Прапорщик

А нет удачи, где нет веры,

И силы нет, и не герой.

Солдаты верят, офицеры

И тот же прапорщик порой.

 

С одним таким мы зачищали,

Что накануне взяли мы.

Каналы всё о том вещали,

На кадрах правда лишь дымы.

 

Корреспонденты про Победу,

Нам наводить ещё штрихи.

Тут дел, управиться б к обеду,

Подъезды, крыши, лопухи.

 

Собрать, взорвать все заманухи,

Иль схоронился где-то кто.

Движенья выверены, сухи,

Такое делали раз сто.

 

Площадка, дверь, скулит там кто-то,

Живое — значит, нам спасать.

Как не война, почти работа,

Не та, в которой тишь да гладь.

 

Могли б сегодня быть потери,

Рвануло — пыль под потолок.

Он в этот миг, скорее, верил,

Не страшен потому итог.

 

Пусть и сработала растяжка,

Но был счастливым эпилог.

Внутри скулящая дворняжка,

У брюха замерший щенок.

 

Смотрели с ошалевшим видом —

До смерти шаг нам был всего.

А прапорщик три слова выдал:

«Собака — божье существо».

Осеннее

Осенними аллеями пустыми,

Где никого, лишь падает листва.

А может быть упасть мне вместе с ними,

Поскольку и держусь едва-едва.

 

И в мыслях лишь предчувствие покоя,

И даже ожиданье часа, дня…

Вот-вот наступит время и такое,

Что снег листву накроет и меня.

 

Оно и не должно же быть иначе,

Ведь жизнь не бесконечное кино.

Не загрустим и даже не заплачем,

Тогда нам будет просто всё равно.

Фронтовые дороги

А дороги такие — не нужно врагов.

И машина стоит, роет шиной могилу.

Колея словно тот, полно-профильный ров.

Из такого нам выбраться вряд ли светило.

 

Если нужно дойти, это значит дойдём,

Просто сильно трудней оказалась задача.

Ну и что колея, под свинцовым дождём,

Мы ходили ни раз, и ни разу не плача.

 

Не машины же мы, чтобы взять вот и встать,

Мы солдаты страны, что всегда побеждает.

Кто сказал, кто сказал, что легко воевать,

Тот совсем про войну ничего и не знает.

Возможно

Вот замаячил, похоже, конец,

Если по-честному — страшно.

Правда, там встретят и мать, и отец,

Друг, что погиб в рукопашной.

Много других, тех, которых не знал,

Что там, сказать очень сложно.

Смерть — это, кажется, то, что финал…

Правда, и это возможно. 

Или

Как хорошо поговорили,

Так будет думали всегда.

Увы, но без союза «или»,

Жизнь не бывает никогда.

Оно не так всё получилось,

Как оно виделось в тот день.

Беда тихонько просочилась,

И всё свернула набекрень.

И разбудил звонок полночный,

Там голос хлюпавшей жены.

Качнулся угол потолочный,

А с ним и угол у стены.

Сказала ровно что в двенадцать,

Его мы будем выносить.

От горя некуда податься,

И поздно боженьку просить.

Я знал, что после разговора…

Того, (показывал билет).

Он на вокзал спешил — на «скорый»,

Был камуфляж на нём надет.

Шашлыки

Шашлыки нам жарили на гриле,

Помнится тогда, что съел их два.

Мы с тобой о чём-то говорили,

Только вот не помню те слова.

 

Про любовь, наверно, вероятно,

Паркам математика чужда.

На газонах парочки как пятна,

Между ними в метры пустота.

 

Просто на двоих все разговоры,

Третий лишний — это же всегда.

Называют то сейчас — партнёры,

То есть вместе, если не беда.

 

Мы расстались, но не потому, что,

Что-то там случилось у кого.

Просто в душах было хмуро, тучно,

Что не пережили после — «Во!».

 

Между нами километры-мили,

Стали от друг друга далеки.

Всё-таки о чём мы говорили? ...

Помню точно, были шашлыки.

Почти

Апрель, четырнадцатый год,

Есть план, куда там летом.

И кто же знал, война вот-вот,

И на года при этом.

Стальные будут лить дожди,

Сирены выть в надсаде.

В Донецке будут жить почти,

Как в прошлом в Ленинграде.

Давно

Не интересен трясогузкам,

Их в насекомых интерес.

Он был рождён когда-то русским,

Пока в украинство не влез.

 

Он для ворон сегодня ужин,

Лежит бездвижно на нуле.

Апокалипсис и не нужен,

Давно здесь демон на Земле.

 

Причём один во многих лицах,

Как лицедей сильней актрис…

Ты к тем, что в западных столицах.

Когда не веришь, присмотрись.

Скоро осень

Скоро осень, туман спрячет даль-горизонт,

Словно кости тогда будут выглядеть ветки.

Тут уже не поймёшь, где здесь тыл, а где фронт,

Напороться легко на чужих без разведки.

Будет к обуви грязь добавлять килограмм,

А дожди пролезать до белья и до тела.

И заноет опять позабытый тот шрам,

Чтоб напомнить тебе день, когда «прилетело».

И посадки не парк для прогулок вдвоём,

Да и здесь погулять, ты со мной не рискнула.

Здесь и жизни часы, как даются взаём,

Здесь совсем не курорт, как в районе Стамбула.

И надеюсь, что мы, осень переживём,

И надеюсь, водой нахлебаюсь, не кровью.

Я, конечно, вернусь, и тогда мы вдвоём,

Нагуляемся осенью по Подмосковью.

И тогда, и тогда, на туман наплевать,

И тогда, где свои, не возникнет вопроса.

А пока, а пока, время нам наступать,

Не потухла бы жизнь, как сейчас папироса.

Автобус

Меня вы не знаете даже,

Ругнулся сейчас сгоряча.

Вы судите по камуфляжу,

Потёртом в районе плеча.

А крепко сказал по привычке,

Так просто быстрее дойдёт.

Не бойся, не бойся, сестричка,

Не я, а вон тот идиот.

Он видит стоящую с пузом,

Но ей не уступит никак.

И как объяснишь им безусым,

Что делают что-то не так.

Подумалось — легче в пехоте,

Дымился в салоне скандал.

И кто-то был за, кто-то против…

Но с места никто так не встал.