Беспилотник

Закончился обстрел в конце концов

Жизнь теплилась, пусть хрипло, но дышала.

А ротный всё посчитывал бойцов,

Ещё не ставших жертвою металла.

 

Им повезло увидеть тот рассвет,

Что вызревал, как резанная рана.

Где "беспилот" летает, ты раздет,

И то, что жив, то радоваться рано.

 

Как полчаса стреляют по нему,

И те же полчаса не попадают.

Рассвет быстрее разогнал бы тьму,

И он тогда собака похлебает.

 

Когда собьём, тогда и мы пойдём,

Врагу уже не видимые с неба.

Ответим точно так же им — огнём,

Возьмём, как брали, помнится Алеппо.

Частью

Им не понять, чего вцепились,

В поля и эти перелески.

Да потому что здесь крестились…

Ещё есть поводы, что вески.

 

Здесь по-другому как-то дышишь,

И даже любишь по-другому.

Всего ты просто не опишешь,

С чего прирос к родному дому.

 

Да я другой страны не знаю,

Что для меня неповторима.

И потому она — родная,

И потому она любима.

 

А для кого-то где-то лучше,

И моему не верят счастью…

Мне умереть хотелось тут же,

Чтоб стать её навечно частью.

На крышах мы гоняли голубей

На крышах мы гоняли голубей,

Нас, как в отместку, взрослые гоняли.

Из слов запретных было — не убей,

До первой крови только в идеале.

 

Но без — убить никак не обошлось,

Не ты тогда тебя, такой вот выбор.

И потому в шинели влезть пришлось,

Кто под Москву, под Киев, кто под Выборг.

 

К чертям пошёл тот лозунг — не убей,

Растаял, как весною тают льдинки…

Мы плакали над трупами друзей,

Над трупами врагов так не слезинки.

Дачи

А есть кто жизни и не видел,

Но то не повод отобрать же.

Дитё, дитём и в мёртвом виде,

Но жить оно хотело дальше.

 

Мал человечек, но не ноль же.

Как страшно — было, тут же нету…

Аллея ангелов всё больше,

Почти с экватор у планеты.

 

Но спор ведут большие дяди, —

Уже пора иль слишком рано?

Который год на это глядя,

Но каждый день кровавей рана.

 

Да мы душою оскудели,

Как понимать тогда иначе.

Уже весна и вот в апреле,

Мы разбежимся все на дачи.

Кот

Он был скорее даже кот,

Что ходит сам и по себе.

Любил он всё, наоборот,

Наперекор всегда толпе.

 

Его душа имела шерсть,

Он против шерсти не любил.

Жизнь начинал он в вечер в шесть.

Когда кропал он и курил.

 

Писать заканчивал к утру,

И завершив уже стишок.

Считая то за мишуру,

Он просто в пепельнице жёг.

Наоборот

Ест очень много, мало спит,

Забит клыками рот.

То государство-ваххабит

Иль всё ж наоборот.

Оно считает — всё моё,

Что видит, то сопрёт.

Так и живёт страна-жульё,

Иль всё ж наоборот.

Но время будет – по счетам,

Платить в один приём.

Бог пробормочет — Аз воздам!

Одним прекрасным днём.

Он долго время подбирал,

Писал грехи в блокнот.

Закончит жизнь страна-шакал,

Иль всё ж наоборот.

Я решил

Я решил сегодня бросить всё —

Со стихами глупые забавы.

Понимаю, люди были правы,

Я не Пушкин, даже не Басё.

 

Просто я ни два, ни полтора,

Продолжать такое было глупо.

Словно ждать дыхание у трупа,

Словно в Монополию игра.

 

Буду для здоровья я гулять,

Буду спать я целыми ночами.

Сколько их бессонных за плечами,

Столько и бессмысленных же бл@дь…

Что о любви

Что о любви трындеть под фонарём,

Как будет нужно за тебя всё скажет.

А ты одно и тоже ночью, днём,

О том, о сём, а там, как карта ляжет.

 

Когда любовь и так понятно всё,

Прикосновенья тут с лихвою хватит.

А мы не знаем, мы пургу несём,

Как на уроке физики про катет.

Живой

Весь в бинтах, что не видно и торса, —

С передка принесён был сестрой.

Он бы умер давно, но — упёрся,

И в палате лежит день восьмой.

 

Веки только, как в холод дрожали,

Сам как камень, потеющий лоб.

Еле-еле вот зубы разжали

Через трубку дышать было чтоб.

 

Нам он в коме, а сам он в атаке,

Где слова начинались на Ё…

Не в бинтах пребывал там, а в хаки,

Шёл вперёд, забирая своё.

 

И вокруг все держались так стойко,

Командира прикрыл он собой…

Стены белые, тумбочка, койка,

И не верится в то, что живой.

***

Здесь 1