У них

И были вроде бы свои,

Почти родные.

А вот теперь меж нас бои,

Как при Батые.

 

И всё не верится никак,

С собою в споре.

Ну ладно был один дурак,

А тут их море.

 

С ума ведь сходят неспеша,

Здесь все и сразу.

У них и мёртвая душа

И мёртвый разум.

Никогда

И он увы не с нами ныне,

Но мы молчим, прихода ждём.

Живёт с печалью мать о сыне,

И мы печалимся о нём.

 

А память держит лица, даты,

И не смывают их года.

И верить хочется — солдаты

Не умирают никогда.

Воскресение

Детство было, был и в день весенний,

Плыли мы на льдине по реке,

Праздник был, как помню Воскресение,

Чёрточкою берег вдалеке.

 

И средь нас неугомонный Сашка,

«Пронесёт», — всё время говорил.

А у нас по коже шли мурашки,

И недобро вод разлив бурлил.

 

Подбирался к льдине всё кругами,

Словно бы стараясь заглотить.

Спасены мы были мужиками.

Страшно было что там говорить.

 

И в году две тыща двадцать третьем,

Что на льдине всем составом мы.

Удержались мы на этом Свете,

Также чуть за краешком зимы.

 

В это раз спасались только сами,

Мы же стали сами — мужики.

Говорили низкими басами,

Мы в окопах тех, что у реки.

 

Но не долгим было то спасенье,

На войне обычно бой не ждёт.

Это было в праздник — Воскресение,

Не причина не идти вперёд.

 

В раже позабывши про опаску,

Жизнь за это потеряв свою…

Все когда-то встретимся на Пасху,

Даже кто не выжили в бою.

Косточка

И всё до остова прогнило —

В душе, — не кресло и кровать.

Всё в прошлом — было, было, было.

И видно больше не бывать.

 

Ты не участник, только зритель,

В кармане фига, а не нож.

Не страшен даже вытрезвитель,

Поскольку много лет не пьёшь.

 

И что не делай — криво, косо,

Узлом всё мысли и дела.

Вот косточку от абрикоса

Сажал… за год так не взошла.

Где-то

Выходные, магазины,

И приятный круг забот.

А вот где-то половины

Из атаки не придёт.

 

Примеряется колечко,

Камень смотрят на просвет.

А вот где-то гаснет свечка,

Неспроста, а взрыву вслед.

 

Вот по парку ходят пары,

И в кино хотят пойти.

А вот где-то мальчик старый,

Лет примерно двадцати.

 

Где-то вишенка в десерте,

И из бутика тряпьё.

Здесь не думают о смерти…

Где-то трогают её.

Желание

А так хотелось – по накатанной,

Где вечно вместе я и ты,

Между восходами, закатами,

Как в марте кошки и коты.

 

Смеялись только, а не плакали,

Вдыхая полной грудью дни.

И чтоб не лаялись собаками,

Да и не грызлись как они.

 

Такое скромное желание,

Как для лисы вороний сыр.

По сути, принцип выживания,

Когда в разрухе целый мир.

Ни слова

Кто не слышал, кто не слушал,

Тёмной ночью, светлым днём.

Мы придём по ваши души,

Мы придём, придём, придём.

 

Те — из «Кракена», «Азова»,

Те — из прочих упырей.

Не получите ни слова,

Перед смертью вы своей.

 

Мы на зло ответно — злые,

А иначе тут никак.

Прошлый век… сороковые.

Помним мы не просто так.

Люблю

Мы получаем незаметно,

То с материнским молоком,

Чему есть срок, а что бессмертно,

О чём страдать нам и о ком.

 

С тех пор отвечу, коль спросили —

Мне дороги отец и мать.

Люблю я жизнь, люблю Россию,

На всех нелюбящих плевать.

 

Милы мне тропка и дорога,

И реки — Волга и Урал.

Люблю её, как и Серёга,

Что за неё и жизнь отдал.

Рядом

Зиме веснец. Весна своё возьмёт.

И холода запишем мы в расходы.

С мороза начинаем каждый год,

Морозами заканчиваем годы.

 

И чтобы не замёрзнуть рядом ты,

И рядом я, мы у друг друга рядом.

Дождёмся, расцветут ещё цветы,

Ещё пройдёмся мы цветущим садом.

 

И позабудем холод февраля,

Метели января мы позабудем.

И главное, что рядом ты и я.

И к декабрю так рядом мы и будем.

Как вчера

Такой период — ни зелёнки,

И поздно красить в белый цвет.

Сухпай уже давно в печенке,

Но просто кухни рядом нет.

 

И у костра нельзя погреться,

Здесь даже ночью не зевай.

А снайпер может присмотреться.

Как попадёт, так сразу в рай.

 

Вчера прикрыла длань Господня,

И без работы медсестра.

Хотелось, чтобы и сегодня,

Все были живы, как вчера.