Горсть земли

И стал окоп как будто уже,

Стоять возможно, но не сесть.

Врагом блокпост был обнаружен,

И началась сплошная жесть.

 

Нам до своих бы продержаться,

Блокпост — ничто коль без своих.

Нас трое — я, два Волгоградца,

Вот и месили всех троих.

 

И уходить никто не хочет —

Мол я останусь пацаны.

Уже как два часа всё мочат,

Уже заходят со спины.

 

И уходить уже нам поздно,

А вечер больно был хорош.

И небо чёрное и звёзды,

И Млечный путь почти как нож.

 

Что разрезает небо просто,

Собой почти напополам.

И нас с разбитого блокпоста

На тех, кто здесь, и где-то там.

 

Но ночь на то и ночь — невидно,

И мы все трое отошли.

Чтоб никому мол необидно,

Чтоб никому в горсти земли.

Зимний сон

В твоё плечо уткнутся до весны,

И задремать испытывая негу.

Не радоваться дню, а также снегу,

Сопеть в плечо и даже видеть сны.

 

Как луг весной тюльпанами зацвёл,

И как ручьи весенние запели,

Как барабанят вешние капели,

Как у цветков летают стайки пчёл.

 

Проснутся и весенняя глава —

И понимать, что зиму пропустила.

И видеть, между досок у настила,

Зелёным пробивается трава.

Или

Как здесь вспашут, а следом посеют,

На просторах Донецкой земли?

Тут копнёшь, и увидишь — белеют,

Кости тех, что в полях полегли.

 

Ведь не все же они отходили,

Были те, — кто уже не ходил.

Это было в обычном их стиле,

Где ни памяти и ни могил.

 

Мы своих то всегда хоронили,

А они оставляли их гнить.

Так что делать, запахивать или

Как положено их хоронить?

Ветер

Открой окно, погладит ветер,

Лицо с заплаканной щекой.

Нет ничего нежней на свете,

Чем ветер ласковый такой.

Такой прохладный, шаловливый,

И не просящий, что взамен.

Летит себе над морем, нивой,

Над крышами среди антенн.

Ему известно всё о многом,

Мир облетел вдоль-поперёк.

Он для того и создан Богом…

Сдувать чтоб слёзы нам со щёк.

Не волшебник

И ты моя ведьма и фея,

Бывает оно – два в одном.

Тебя я люблю, как умею,

Не очень оно в основном.

Ведь я человек не волшебник,

Как ты ничего не могу.

Вот был бы какой-то учебник,

То я не остался б в долгу.

Насыпал тебе бы я счастья,

Одним лишь движеньем руки.

Пытался—болят лишь запястья,

И дым хоть из дома беги.

И здесь не поможет молебна,

А также поддержка братвы…

Увы, не выходит волшебно,

Люблю по-простому увы.

Живой

В равномерности ритма,

Твой поклон головой.

Об одном лишь молитва —

Чтоб остался живой.

 

Чтобы только вернулся,

Чтобы обнял тебя.

Как всегда усмехнулся,

По лицу проводя.

 

И сказал, как обычно,

— Свой секрет не таи.

— Почему так клубнично,

Пахнут губы твои.

 

Я ответа не знаю,

Почему милый мой.

В сотый раз я читаю, —

Чтоб остался живой.

Хотелось как-то

 

Письмо

Получил письмо — я и не думал,

Что напишет прямо вот сюда.

Ты шутила — захочу найду мол,

Если надо и через года.

 

До сих пор всё помню эти танцы,

Белый вальс и твой подход ко мне.

Было лето, Сочи, шорты, сланцы,

И кафешка, танцы при Луне.

 

Не пришлось с тобою целоваться.

А сейчас полно военных дел.

Я в любви своей тебе признаться,

Всё хотел, но как-то не успел.

Про любовь

Ничего здесь не даётся даром —

Главное оплату приготовь.

Бились мы с врагом под Солидаром,

Как обычно бились — в смерть и в кровь.

 

Остальное как обычно тоже,

На удар, ответный наш удар.

Жалко потеряли мы Серёжу,

Словно плата он за Солидар.

 

Ничего здесь не даётся даром —

Главное оплату приготовь.

Был весёлым он, отнюдь не старым…

И стихи писал… все про любовь.

Сон

Ты полгода уже где-то там,

Где стреляют всё время.

Где преследует смерть по пятам,

Будь ты в бронике, в шлеме.

 

С обгорелым металлом у трасс,

Что горит словно свечи.

Вот уснуть бы, проснуться как-раз,

За минуту до встречи.

 

В сне увидеть — к порогу идёшь,

И вот-вот постучишься…

Так бывает, порою — уснёшь

И проснуться боишься.