Только имя

Намалевал нацистский крест,

Конец один — верёвка, пуля.

Нас в сорок первом не согнули,

Не выдал Бог, свинья не съест.

Всё будет так, как в прошлый раз,

И ровно с тем же результатом,

И Бог опять не выдаст нас,

И будет так, как в сорок пятом.

Ты пусть по-русски говоришь,

Но русским был, когда в пелёнке…

Осталось имя, имя лишь,

Что в прочерк впишут в похоронке.

О том же

Как ты ушёл и дом уже не тот,

То двери заскрипят, то створки окон.

Как-будто говорят, что — он придёт,

Целёхонький, живой и синеокий.

И лампочка нет-нет глядишь моргнёт,

И снова жёлтым светом загорится.

Как-будто намекает — он придёт,

Со смертью, если что, договорится.

Тарелки, чашки, тоже всё динь-динь,

Но если я прислушаюсь — о чём же:

Про возвращенье, глаз любимых синь,

А значит, как всё прочее, о том же.

В своих руках

Ты верил в предсказания недавно,

Сейчас же не до карт не до бесед.

Судьба злодейка в целом своенравна,

Здесь на неё совсем управы нет.

 

По чуйке ты ныряешь вправо, влево,

Ни как в кино, скорее кое-как.

Врагу плевать ты Водолей иль Дева,

И смерти наплевать на Зодиак.

 

Где стаи пуль летят вдоль, поперечно,

То тут, то там — бум-бум или бабах.

В конце концов научишься конечно,

Держать судьбу всегда в своих руках. 

Вот кем

Был не любовником, не мужем.

А кем? Я так и не пойму.

Но прижималась туже, туже,

Сама я к телу твоему.

 

И ты совсем не отстранялся —

Любовь то было или что?

Смотрел, как будто извинялся,

Пусть даже мне подав пальто.

 

И без скандала расставанье—

Тебе на север. Мне на юг.

Пусть, между нами, расстоянья.

Но память всколыхнётся вдруг.

 

Всё до сих пор покрыто мглою —

И беспросветна эта мгла.

Тебе была я не женою.

А кем? Я так не поняла.

Зато

Здесь не отдых на море,

От огня ты получишь загар.

Если выживешь, вскоре,

Станешь жилист, силён и поджар.

Ноги будут не в сланцах,

Потому что ни разу не пляж.

Здесь нет музыки, танцев,

У девчат на плечах камуфляж.

Здесь лишь шаг до погоста,

Тут стушуется и Бельмондо.

Здесь, конечно, непросто,

Но мужчиной ты станешь, зато.

Этот город

Враг и злой, и матёрый,

Но порвёт, и немало, здесь жил.

Он, об город — который,

Не такое ещё пережил.

Здесь фашистская свора,

В прошлом веке сломала хребет.

Этот город — который,

Крепче даже чем бронежилет.

Вроде время другое,

Но выходит всё тоже и так.

Выгибаясь дугою,

На плече носит крест этот враг.

Он опять взбеленился,

Но броня наша также тверда.

Только век изменился…

Но закончится всё, как тогда.

И снова снится

И снова снится — деревня, лето,

Побита крыша, скривились ставни.

А мне здесь лучше, чем даже где-то,

Здесь и грустнее, но и забавней.

Здесь было детство, и юность следом,

И были сказки, и были страхи.

И восхищался героем дедом,

Что среди ночи во двор в рубахе.

А я и в латах тогда боялся,

До леса метров всего-то сотня.

Затем, с годами, мужал, менялся,

Как вспоминаю смешно сегодня.

Такой же мальчик, сейчас наверно,

Без мамы с папой с крыльца ни шагу.

Затем металлом покроет нервы,

И он проявит в бою отвагу.

Здесь и начиналось

 

Почти

 

Неважно почему