Надень сегодня это

 

Утро начинаем с новостей

Утро начинаем с новостей,

А они холодные как осень.

Тут ты словно камень затвердей,

Их мотив останется несносен.

 

Даже если наступали где,

Даже если где-то что-то взяли.

Место есть и горю, и беде,

Есть и те кому вручать медали.

 

Даже есть кому и ордена,

Правда есть и те, кого на стену.

У покоя есть своя цена,

Только вот не все ту платят цену.

 

В пору новостям сегодня сны,

Там, где даже мертвые живые.

Вот бы всё закончить до весны…

Поводы не спать найдём иные.

Пример

 

Неразгаданная загадка

Они сегодня атакуют юг,

И выстроились по цепочке клином.

В военном деле есть похожий трюк,

И виден он в полёте журавлином.

 

Когда-то точно так на запад шли,

Рвались вперёд, кто в танке, кто в пехоте.

Не в облаках, а в грязи и в пыли,

Но в небо занесло на повороте.

 

Их клин, скорей похожий на отряд.

Где журавли, отнюдь совсем не птицы.

Непросто так, о чём-то нам кричат —

А о своей надежде возвратиться.

 

И потому их возвращенья ждём,

Всё к небу запрокидываем лица.

И слёзы обмывает нам дождём…

Но ожиданье длится, длится, длится.

 

Их фото в ряд с иконами в углу,

И свет в них отражается лампадок.

А клин, напоминающий стрелу,

Одна из неразгаданных загадок.

Голодный поэт

Давным-давно хотел сказать вам это,

Вот только всё напрасно, как по мне.

Вам не понять голодного поэта,

Пока омар у вас под Божоле.

А следом в рот запущена конфета,

Да что одна, скорее целых пять….

Вам не понять голодного поэта,

Да и ему вас тоже не понять.

Имена

Взяли, но вокруг следы от драки,

В речке лишь опоры от моста.

Здесь безлюдно, кошки и собаки

Эти не покинули места.

 

С ними мы и делимся пайками —

Верность месту надо поощрить.

С голода глотают всё рывками,

Не забыв между собой делить.

 

На углу, где номер и табличка,

Имя, что по-русски не поймёшь.

Раньше называлась «Большевичка»,

А сейчас названия все сплошь —

 

Здесь Шухевич, а вон там Бандера,

Дикость неприкрытая видна.

Даже непонять какого хера,

До сих пор такая есть страна.

 

Пусто всё, идём в пространстве гулком.

Окопаться нужно дотемна.

Утро будет… улицам, проулкам,

Прежние вернём мы имена.

Одно и тоже

Весна и осень — те же лужи,

И холодно по вечерам.

Да много что ещё к тому же,

Меж ними совпадает там.

 

Но это всё одно и тоже,

Не одинаково по мне.

Как осень — холодно до дрожи,

И лишь прохладно по весне.

 

Вот если цвет, когда зелёный,

Один, что близко, отступя.

Но отличаются — влюблённый,

И если влюблены в тебя.

 

Наверно так весна и осень,

Одно и тоже, но не то.

Гуляешь в парке среди сосен,

Весной в костюме… там в пальто.

Буду очень скучать

Навалилась усталость,

Сил уже не ахти.

Видно, мало осталось,

Мне идти и пройти.

 

Так призывно алеет,

Вечерами закат.

Словно тоже болеет,

И тисками зажат.

 

Что прошло, что забылось,

А на чём-то печать.

Жизнь — спасибо что длилась…

Буду очень скучать.

Калаш

Совсем и не знаю, как в прочих там странах,

До мозга костей всё же наш.

Там, если не спится считают баранов,

Считаю… выходит «Калаш».

 

Я где-то под Курском — уже не в постели,

Стреляют в меня, так же я.

Бессонными тянутся дни и недели,

Воронка, окоп, колея.

 

И вроде здоровьем туда не пригоден,

Мне путь в санитарный блиндаж.

Не сплю в непогоду, при тихой погоде.

Десятый, а следом… «Калаш».

Душа нам

Душа нам при рождении не даётся,

Она приобретается с годами.

И потому встречаются уродцы,

Что то и дело ходят рядом с нами.

 

И шепчут про таких, что он бездушен,

И очень часто в том бывают правы.

Я знал таких примерно с пару дюжин,

Что внешностью приятны и кудрявы.

 

В таких душа так и не зародилась,

На всё про всё у них есть только тело.

Душа, она совсем не данность, милость.

И в ком-то зародиться не сумела.