Не порежься сам

 

Американский генерал Марк Милли, занимавший пост главы комитета начальников штабов США, пытался вдохновить украинских солдат призывами «резать глотки русским».

***

Дорасти до генерала

Смог и этот вот глупец.

Вспомни сколько умирало

Вас по миру наконец.

 

Били вас босые, в сланцах,

И от деда до юнца.

Будут в целом вас засранцев

Бить до самого конца.

 

До него вам путь недолог,

И скорее кое-как.

Откопает археолог,

Звёздно-полосатый флаг.

 

На геройство вы способны

В километрах от врага.

Всё на что сегодня годны,

Жрать с чужого котелка.

 

И умом блеснуть не очень

Получается у вас.

И характер – злой и склочен,

Если прямо без прикрас.

 

Наш ответ короток, чёткий, –

В голове твоей лишь хлам…

Призывая резать глотки

Не порезался бы сам.

Возможно

Выстрелил, затем перекатился.

Не смотрел, но думаю—попал.

Этот сон мне лет пятнадцать снился…

Он наверно ойкнул и упал.

Но на удивление живучий,

Раз стреляю все пятнадцать лет.

Сто пятнадцать раз пролились тучи,

Этот же не умер — что за бред.

Он ко мне бы повернулся рожей,

Для чего спиной под пулю лезть.

Сзади если — на меня похожий…

И возможно это я и есть.

Ника

Прошепчи, не нужно крика.

Там, где можешь промолчи.

Ждёт сигнал в эфире «Ника»,

В остывающей ночи.

 

Пробирает холод, холод,

Что не гнётся и скелет.

Поседеет тот, кто молод,

На нулёвке в двадцать лет.

 

Для мужчины как награда,

Волос белый или шрам.

И доказывать не надо,

Что не трус — бывал и там.

 

До такого ещё рано,

Мы на ленточке пока.

Принесло, а вот и рана,

От плеча на два вершка.

 

Пи-пи-пи в эфире, Нике, —

Окружили. Дай по мне.

И течет, как сок клубники,

Кровь на левом рукаве.

Ни к чему

Заказали по чашке чая,

Разговора на пять минут.

Ты сказала, — Я так скучаю,

Я ответил, — Спешу я. Ждут.

 

Уточнила, глядя опасливо,

Чуть подрагивал в чашке чай.

— Разойдясь разве будем счастливы?

— Да. Уверен. Ну что… прощай.

 

Обстановка, конечно, скверная,

И ответ, как удар кнута…

Пожалела уже, наверное,

Что спросила меня тогда.

 

Проклинала меня как демона,

А могла бы давно и знать…

Если дело тобою сделано,

Ни к чему его начинать.

Не сын

Что дано того держись,

Ты в любые времена:

Мама, Родина и жизнь

Нам даётся лишь одна.

Что-то предал из того,

Захотелось денег, чин.

Стал ты просто — существо…

И не то, ни сё… не сын.

Просьба

Это горе-беда,

Там, где место и слёзам и стонам,

Мне уже никогда,

Не услышать — Бегом по вагонам.

Мне уже не пойти,

На разведку и просто в атаку.

Не кричать по сети,

Что вот-вот начинается драка.

Будет кто-то другой,

Кто бодрей и намного моложе.

Защищать ваш покой,

Заодно мой, естественно, тоже.

Провалившийся в сон, —

Докричатся хотя до Мессии…

Только выжил бы он,

До утра мои губы просили.

Нет ни крика, ни стона

Нет ни крика, ни стона,

Только в небо глаза.

Смерть в разгаре сезона,

Знай летает коса.

 

Вот сухарики грызли,

Под замками дверей.

Всё так хрупко у жизни,

Всё так временно в ней.

 

Зазвучали набаты,

Волю стиснув в горсти

И шагнули в солдаты,

Как же тут не пойти.

 

Не могло по-другому,

По-другому нельзя.

От солдата к главкому

Для мужчины стезя.

 

Ничего не считаешь —

Смерть всегда один раз…

Вот лежишь и не знаешь,

Чей Артёмовск сейчас?

Плюс двенадцать

Легко одеты. Плюс двенадцать,

А с ветерком и холодней.

Простыть не страшно, да признаться,

Какая осень без соплей.

Без спелых яблок, абрикосов,

Всего, чего не перечесть.

Без психов или их закосов,

Увы, они везде ведь есть.

Но нам на них плевать безусым,

Мы их обходим по кривой.

Легко одеты. Восемь с плюсом,

И нам пора идти домой.

Вместе с ней

Всё помню, эту память не отнять,

Уже и вены вздулись варикозно.

Нам удаётся многое понять,

Но к сожаленью часто слишком поздно.

 

Я прожил жизнь в любимой мной стране,

На выборах бросая бюллетени.

И помню, как горели на стене,

На гобелене жёлтые олени.

 

По праздникам носил я красный флаг,

А кто-то рядом с красным транспарантом.

И пусть сегодня в праздник всё не так,

Но к скотству и не стал так толерантным.

 

По мне оно, чем проще, тем честней,

Я понял это где-то в первом классе…

До смерти я останусь вместе с ней,

Пусть не всегда я с нею и согласен.

Если ждут

Зря считают — бездушны мужчины,

Просто тратят поменьше слова.

Не расскажут тебе половины,

Да и то всё поделят на два.

 

Им важны те слова, что конверты,

Им из дома в окопы несут.

Понимают — они не бессмертны,

Но стараются жить, если ждут.

 

Если дать выбирать или— или,

То сред всех вариантов других.

Все хотят, чтобы их не забыли,

Все мечтают дождались бы их.