лезет дребедень,

Как после третьего стакана.

Такое, что и не всегда,

Ты до конца и понимаешь.

Горит полночная звезда,

А всё зеваешь и зеваешь.

Дураки и дороги

Дороги, также дураки –

Проблемы две в России,

Мозги давай-ка напряги,

Меня тут попросили.

Из них исправим мы одну,

Сил нету на другую.

Чтоб не пошла страна ко дну,

Оставим мы какую?

Прикинув их величину,

Пришёл к тому в итоге,

Что если оставлять одну,

Так это пусть – дороги.

Рассвет

Ночью видел я во сне покой,

Тот, что брат сестрице тишине.

В этом сне я был совсем другой,

Было что-то легкое во мне.

Даже мог, казалось мне, летать,

И притом – до самых облаков.

На душе такая благодать,

Даже мысли из одних стихов.

Просыпаюсь – снова тяжело,

Небо окровавлено на треть.

Может головой пробить стекло,

Попытаться вправду полететь.

Лучше быть забытым

Подтверждено прошедшими веками –

Не более чем пройден будет час.

Все те, кто перестал общаться с вами,

Начнут с другими говорить о вас.

Опишут вас с похабным колоритом,

Что проберет, пожалуй, и глухих.

И лучше быть немедленно забытым,

Чем жить в воспоминаниях таких.

Угроза

И вот грожу я своему герою,

Открыто и без всяких скрытых схем.

Я долго буду мучить вас собою,

Пока вас не замучаю совсем.

Напрасно вы стараетесь скрываться,

Достану вас – пускай из-под земли.

До вас таких любила целых двадцать,

Что скрыться от меня, так не смогли.

Ты просто спросил про любовь

Ты просто спросил про любовь.

Одна, что Россия, Китай.

Не то – постирай, приготовь,

Не то – всю зарплату отдай.

В любви есть такая черта –

Я прямо скажу, что мутить:

Любовь – это только когда,

Отдать? Будет легче убить.

Это как же так братцы

Нету силы, бодаться,

Потому и снесёт.

Это как же так братцы,

Получилось то всё?

И за что всё боролись,

Скажет так – нафига?

И в прицельную прорезь.

Мы ловили врага.

А теперь, кто у храмов,

У кого-то вокзал.

Все в медалях и шрамах.

Чтобы кто-то подал.

Мир не всем одинаков,

В том его существо….

Возле мусорных баков,

Ты свободней всего.

Почти

И в день дождя и в день погожий,

Ты, на работе, отслужив.

Сидишь разувшийся в прихожей,

И тихо радуешься – жив!

Не то, что к чистоте быть дошлым,

А оборвать дневную нить.

В дом не тащить, что было – в прошлом

И днём прошедшим не следить.

И тут же смело строишь планы,

Как этот вечер провести.

Чтоб дня затягивались раны,

Всегда выходит лишь… почти.