Написал я как смог Александр Сидоровнин
Что ж читатель – глумись.
Знаю путаный слог,
Но такая и жизнь.
А кто сказал, что время это врач,
Оно под стать скорее палачу.
Перед которым хоть навзрыд ты
плач,
Хоть обещай ему, что заплачу.
Но всё равно минуты отберёт,
А там и за минутами года.
И у него тебе всегда вперёд,
Пусть надо и вернутся иногда.
Но не позволит шаг тебе
назад,
Обратно фарш в кусок не
провернуть.
И пусть ни перед кем не
виноват,
У времени один, что к смерти
путь.
Добрались. И отдан груз,
Нам обратная дорога.
По которой, если рус,
Поседеешь не немного.
Как жуки они жужжат,
И тротиловое брюхо,
Газ до полика нажат,
Знай рули быстрей Андрюха.
Вот же гады засекли,
И пошла на нас охота.
Только частью стать земли,
Нам ни разу неохота.
Саданули раз один
И оранжевое пламя.
И с десяточком седин,
Поделилось, между нами.
Твой «Ракета» позывной,
Так давай, лети Андрюха.
Это нам кричать ой-ой,
Непременно тебе в ухо.
Сколько там осталось их,
Одного на всех нам хватит.
Жалко если всех троих,
На кусочки разлохматит.
Вот рвануло, чуть правей,
Хорошо, что целы шины.
Мы же русских же кровей,
Не бензин как у машины.
Слушай, вроде тишина,
Не пришло, что неизбежно.
Лишь на память седина…
Нам останется конеч(ш)но.
В новостях для тебя всё — не то,
Что там топчутся, надо
быстрее!
Для тебя вся война как лото,
И во всём виноваты евреи.
Словно фишки бросаешь войска,
Ты в прорывы лежа на диване.
Мол виднее мне издалека…
В завершенье — ребята я с
вами!
Кровь, не видя, что мочит
бинты,
Всё бойцов критикуешь (в азарте)
…
А когда-то задумался ты,
Сколько жизни в той стрелке
на карте?
Жизнь твоя потихоньку идёт,
Что заметно уже по морщинам.
Из друзей нет вернее, чем
кот,
Что ревнует и к птицам, и к
псинам.
Ты, чем дальше, тем больше
потёрт,
В жизни-сказке и роль твоя — старче.
С каждым годом твой
праздничный торт,
Разгорается ярче и ярче.
Всё нормально, но только вот
лишь,
Впечатление праздника портя.
Понимаешь — что тоже сгоришь…
Как и свечи вот эти на торте.
Вам улыбочку? Ну что ж,
Улыбнуться мне не жалко.
Вы затем мне в спину нож,
Вход затем пойдёт и палка.
Вам поплакать? Я могу,
Есть обычно даже повод.
Ствол в меня, не побегу,
Не бежал, когда и молод.
Не боялся? Нет враньё.
Как и вам мне было страшно.
Но призвание моё,
Жить как будто в рукопашной.
Всё внутри меня резня,
И судьба довольно злая.
Вы не знаете меня.
Вы не знаете меня.
Я живу себя не зная.
Погода как положена весенняя,
Деревья одевались как на бал.
И напоследок ты читал
Есенина,
Но правда, что в последний
раз не знал.
Но сердце в первый раз
сегодня предало,
И этот первый был последний
раз.
Последнею секундой отобедало,
Вслед до нуля был сброшен ею
газ.
Всё в прошлом и слеза и неурядица.
Со счастьем и несчастьем
рвётся нить.
И поздно ждать, что всё ещё
наладится,
И поздно даже что-то говорить.
Деньги делают дело,
Ясно детям и батям.
В кошельке зажелтело,
Мы на что-то всё тратим.
Здесь есть пара подходов,
Перечислю их разом —
Кто на дружбу народов,
Кто в военные базы.
Вроде действие тоже —
То и это в расходах.
Всё различье похоже,
Только в наших подходах.
Раскаленной сковородкой день,
Из тебя выпаривает соки.
В день такой повеситься, но
лень,
Да и кто допишет эти строки.
Хорошо, что рядом есть река,
Где вода в себе хранит
прохладу.
Окунёшься — можно жить, пока
Не вернёшься к городскому
аду.
Веером все прочь плывут
мальки,
Весь уходишь в воду — с
головою.
Думаешь, что предки — дураки,
Что распорядились так собою.
Непонятно, честно говоря,
Хоть свои насилуй мозг и душу.
Для чего? А следом — точно
зря,
Наши предки вылезли на сушу.
Есть неизменное всегда,
Что в век любой одно и тоже.
Как та холодная вода,
Причина для гусиной кожи.
То повторялось тыщу раз,
И тыщу снова повторится —
Слеза, текущая из глаз,
И словно каменные лица.
Смотрел отец, жена и мать,
Вослед им как в сороковые.
И как тогда, всё будут ждать
И верить, что они живые.
Нет, нет, вам не снится, не бредится,
Не сказка, что снял Голливуд —
Проснулась Большая Медведица,
Что в мире Россией зовут.
Пока же спросонья лишь
тянется,
Но скоро приступит к делам.
Она же ведь Божья избранница,
Чьи корни восходят к Волхвам.
На завтрак готовится кашица…
Поела, и стол убрала…
И мало уже не покажется,
Любому исчадию зла.