Вот-вот

Я просто чувствую — вот-вот.

Пока ж со смертью хулиганист.

Воюю вроде целый год,

И ни царапины покамест.

 

Уже смеются пацаны:

«Счастливчик хоть на мину ляжешь.

Вот так вернёшься ты с войны,

Что воевал и не докажешь».

 

У них у каждого, где шрам,

Иль пальцев нет больших и средних.

И я по полной из программ,

В рядах стоял и не последних.

 

Они смеются, я молчу.

Ведь нехорошая примета.

Коль не ходил к военврачу,

То сразу примет внутрь планета.

 

Мы здесь воюем без мобил.

И нам не знать, как карта ляжет,

О том, как я тебя любил…

Потом Господь тебе расскажет.

 

Ты знай, я чувствую — вот-вот,

Я окажусь в разряде «павший».

Возможно, срежет пулемёт,

Минуту как застрекотавший.

Быт

Совсем не ценишь то, что есть,

Оно уже вошло в привычку.

Чтоб жить, сегодня нужно сесть,

В автобус, тралик, электричку.

 

И вечно надобно спешить,

Не опоздать и не споткнуться.

И проявив при этом прыть,

Успеть кому-то улыбнутся.

 

Через мгновенье разойтись —

Выходишь ты, она осталась.

Кому-то вверх, кому-то вниз,

Накроет вечером усталость.

 

И всё казалось бы — зачем?

Ходьба, пробежки и поездки.

Прохлада, что из сплит-систем,

В смартфоне роликов нарезки.

 

Что называют словом — быт,

Давно набившего оскому.

Закончен день, тебя знобит,

А быть не может по-другому.

 

Ведь было сказкой Рождество.

Тогда, давно, в начале детства,

Когда поймёшь ты наконец-то …

Нет лучше жизни… ничего.

Подснежник

 

Босиком

Ноги тех, не ходивших в походы,

Не топтавших ни грязи, ни льда,

Даже дай им и многие годы …

Не дойдут просто в рай никогда.

 

Та дорога не бархат помоста,

И по ней ни в авто, ни верхом.

А шагать по каменьям непросто —

Потому-что… туда босиком.

Через год... через два

Очень, очень хотелось,

Чтобы больше живых.

Награждённых за смелость,

Что в боях полевых.

 

Чтобы меньше так было,

Где не выжил солдат.

И на камне зубило,

Меньше ставило дат.

 

«Помнить вечно» чтоб были,

Не простые слова…

Чтоб о них не забыли,

Через год… через два. 

В этом самолёте

Сейчас задумался о том,

Летящем в небе самолёте.

В пике, до ужаса крутом,

В словах последних вы не врёте.

Не вспоминаете друзей,

Их через миг для вас как нету.

Ещё минута, с силой всей,

Всех вас ударит о планету.

Скорей не врёте, смысла нет,

И в правде правда нету смысла.

Все думы ваши на предмет

О Боге, верно, но не числа,

Интересуют вас сейчас.

Осталось сколько там на счёте.

Мне, если честно, жалко вас…

Летящих в этом самолёте. 

Ночь вдохновенья

В состоянии — для «скорой»,

Или что там, когда не спасли.

В этой ночи, в которой,

Смерть казалась уже не вдали.

 

Даже пишется лучше,

Где когда всё в порядке с тобой.

Среди рифмы заблудший,

Как в дремучем лесу под Луной.

 

В этой жути кромешной,

Как безумный по буквам долбя.

О любви и конечно…

Про тебя, про тебя, про тебя.

Кусочек льда

Возраст — тут хоть плачь, не плачь,

Но не вырваться из круга.

Магазин, аптека, врач,

Где читаешь близоруко.

Сколько стоит там чего,

Хватит денег иль не хватит.

С развлеченьями мертво,

И не помнишь, что есть «катет».

Страшно, если не болит,

Ты живой, пока есть боли.

Был характер — динамит,

Но давно, когда-то в школе.

А сейчас почти всегда,

Реагируешь ты вяло.

Словно ты кусочек льда,

Что болтает у причала.

Не то

А помнишь, было—лес. Палатка,

Забытый у костра рюкзак,

И в спальнике спалось так сладко

И просыпалось тоже так.

Вокруг шумела мать природа,

И мы шумели вместе с ней.

Нам не подумать было сроду,

Что будут дни ночей черней.

И вот опять же на природе,

Палатки нет, но есть блиндаж,

Всё как тогда почти что вроде,

Где вместо фотика — калаш.

Теперь шуметь себе дороже,

Как прилетит — всё в решето.

Местами кажется всё то же,

А если в целом — всё не то.

Котёнок

Подъездный, маленький котёнок,

Мы с ним почти уже друзья.

Когда небритый и спросонок,

Иду курить обычно я.

Он тихим мявканьем доложит,

Что было ночью во дворе.

Тем самым думает поможет,

Мне в человеческой игре.

Он знает: завтрак есть в ладошке,

Не зря сжимаю я кулак.

Немного надо малой кошке,

Я для неё почти продмаг.

Кусочек рыбки в крошках хлеба,

Что были в завтраке моём…

Сидим, молчим и смотрим в небо

И мыслим, каждый о своём.