Я избегаю

Я избегаю либерала,

Себя тем самым уберёг.

Но знаю случаев немало,

Они где спёрли кошелёк.

 

Закрыта форточка, фрамуга,

По коридору — низом нить…

Они же кстати и друг друга,

Не могут дух переносить.

 

Их пафосность подобна Стеньки,

Восстанье Разина когда.

Но исключительно за деньги

Их убеждения всегда.

Если бить так до конца

День перемежает ночи,

Тоже в будущем пророчит —

Не видать нам вечный день.

Нам такого не хотелось,

Чтоб понадобилась смелость,

При защите деревень.

 

И седеть примерно в двадцать.

Надо так — не мог чтоб бряцать,

Враг оружьем никогда.

Только званы были гости,

Не случилось как в Норд-Осте,

Не горели города.

 

Не лежал солдат чтоб в поле,

И не думалось — доколе!

Повторятся будет вновь.

Не боясь, чтоб внуки жили,

Всё нормально будет… или

В чернозём прольётся кровь.

 

Пусть всё время солнце светит,

Не нужны нам ночи эти —

Если бить, так до конца.

Чтобы не горели храмы,

Сыновей не ждали мамы,

Им помочь моля Творца.

 

Пусть и ночь, конечно, будет,

Что Луной влюблённых будит,

В состоянии ОРВИ.

Чтоб в конце всё как вначале,

Где свиданья на причале…

И безумье от любви.

Простит

Нет здесь молодых и старых,

Кто куда ушли давно.

Но в домах, да и в амбарах,

Что с крестами, как в кино.

 

Им умишка лишь хватило,

Не по ним чуть-что — майдань.

На шевронах типа вилы,

И эсесовская дрянь.

 

Взвод деревню зачищает,

От в домах засевших гнид.

Бог нам мало что прощает….

Это думаю простит.

Бутылка с водою

Ты помнишь Серёжа, атаки навалом,

На нас. И как долго держались с тобой.

Потом отходили закатом мы алым,

Как кровь, что из раны текла пулевой.

 

Не шли, а скорее в грязь берцы вбивали,

Мы думали только — добраться, дойти.

Дороги не очень я помню детали,

Но помню, как сердце стучало в груди.

 

А также я помню вот это Серёга —

Что раз на сто метров просил ты попить.

Дошли мы с тобою, но крови вот много,

Тогда потерял ты, а мог бы и жить.

 

Конечно, медбратья спасали, старались,

Но сам понимаешь — не боги они.

В тебя литры крови из склянок вливались,

На сутки продлив на земле твои дни.

 

Не всё как хотелось и как не бодайся,

Как хочешь не сложится в каждой судьбе.

Ну вот и пора мне. А ты оставайся…

Бутылку с водою оставлю тебе.

Что пропитано кровью

Что пропитано по́том дотла не сгорит,

А огонь, и души не затронет.

Даже если тебя не спасёт Айболит

Только тело, не душу, схоронят.

 

Потому даже если достанет заряд,

Бой услышишь всё глуше и глуше.

То тебе в журавли, те, что в небе парят,

Там, где вечно живущие души.

 

Слышишь крик журавлей, он с тобой говорит,

Он так хочет тобою быть понят.

Что пропитано кровью дотла не сгорит,

А огонь, и души не затронет.

Пусть

Пусть в лицо будет ветер дуть,

Так трудней, но зато свежо.

Пусть не сложится как-нибудь,

Пусть всё сложится хорошо.

 

И дай Бог промахнётся плеть,

И не каменный пряник чтоб.

Пусть не сложится умереть,

Пусть не в сердце, и пусть не в лоб.

 

Чтоб не холод, не горячо,

Чтобы рядом всё время друг.

Пусть найдётся всегда плечо,

Если всё ж поскользнулся вдруг.

 

Чтоб была мимолётной грусть —

Так всегда, а не день, не год.

Чтобы было как надо пусть,

Чтобы не было — так сойдёт.

Людьми чтоб оставаться

Мечтали мы в окопах — что возьмём,

Оставим ли нетронутой Европу?

А может быть пролив иль водоём,

Чтоб от Варшавы по воде к Майкопу.

 

А дальше спор ушёл за океан,

Где лучше делать Сталина проливы.

Сошлись, на том, где Новый Орлеан,

Там по преданьям ведьмы и вампиры.

 

Чуть слышно прошептал нам старшина,

Я думаю, такое дело братцы,

Что не за территории война…

Война за то, людьми чтоб оставаться.

Отнимет

А были бы деревьями — тогда,

Мы каждый год к зиме бы умирали.

И удлинились наши бы года,

И жизнь, но вот последнее едва ли.

 

Ну как представить жизнь без вечеров,

В которых согреваем мы друг друга.

Без снегом запорошенных дворов,

Без дней, где из себя выходит вьюга.

 

Как обо всём подумаешь — нет, нет,

Помолишься — пусть эта доля минет.

Да, зимний сон прибавит много лет,

Но и не меньше видимо отнимет.

Так большинство

За жизнь пустых так много слышим фраз,

Что истинами часто величают.

Под солнцем тень бывает больше нас,

Но это ничего не означает.

Как отличить, где истина, где ложь,

Мы неумело учимся до смерти.

Но так не разобравшись и умрёшь,

Так большинство и умерло поверьте.

Опять

Где грустная жизнь там и грустные песни,

Любое веселие — враг.

И как не смеши, но в улыбку, хоть тресни,

Не сложатся губы никак.

 

И чайкою сложены чёрные брови,

И словно заноза в душе.

Он в детстве боялся слезинок и крови,

Сейчас не боится уже.

 

До весточек часто проходят недели,

Два слова «нормально», «живой».

А мы бы, конечно, обняться хотели.

Увидеть — заходит домой.

 

Поймут, не осудят лишь только кто в теме,

Чей там или сын или зять…

Когда-то закончится грустное время.

И буду смеяться опять.